Андрей Бондаренко - Страж государя Страница 74

«Да, дедушка-то у нас – настоящий боец!» – уважительно прокомментировал внутренний голос.

Медзоморт-паша сделал несколько шагов в сторону, где недалеко от горящего масляного светильника стоял неопределённый предмет, напоминавший собой обычный утюг, только большой, высокий и без заострённой части.

«Это у них здесь гири такие смешные!» – самостоятельно догадался Егор, не дожидаясь подсказок от внутреннего голоса.

Заслуженный и легендарный «морской волк» крепко ухватился за ручку «утюга», рывком поднял до уровня плеча, технично подсев тазом, выжал гирю вверх. Повторив это движение ещё пять раз, турок сменил руку и продолжил свои атлетические упражнения.

– Ну, сэр Александэр, а как вы относитесь к «железным играм»? – вернувшись на свои шкуры и слегка отдышавшись, спросил Медзоморт-паша.

Егор молча встал, неторопливо расстегнув пуговицы, сбросил рубашку, подошёл к необычной гире и, не без труда повторив все упражнения, исполненные турком, поставил «утюг» на прежнее место. Естественно, он мог бы попытаться и превзойти – в спортивных результатах – своего пожилого собеседника, но существовало неписаное правило восточного этикета: гость не должен подавать хозяину ни малейшего повода для обиды. Особенно если ты хочешь, чтобы этот хозяин стал твоим надёжным деловым партнёром…

Медзоморт-паша одобрительно несколько раз хлопнул в ладоши и поинтересовался:

– А чем, сэр Александэр, вы еще меня можете удивить?

– Я очень хорошо умею метать ножи. Причём любые и на весьма дальние расстояния.

– Очень интересно! Не покажете ли? Вон – ножи! – Турок махнул рукой на стену за своей спиной. – Куда метать? Ну, хотя бы в чучело кабана, оно стоит – очень уж удобно…

Егор подошёл к стене, вытащил из прикрепленных к стене ножен семь самых разных по форме и размерам клинков, вернулся к светильнику, стоявшему возле гири-утюга, посмотрел на предполагаемую мишень. До чучела матёрого кабана-секача, расположенного по отношению к нему в профиль, было метров четырнадцать-пятнадцать.

– Если это расстояние велико, то можете подойти к кабану поближе, – любезно предложил Медзоморт-паша.

Легкомысленно передёрнув плечами, Егор коротко взмахнул рукой, второй раз взмахнул, третий… Семь серебристых молний, одна за другой, просвистели негромко и таинственно, в зале опять наступила полная тишина, нарушаемая только редкими потрескиваниями горящих факелов. Кабан сразу же стал похож на экзотического дикобраза, испуганно ощетинившегося стальными иглами…

Личный друг Небеснородного Султана опять тихонько поаплодировал и задал очередной вопрос:

– Сэр Александер, а вот эта приметная серьга в вашем ухе… Она – откуда? Чей-то презент?

– Вы опять угадали, эфенди! – почтительно поклонился Егор. – Это подарок моего хорошего друга, датского капитана Лаудрупа.

– Лаудруп всё так же ходит по морям на своём «Короле»?

– Да, всё на нём, родимом! Несколько месяцев назад я тоже удостоился чести быть пассажиром этого славного брига.

Медзоморт-паша задумчиво подёргал себя за седую бороду, восхищённо покачал головой, промолвил почтительно:

– Эта серьга, сэр Александэр, для меня – самая лучшая рекомендация! Капитан Лаудруп – человек, бесспорно, уважаемый – во всех отношениях. Кстати, достопочтимый сэр, не назовёте ли ваше изначальное русское имя? Другие ваши благородные титулы – кроме пэрского?

– Дворянин Меньшиков, Александр Данилович, генерал-майор, командир Преображенского полка…

– И личный Охранитель царя Петра! – закончил за Егора турок. – Итак, перейдём к делу. России нужен мир с Османской Империей, чтобы развязать себе руки для шведской кампании. Это понятно. Что вы, уважаемый Охранитель, можете предложить за его незамедлительное подписание?

– Деньги. Очень большие деньги! – честно признался Егор и тут же поспешил уточнить, заметив, как у его собеседника презрительно дёрнулись брови: – О пошлом бакшише речь не идёт! Я говорю – о совместно заработанных Больших деньгах.

– Объясните!

– Последние четыре года были для России годами урожайными. У некоторых наших помещиков в амбарах хранится двухгодичный урожай пшеницы, у других – даже трёхгодичный…

– Это тоже понятно! – кивнул головой Медзоморт-паша. – Куда вам продавать пшеницу? Балтийских портов у России нет. Путь до Архангельска долог, да и моря северные – штормовые, жестокие… Ливония и Курляндия? Они там все бедные и жадные: такую заломят пошлину перевалочную, что и от прибыли ничего не останется. Есть, конечно, и южный путь. Но здесь – мы, турки, держащие под своим полным контролем проливы, ведущие в море Средиземное, к богатым европейским рынкам… Так в чём суть предложений ваших, господин генерал-майор?

– Суть предложений – проста! – усмехнулся Егор. – Я скупаю, да и казна поможет государева – ежели что, пшеницу у помещиков русских… – задумался (якобы) минуты на две, – по две пятых части гульдена за пуд. Продаю вам, вернее – Султану Небеснородному, за четыре шестых гульдена. Вы, Османская Империя, сбываете пшеничку эту – за полновесный гульден – пудик. Всё просто. Русские корабли подошли к Константинополю, извините – к Стамбулу, перегрузили мешки с пшеницей на корабли турецкие, получили деньги, ушли к Азову – за следующим грузом. А к Азову – по Дону– батюшке – непрестанно баржи с пшеницей спускаться будут. Главное, чтобы мир был, тогда и коммерция будет процветать…

– Гульден – за пуд? Да, в Европе польскую пшеницу покупают по этой цене, – подтвердил турок – бывший алжирский корсар. – Русская же пшеница будет получше польской. Гораздо лучше… А сколько будет кораблей – с тем грузом?

Егор ответил – с погодовой разбивкой на ближайшие пять лет. В умных глазах Медзоморт-паши замелькали бесконечные нули…

– Всё это очень серьёзно, нужно подумать, посчитать! – заявил турок, и громко щёлкнул пальцами правой руки.

Тут же – словно из-под земли, в зале появились четверо тёмнокожих слуг, одетых в одни набедренные повязки, ловко и оперативно заменив розовую жидкость и табак, перенастроили кальяны, после чего – словно бы испарились…

Время тянулось в полной тишине, вязко и медленно: лежали, курили – словно в ожидании чего-то… Егор краем глаза заметил, что Медзоморт-паша изредка поглядывает на голову африканской антилопы, висящей на правой стене – рядом с горящим факелом. Стал тоже исподтишка наблюдать за этой головой. Минут через пятнадцать винтообразные рога антилопы – до этого смотрящие в разные стороны, совершенно бесшумно развернулись, становясь параллельными друг другу.

«Не иначе, за той стеной сидел сам Небеснородный – с обычными деревянными счётами в руках! – радостно предположил внутренний голос. – Всё это время считал и пересчитывал – выгоду предложенную. Вот, похоже, наконец, принял окончательное решение…»

Как бы там ни было, но через три дня оба Договора были успешно подписаны: и о семилетнем мире, и об оптовых поставках в Стамбул русского зерна…[15]

А потом – случилась беда… Беда? Да ладно, с точки зрения политики европейской, высокой – просто маленькое недоразумение, не более того. Пропал Прокофий Возницын…

Целую неделю после подписания судьбоносных Договоров следовали – чередой бесконечной – различные радостные и праздничные мероприятия: торжественные приёмы, частные приватные встречи-переговоры, тайные (чтобы Аллах не увидел!), дружеские пирушки-посиделки… В какой-то момент означенный дьяк, видимо, устав, откололся от остального дружного коллектива: возжелал посетить древний греческий монастырь, расположенный в отдалении от Константинополя, верстах в десяти-пятнадцати. Возжелал, уехал и пропал – вместе с охраной, повозками и лошадьми…

Объявили всеосманский поиск. Через трое суток после исчезновения дьяка к борту «Крепости» пристал длинный султанский сандал. По парадному трапу на борт российского флагмана величественно поднялся лично Медзоморт-паша – легендарный алжирский корсар, вежливо, больше ни на кого не глядя, поздоровался с Егором, достал из своей наплечной сумки коричневый камзол Возницына, небрежно бросил его на палубу корабля, грустно улыбнулся и пояснил:

– Этот окровавленный камзол мои люди нашли на окраине Стамбула, в трущобах простолюдинов. Только это и нашли…

«Вот и ещё один человек погиб – по твоей вине! – внутренний голос, холодный и сумрачный, не ведал жалости. – Кто-то из многочисленных врагов узнал, что по Европе Пётр Алексеевич путешествовал под личиной дьяка Возницына. Решили проверить – а что в этот раз? Подло выкрали бедного Прокофия (тем более что он ростом и не намного ниже царя), убедились, что это совсем даже и не Пётр, после чего безжалостно зарезали бедного дьячка – за полной ненадобностью…»

Эпилог

Погода благоприятствовала: небо ясно-голубое, легкий и стабильный юго-западный ветерок. За неделю, не останавливаясь у древних крепостных стен Керчи, вернулись в море Азовское, по Кутюрму-рукаву вошли в Дон-батюшку, пересели на гребные струги, пошли вверх по течению.