Василий Звягинцев - Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности Страница 77

Если они согласились сохранить жизни трем с лишним тысячам человек, то надо сделать так, чтобы это выглядело именно актом гуманизма длительного действия, а не циничной издевкой. Перебрось англичан вместе с их кораблями в мезозой, долго ли они там просуществуют? С другой стороны, подразумевалось, чтобы и они никому не причинили вреда, а также не повлияли на мир, в который им придется попасть, нежелательным образом.

В чем и заключалась главная сложность. Как в задачке про лодку, волка, козла и капусту.

В прошлом Балфуру с компанией явно делать нечего. Они там таких безобразий натворят во славу британской короны…

В будущем вдоль главной исторической последовательности (в период как минимум до 2005 года) – тоже ничего хорошего. Слишком мощное воздействие на реальность. Мировые линии исказятся так, что «Валгалла» своего собственного времени не найдет.

Пожалуй, самое правильное будет использовать латентную реальность тридцать восьмого года. Во-первых, концы ее обрублены с двух сторон, она не имеет продолжения ни в прошлом, ни в будущем, есть единственный «боковой проход», каким пользовались Шульгин и Антон. Во-вторых, там столько всяких артефактов и парадоксов накопилось, что объявившиеся неведомо откуда крейсера никаких дополнительных потрясений основ мироздания вызвать не смогут. Там вообще вскоре Вторая мировая война начнется.

На том они и порешили.

Сообщение, сделанное о таком решении, вызвало веселое оживление.

– Вот будет Сильвии подарочек, – рассмеялась Лариса. – Она уж точно догадается, что почем. Особенно когда лично пообщается с адмиралом, и тот ей расскажет, что с ним произошло. Глядишь, из психушки вытащит, потому что никто, кроме нее, его баек всерьез не воспримет.

– Да, это наверняка будет забавно, – без улыбки кивнул Шульгин. Какая-то интересная мысль мелькнула по краю сознания, и теперь он пытался ее восстановить.

– Как же не воспримет, – удивился Скуратов, – если доказательства в виде кораблей – налицо?

– А это не имеет никакого значения. Корабли спрячут, с людьми воспитательную работу проведут. Допущенные к делу историки мигом докажут, что в документах никаких фактов об исчезновении целой эскадры во время Англо-бурской войны не сообщается, – терпеливо объяснил академику Новиков. – И будут по-своему совершенно правы, так как в той реальности данного события не происходило. Она уже существует в завершенном виде, и леди Спенсер вместе с друзьями – лордами Адмиралтейства подтвердит, что так оно и есть. И тут же придумает способ забить эту сенсацию несколькими, гораздо более интересными для читателей газет.

Скуратов ошарашенно покрутил головой и, чтобы, как персонаж Галича, «совсем с ума не стронуться», хватил большую рюмку коньяка.

– Ну вы тут можете еще посидеть, – сказал Воронцов, – а мне пора второй отряд встречать. Кому интересно – прошу на мостик. А в принципе все будет точно таким же манером.

Но желающих пропустить очередное зрелище не нашлось.

На месте Купера другой командир, более осторожный, обязан был сообразить, что дела с бурским крейсером обстоят не совсем чисто. Не зря педантичные немцы, воспитанные на теориях Клаузевица, решающее значение в своей военной кадровой политике придавали человеческому фактору. И уже к началу двадцатого века ввели градацию психотипов командного состава.

По образцу психологов, разделяющих людей по темпераментам, кайзеровское армейское руководство придумало нечто подобное для своих офицеров. Наилучшими кандидатами на занятие высших строевых командных постов считались «умные и решительные». За ними следовали «умные и ленивые», из этих получались хорошие штабисты и командиры частей и соединений. Далее шли «глупые и ленивые», подходящие для командования ротами и батальонами. И, наконец, «глупые и решительные», от которых следовало неукоснительно избавляться.

Вникая в эту стройную систему, нужно иметь в виду, что в определение «ленивый» не вкладывалось того негативного смысла, что имеется в русском языке. «Ленивый» – это офицер, который отличается сдержанным, даже флегматичным характером, сам не склонен к демонстрации бурной деятельности и не поощряет ее у подчиненных, старается не делать ничего сверх необходимого, а за счет ума способен понять границы этого «необходимого», обосновать свою «пассивную» позицию и отстоять ее перед вышестоящими начальникам.

«Глупый и ленивый» звезд с неба не хватает, зато не пылает безудержной инициативой и не настроен хоть на шаг переступать границу, очерченную приказом.

Так вот коммодор Купер проявил себя «глупым и решительным». В стремлении непременно уничтожить врага он не дал себе труда задуматься, отчего все-таки рейдер не развивает хотя бы двадцати пяти узлов, которые позволят ему легко оторваться от погони? Разве что внезапная поломка в машине или засоление котлов, если пришлось питать их забортной водой. Но если так, он вообще не стал бы ввязываться в безнадежный бой, предпочел бы осторожно раствориться в тумане.

«Изумруд», сохраняя неизменной четырехмильную дистанцию, включил дымоимитаторы в трубах, что делало версию неисправности еще более убедительной. Если так пойдет и дальше, думал Купер, скоро он совсем потеряет ход, и тогда, под угрозой беспощадного расстрела, буров можно будет принудить к сдаче.

Что может быть великолепнее возвращения в Кейптаун с таким трофеем?! Пожалуй, за первую в этой войне победу светит Крест Виктории, да и адмиральские нашивки в придачу.

Чтобы еще подзадорить противника, Белли разрешил наводчику ютового орудия два раза попасть болванкой во флагманский «Фьюриэс», по корпусу выше ватерлинии. Отсутствие взрывов должно было намекнуть на низкое качество ударных трубок или пироксилина, которым тогда по преимуществу начинялись снаряды. Вреда эти попадания не причинили, но заставили коммодора и всю свиту перейти с открытого мостика в боевую рубку.

В положенное время Владимир увидел поднимающиеся из-за горизонта мачты, потом и трубы «Валгаллы».

На таком расстоянии сигнальщики Купера поначалу приняли пароход за один из крейсеров Балфура, что вызвало восторженные крики на мостиках и палубах. Противник взят «в два огня», и теперь ему уж точно не уйти. Сам коммодор испытал приступ досады. Теперь вся слава достанется адмиралу!

То, что «Валгалла» шла на отряд ракурсом «ноль», долго не позволяло догадаться об ошибке. Воронцов тоже включил на полную мощность дымоимитаторы, и это, в сочетании со скоростью, действительно делало пароход похожим на крейсер. Да и Белли, доведя огонь до беглого из всех стволов обращенного к противнику борта, кладя снаряды в непосредственной близости, так что водяные столбы то и дело обрушивались на палубу «Фьюриэса», сильно отвлекал внимание.

Когда наиболее глазастые и сведущие в силуэтах кораблей своего флота офицеры распознали ошибку, было уже поздно.

Воронцов сдвинул ручки машинного телеграфа на «самый полный». «Валгалле» редко приходилось превышать условно предельные сорок узлов, но сейчас это было необходимо. За те десять минут, что оставались до включения СПВ, опытные артиллеристы вполне могли успеть перенести огонь на новую цель.

Белли это тоже понимал, и, дав полный ход с отворотом на вест, приказал пушкам левого борта дать залп по боевым рубкам «Фьюриэса» и следующего за ним «Виндиктива». Опять болванками. Войны без жертв не бывает, но тут если кого и убьет, то лишь прямым попаданием или рикошетом. Зато удар будет впечатляющим, как молотком по надетой на голову каске, и на пару минут как минимум должен привести прячущихся за броней в изумление.[84]

Точно так и получилось. Двухсотридцатимиллиметровую броню снаряд не пробил, но при открытой задней двери круглая стальная банка рубки превратилась в резонатор. Тех, кто имел неосторожность прислониться к стенкам, сбило с ног с тяжелыми внутренними повреждениями, остальные обхватили контуженные головы руками, у некоторых из ушей потекла кровь…

На две критические минуты крейсер потерял боеспособность. Этого хватило.

Крейсера Купера ушли на рандеву со своим адмиралом. Там, где они оказались, их разделяет, если не вкралась в расчеты навигационная ошибка, лишь два десятка миль. Скоро встретятся, потому что координаты пространственного переноса Левашов не менял. Им найдется о чем поговорить. А если будут держаться дружно и сплоченно, даже и в тысяча девятьсот тридцать восьмом году на дальней окраине Земли восемь крейсеров – приличная сила. Тогдашний Южно-Африканский Союз такой не располагал, и его правитель генерал Смэтс (бывший бурский военачальник в ныне длящейся войне, кстати) при должном благоразумии может и найти общий язык с адмиралом Балфуром. Что такое разделившие их неполные четыре десятилетия? Пылинка на лацкане вечности.