Александра Ковалевская - Война Моря и Суши Страница 7

Через минуту инсуба было не узнать: собранный, сосредоточенный, он выслушивал своего руководителя и говорил. Судя по кивкам начальника отдела, дельное. И уже никто не обращал внимания на повязку на его голове. Похоже, сам Марк напрочь забыл о внешности.

Арт порадовался за друга: словно два разных человека уживались в этом чудаковатом парне.

Ожидали доклад правительственного чиновника. Видимо, не только сотрудники Главного Управления прервали свой уикенд; доклад назначили на послеобеденное время. Подводные Колонии готовились перейти на военное положение. Люди смотрели в будущее с тревогой и непониманием. Как такое могло произойти? Двухсотлетний мир, казавшийся незыблемым, разбился в одночасье.

Дрожали руки докладчика. Человек был на грани срыва и не сумел скрыть своё состояние. Это ещё больше напрягло всех. Разрушительный удар ракетной установки с корабля Моря по гражданскому самолёту, летевшему из Сантьяго в Сидней и, по роковому стечению обстоятельств, слегка изменившему траекторию движения так, что оказался в подозрительной близости от злополучного квадрата КС-19-3, был воспринят с холодным отчуждением. Информация анализировалась, но ещё не затронула чувства. Долгий период благополучия и процветания сыграл злую шутку: сострадание к тому, кто дальше собственной вытянутой руки — не главная добродетель в рифах.

История повторилась: в конце ядерной зимы, во время Первого Вдоха, новое поколение подводников решало для себя, зачем им принимать деятельное участие в проблемах страдающего Надмирья?

Называя количество жертв на Касатке, докладчик перешёл на фальцет. Он сделал над собой усилие, чтобы выговорить то, что должно прозвучать, а его брови взлетели высоко вверх, да так и остались там, помогая мужчине не моргать и сдерживать слёзы. За этим скрывалось что-то глубоко личное. В конференц-зале повисла тишина. Тихо заплакали женщины секретариата. На них никто не смотрел. Люди впали в прострацию. Гибель тысяч ни в чём не повинных детей, — цвета общества, его будущего, его надежды, — долгой болью отозвалась в сердцах, не привыкших к страданию.

С первых дней войны эксперт-аналитик Валевский столкнулся с непредвиденными трудностями. Его работа требовала абсолютной прозрачности всех сведений. Сейчас же приходилось проверять, сравнивать, снова и снова перепроверять поступающие данные. Дошло до того, что он, подключив инсуба с его обширными знакомствами и связями, стал искать дополнительные источники информации в обход правительственных каналов. Неутомимость и целеустремлённость Валевского принесли результат. Правда, настолько неожиданный, что эксперт пришёл в замешательство. Какая-то внешняя сила контролировала информацию, всё больше ту её часть, которая касалась начала военных действий.

Он долго не решался сказать другу о своих выводах.

Эйджи, как всегда, удивил. От беззаботного трепача никогда не знаешь, чего ожидать. Усталый и хмурый Валевский так и заявил ему.

— Чего ты злишься? — фыркнул Марк. — Я свёл тебя с нужными людьми, они свели тебя с ещё более нужными персонами. Да так ты скоро выйдешь на внешнюю агентуру рифов: «Добрый вечер, я из Главного Управления. А скажете-ка, любезные, чем это вы занимаетесь?» Дружище, тогда я отрекусь от нашего знакомства — те ребята не любят, когда суют нос в их дела. И ещё: когда ты сделаешь хоть одну татуировку? Или пробьёшь дырку хоть где-нибудь? Мне важно, чтобы на этом аналитическом постном лице было за что ухватиться взглядом. Кстати, о взгляде. Я не настаиваю украшать линзами радужку, хотя тебе, прижимистый жлоб, можно без вреда для собственного кошелька вставлять не линзы — дополнительную пару глаз: на затылок. Чтобы хоть задним числом замечать девушек. Когда уже я введу тебя, дремучий русский пейзанин, в нормальное общество с высоко поднятой головой?

И дальше инсуб понёс околесицу насчёт очередной грандиозной вербовки в Армию Моря, но аналитик не слушал и только ругнулся в ответ:

— Тьфу, бездна!

Больше всего Валевского волновали несоответствия в документах. И противоречия разрастались снежным комом: война Моря и Суши длилась второй год.

А ещё Арт хотел по-настоящему выспаться.

Переступив порог своей квартиры, он пробурчал:

— Общество, понимаешь ли, с высоко поднятой головой! В бездну татуировки, дырки, бородки, стриженые виски, девушки… Нет, девушки пусть останутся. Ещё понадобятся… потом… С девушками всегда приходит мир.

Он сразу провалился в сон.

«…Колонии с самого начала виделись как интернациональные команды добровольцев-интеллектуалов. По мере того, как грандиозный по своему размаху и дерзости проект продвигался, стало понятно, что какой-то период рифы будут существовать автономно друг от друга и остального мира. Ничего общего, кроме электрических кабелей, обеспечивающих связь. Под проект были созданы новые международные законы, регулирующие отношения Суши и Моря. Родина первопоселенца брала обязательство принять его потомков через любое количество лет. Человечество словно предчувствовало, что техно-цивилизация имеет и другой лик: смертоносный и разрушительный. Человечество спешило надёжно изолировать хотя бы малую свою часть, и обратило взор не к звёздам, которые по-прежнему были далеки и недоступны, но в океан, колыбель жизни на Земле.

Пробное погружение даже не планировалось. Жилые модули должны создаваться под водой, их ввод в строй и энергообеспечение от гидротурбин, вращающихся морскими течениями, становились возможными только на больших глубинах.

Самой трудноразрешимой задачей стала проблема связи подводных мегаполисов с поверхностью. Её так и не успели решить на том уровне, которого требовала безусловная безопасность. Разразившаяся ядерная война привела к тому, что пра-предки подводников спешно покинули Сушу. Им никто не завидовал. Большинство жителей Земли отнеслись к попытке погружения как к добровольному самоубийству во имя прогресса. Несколько недель в океане на плавучих платформах, последние лихорадочные приготовления — и девять миллионов человек ушли под воду в шести точках Южного полушария, чтобы не возвращаться на поверхность тридцать дет. И решать нерешённые технологические задачи, и обживать новое жизненное пространство. Через месяц после Погружения огненный напалм, вырвавшийся из-под контроля разума, испепелил Азию и вызвал необратимые изменения в биосфере всей планеты».

Электронный экскурсовод закончил первую часть лекции.

Экскурсанты из рифа «Новая Россия» с благоговением вычитывали имена и фамилии первых смельчаков, выискивая в списках своих предков. Перед каждым, подавшим запрос, миракль воссоздавал предшествовавшие поколения, начиная с изображения далёкой страны, родины пра-предка. Рассматривая изображение плоской поверхности с рваными очертаниями границ, с пятнами городов и ничем не заполненной пустотой между ними, молодые ребята не могли отыскать внутри себя ничего, что связывало бы их с родиной прародителя. Названия «Китай», «Америка», «Сибирь» звучали архаично. Находясь внутри миракля, они видели, как становились рядом с пра-предками их избранники или избранницы из разных рифов; в свой черёд дети первопоселенцев и их внуки образовывали супружеские пары, и с каждым поколением в огромном котле народов и рас всех рифов происходило всё большее смешение человеческих геномов. Но за каждой фамилией обязательно следовала национальность пра-предка: как девиз на древнем щите, как символ, как дань уважения Первому.

Зал Торжества Разума позволял любоваться панорамой столичного Союза. Вид открытой местности с уходившей вдаль перспективой бесконечных ярусов вызывал немое восхищение. Колоссальный размер мегаполиса, с невероятной, безумной, расточительной щедростью создававшего иллюзию ничем не заполненного внутреннего пространства, не на всех действовал одинаково. Были ребята, которые отходили от перил с чувством сильного головокружения и прятались в затенённые ниши в глубине зала, руками и лбом упираясь в спасительную твердь стен. Их мучила боязнь открытых пространств, и яркое светило Союза вызывало резь в глазах. Родители умудрились ни разу не отпустить их на учебные базы, настолько сильны были предубеждения насчёт жизни в Надмирье. Некоторые парни поднимались на поверхность лишь пару сезонов. Видеокамеры следили за этими ребятами, чтобы потом специалисты могли уделить их подготовке больше времени: война с Сушей требовала новых солдат, смело глядящих вдаль.

Лена Валевская прибыла в столицу вместе с сыном-новобранцем. Она запланировала повидаться с младшим братом, работавшим на правительство и, заодно, наконец-то хорошенько разглядеть этот хвалёный мир под солнцем.