Александр Конторович - Черная смерть (Главное - вернуться) Страница 71

— НП? Потери немцев?

— Грузовики разбиты, многие горят. Всего машин десять. По пехоте… тут трудно сказать, но человек двести точняк хлопнули.

Ага, и на дороге их с полсотни только на минах легло и минометами выбито. Еще и раненых приплюсовать — считай, батальону кирдык почти пришел. Машины разбиты, значит, подкрепления быстро не доставить. Если еще и моряки сработают как надо… Сколько немцев сидит в расщелине? Сотня? Меньше или больше? А на берегу? Хватит их для прорыва? Им ведь еще через мост идти. А тем, что в расщелине сидят, надо еще до берега добраться. Между прочим, тоже по минам идти придется. Нет, не пойдут они сейчас. Немцы знают, что где-то здесь стоит танк и пулеметы в засаде. Пока что не видно никаких успехов от работы немецкой артиллерии. Нет, не совсем же они дураки, чтобы лезть вперед на неподавленную оборону.

Бой завис, если так можно сказать. Еще стреляли немецкие пушки, били из окопов пулеметы. В ходе боя наступил перелом. Не чувствовалось среди немцев напора. Они еще стреляли, копали укрепления. Но я понимал: сейчас они в атаку не пойдут.

Снова телефон.

— НП? Что там у вас нового?

— Один танк подорвался. Остальные отошли метров на сто и остановились у дороги.

— Что с пехотой?

— Сидят в расщелине.

— Подкрепления больше не было?

— Нет, из тыла никто не подходил. Движения по дороге не наблюдаю.

Так будут немцы наступать или нет? Имеющихся сил для этого недостаточно. А подкрепления что-то не видать. Или это уже морячки подсуетились? Не рано ли? Я повернулся к телефонистам.

— Минометчикам: прекратить огонь, сменить позицию.

Стрельба с нашей стороны практически затихла. Перестали стрелять и немцы. Только пушки бухали время от времени.

Зуммер телефона!

— Командир, немцы отходят от реки!

— Телефонисты, передать всем: воздушная тревога!

Наш берег совсем затих. В тягостном ожидании прошло минут двадцать. Не ошибся ли я, предполагая воздушный налет?

Нет! На горизонте появились черные точки. Одна, две, три… девять. Здорово же немцы на нас обиделись!

— Телефонисты! Всем пулеметам, кроме тех, что на переднем крае, огонь по самолетам. Не дать им прицельно отбомбиться. Танкистам покинуть танк — и в укрытие! Танк — мишень, его будут выбивать в первую очередь.

И небо рухнуло на наши головы…

Поднимаясь с колен, я выплевывал изо рта невесть как попавший туда песок. По моим внутренним ощущениям нас бомбили не меньше часа. Хотя на самом деле налет вряд ли продолжался более десяти минут. Я выглянул из окопа.

Танку не повезло. В него попали как минимум дважды. Теперь на его месте чадным дымом полыхал костер. Что там горело — сам танк или маскировка — отсюда было уже не разглядеть.

— Телефонисты! Что там у нас со связью?

— Частично цела.

— Частично — это как?

— Отвечают не все.

— Выясните у тех, кто отвечает: потери и наличие личного состава. Если есть обрывы — исправить.

Вся площадка перед мостом напоминала собой фрагмент лунного пейзажа. Подбитые немецкие танки тоже огребли от своей авиации и были годны разве что на металлолом. Несколько бомб упали в реку. Мосту тоже досталось. Фугаска пробила настил и взорвалась в реке, отчего его слегка перекособочило. Отлично! Значит больше они авиацию не вызовут. Еще одна такая «удачная» штурмовка — и мост можно будет списать в архив. Подобный сюрприз немцам явно не нужен.

— Товарищ командир!

— Слушаю.

— Разбито одно орудие — сорокапятка, два пулемета. Восемь человек убитых, одиннадцать ранено. Трое из них тяжело.

— Тяжелых в деревню. Там вроде бы подвалы были. Попробуйте спрятать их там. Не думаю, что это последний налет. Связь с НП есть?

— Есть.

— Давайте их сюда.

— Слушаю!

— Это Леонов. Как там у вас обстановка?

— К немцам подходит подкрепление. Идут по дороге пешком. Дойдя до места, скрываются в расщелине. Хождения по дороге нет, никого не видно.

— Сколько всего подошло?

— До роты.

— Добро. Смотрите там. Телефонист, сапера давай. Сапельников? Как там у тебя?

— Нормально, командир. Двоих зацепило, остались в строю.

— Похоже, пора расщелину рвать. Немцы туда так и прут.

— Ну, пора — так пора. Сейчас сделаем. Уши затыкайте на всякий случай.

Я прижал к глазам бинокль.

Тихо. В поле зрения были видны выглядывающие из окопов немцы. Переведя бинокль на расщелину, я увидел, как и оттуда тоже выглядывают головы в касках. Значит, они уже дошли до этого края. Вот один из них выскользнул из-за укрытия и, прижимаясь к земле, двинулся в сторону окопов. Они накапливаются для удара. Да, действительно пора. Взрыва все не было.

— Телефонист! Сапера давай!

— Рядовой Барагинов слушает.

— А где младший лейтенант? Взрыва почему нет?

— Линия перебита. Он пошел обрыв искать.

— Отчего сам? Других никого не нашлось?

— Он сказал, что знает, где линия проложена. Другим, сказал, не найти.

— Телефонисты! Передать по постам: никому не стрелять!

Прижав к глазам бинокль, я нашел окопчик саперов. Где там лейтенант? Вон он, ползет. Куда ж его черти несут? Ведь на глазах у немцев скоро будет! Подхватив СВТ, я кубарем выкатился из окопа. Первые метров двести удалось пробежать относительно спокойно. По-видимому, одинокий русский солдат мало кого интересовал на том берегу. А уж тратить на меня снаряды — и вовсе выглядело бы верхом расточительства. Потом везение кончилось. Где-то со стороны немцев хлопнул одиночный выстрел, и пуля подняла песок в паре метров от меня. Ну, если у вас все там такие стрелки, то можно спокойно возвращаться назад. Словно желая опровергнуть мои заблуждения, следующая пуля взбила песок почти под ногами. Пришлось попрыгать из стороны в сторону. Это вызвало злобный гогот со стороны немцев. Его было слышно даже на нашем берегу. Смех — это хрен с ним, но вот вместе со смехом с того берега прилетели еще и пули. А это было уже не так весело. Вот и выбранная позиция — разбитый бомбежкой и снарядами большой дом. Около него был выкопан окоп, прыгая в который, я чуть не споткнулся о лежащего на дне красноармейца. Беглый взгляд — убит. Увы, не всех мы посчитали правильно. Переведя дух, я подобрался к краю окопа и поглядел в оптику. Немцы еще продолжали хохотать, время от времени постреливая в мою сторону. А где сапер? Не вижу его. Значит, уже на берег выполз. Бли-и-и-н! Бомба, упавшая в реку! Наверное, взрывом повредило провода. Смотрим в оптику на немецкий окоп. Кто из них смотрит на реку? Пока никто. Хотя нет — вон один насторожился. Шею вытянул, присматривается. Нехорошо отделяться от коллектива. Все на меня смотрят, а ты в сторону таращишься. Я что, зря тут перед вами клоуна изображал? Пуля ударила немца чуток пониже лба. Слетевшая каска взметнулась в воздух, а любопытный исчез в окопе. Гогот тут же прекратился, и немцы лупанули по мне аж с полутора десятка стволов. Перебегаем левее, туда вроде не стреляет никто. Высовываем голову. Тихо? Тихо, сюда не смотрят. Кто у нас там самый любопытный на этот раз? Любопытных не оказалось, зато оказались упертые. Припав к пулемету, коренастый немец ожесточенно долбил из него по моей прошлой позиции. Эдак ты мне тут яму выкопаешь… пулями. А зачем мне здесь лишняя яма? И так хватает. Вторым выстрелом пулеметчика удалось свалить. По прямой до немецких окопов было менее двухсот метров. И пока немцы очухались, я успел зацепить еще одного. На этот раз по мне начали стрелять едва ли не все, кто в этих окопах сидел. Обождав минутку, повторяем фокус со сменой позиции. Неудачно. Высунуть голову здесь тоже не получилось. Пришлось, маскируясь за развалинами, отползти еще левее метров на двадцать. Тут уже получалось выглянуть. Взгляд в оптику — кто смотрит на берег? Есть такой, и даже не один. И не только смотрит, но еще и стреляет куда-то. Впрочем, куда они стреляли, понятно было и без подсказок. Сменив обойму в винтовке, я лупанул по этим стрелкам. Одного обидел сразу, второй и третий некоторое время не могли понять, чего же от них хотят. После того как один непонятливый кувыркнулся на дно окопа, третий врубился и повернул ствол в мою сторону. Раньше это делать надо было, лопух! Готов… Свалившись в яму, перезаряжаю винтовку. Долго я еще так бегать перед ними буду? Эдак и свалиться скоро могу. Не мальчик чай, не восемнадцать лет. Перекат в сторону, еще один. Подвал разрушенного дома. В сторону моста смотрит отдушина. Хорошо! Выставляем в нее винтовку. Немцы уже вообще обнаглели. Вон один из них бежит по мосту. Бежал… Пока они не засекли мое новое место, я успел свалить еще одного. Тот тоже непонятно зачем пялился в сторону реки. Пересиживаю под стеной очередной приступ ярости противника. Опа! Всерьез обиделись! За стеной гулко рванул снаряд. Такими темпами меня здесь надолго не хватит. Нельзя же в одиночку воевать с батальоном немцев. Да и патронов осталось не так чтобы дохрена. Отстреляв полтора десятка патронов, удалось завалить еще одного шибко любопытного. После чего до немцев наконец дошло, и они попрятали головы в окопы. Однако на артиллеристах это никак не сказалось, и снаряды по-прежнему продолжали долбить многострадальные развалины. Когда же это наконец кончится?