Гуд бай, Америка… - Юрий Артемьев Страница 7

Нам приветливо улыбнулся молодой продавец, парень лет двадцати.

— Добрый день! Вас интересует что-то конкретное?

— Здравствуйте!

Я пробежался взглядом по выставленным винтовкам и ружьям, но мой взгляд тут же выхватил знакомые очертания оружия, которое я много-много раз держал в руках.

— А это что такое? — спросил я с наивностью полного лоха, не разбирающегося в стреляющем железе.

— О… Это «KALASHNIKOV» — с подобострастной улыбкой сообщил продавец.

— Я что-то слышал, но никогда не держал его в руках. Это же русский автомат?

— Да! Русский. Трофейный. Из Вьетнама. Вот возьмите! Попробуйте! — продавец вышел из-за прилавка, и протянул мне АКМ с деревянным прикладом и пристёгнутым магазином.

Я взял автомат в руки, ощутив привычную его тяжесть. «Ну, здравствуй, старый приятель!»

Хотя там, в Афгане, у нас был десантный АКС-74 со складным металлическим прикладом, но он себя показал не с самой лучшей стороны. Более лёгкая пуля иногда рикошетила от дувалов и стен местных домов, сделанных из *овна и палок. Так что АКМ показал себя более надёжным и неприхотливым оружием.

— Не заряжен? — спросил я у продавца, хотя уже и сам это понял.

— Нет, конечно. — снова с противной американской улыбочкой ответил мне продавец.

— Это хорошо! — сказал я.

А потом коротким отработанным ударом деревянного приклада в челюсть, отправил продавца вместе с его улыбочкой в глубокий нокаут.

Глава 3

Глава третья.

Есть многое на этом белом свете,

Что не понять нам вовсе никогда.

Ответ подскажет только свежий ветер,

А путь укажет яркая звезда.

22 сентября. 1974 год.

США. Штат Вашингтон. Предгорья Маунт Рейнир.

Александр Тихий.

— Смотри! — я указал Алёнке место на карте. — Что ты видишь?

— Москва? — удивлённо, то ли спросила, то ли ответила.

— Да. И эта Москва не так уж и далеко. Что там тебе привиделось?

— Ну… — Алёнка задумалась. — Лёша сказал: «К утру будем в Москве».

— И это уже приобретает хоть какой-то смысл. Я прикинул. Тут километров четыреста всего. За ночь не проблема добраться туда.

— Ты думаешь, что они сейчас там.

— Тебе когда привиделось твое… виденье?

— Когда я взяла в руки чашку кофе.

— То есть сегодня утром. И что это значит? Либо ты видела вчерашнее видение, и Лёшка уже в Москве. Либо… Вряд ли… Скорее всего, они уже там. Но зачем?

— Мне показалось… — робко попыталась что-то сказать Алёна.

— Что? Что-то ещё?

— Мне показалось, что там была ещё одна девчонка… Но я не уверена.

— Ещё одна девчонка? — задумчиво пробормотал я. — Вот это пока не понятно…

22 сентября. 1974 год.

США. Штат Айдахо. Москва.

Алексей Тихий.

Продавец, связанный по рукам и ногам с кляпом во рту, валялся на полу без сознания, и судя по всему, пока не планировал приходить в себя. Я сидел напротив него на стуле и снаряжал патронами магазины для калаша. Их нашлось всего пять, но я думаю, что мне этого хватит на какое-то время.

Наконец, тело на полу замычало и задёргалось, хлопая глазами.

— Очнулся, болезный? — иронично спросил я его. — Ну что же ты так неаккуратно падаешь? Так ведь и головой можно удариться…

Глаза связанного продавца смотрели на меня непонимающе.

— Ну да ладно… Сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать. Советую отвечать честно, иначе…

Я просто пристально посмотрел в глаза этого испуганного человечка, а у того почему-то намокли штаны в районе паха.

— А вот это ты зря. — посетовал я. — Это же неприлично. Особенно в присутствии дамы.

— Как он тебе сможет отвечать? У него же во рту кляп. — спросила меня Сара.

— Но он же сможет кивать в ответ?

— А если вопрос будет более сложным, чем тот, на который можно ответить кивком только да или нет.

— К тому времени я уже избавлю его от кляпа, если пойму, что он мне не врёт.

— А если он откажется отвечать на твои вопросы?

— Ну, это вряд ли… — сказал я, глянув на испуганное связанное тело на полу.

— И всё-таки… Вдруг он станет упрямиться?

— Понимаешь, у человека слишком много пальцев на руках и ногах. — спокойным голосом ответил ей я, достав из-за пояса большой такой ножик. — Если пальцы начать отрезать по одному, то обычно перед третьим пальцем человек уже готов сознаться в чём угодно, лишь бы это прекратить.

— Но нам же не надо, чтобы он сознался в чём угодно.

— Да. Нам нужна правда, только правда и ничего кроме правды. И правду эту он нам сейчас расскажет. Правда ведь?

Это уже я обратился к пленнику. Тот усердно закивал головой в знак согласия.

Я показал связанному парню фотографию Рональда с собакой.

— Это владелец магазина?

Мне в ответ судорожно закивали. Я думаю, что если бы его рот не был заткнут кляпом, то этот американец обязательно при этом бы ещё и улыбался. Уж такая у них национальная привычка. Никак не могу этого понять и принять. Вот у нас, если человек улыбается, то это от души, а не условный