Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек [OCR] Страница 78

Маштаков, давясь, выпил, подчиняясь убедительности тона, а еще более — взгляда очередного нового знакомого. Сначала его чуть не вывернуло, но почти сразу же полегчало. Тошнота отступила, тупая, пульсирующая в ритме метронома боль в голове сменилась легким, несколько далее приятным шумом. Он наскоро закусил соленьями, и Шульгин тут же налил ему вторую. Стало совсем хорошо.

— Вот интересно, — задумчиво сказала Сильвия, — ночью вы как-то и не производили впечатления сильно пьяного. Напротив, такая предприимчивость, такая активность… Я сопротивлялась вашему напору, сколько могла, но потом, увы…

«Шантажисты! — с ужасом понял Маштаков. — Напоили, заманили, а теперь начнут обвинять в изнасиловании и требовать денег. Вот зачем здесь этот мужик…»

Эта мысль явственно отразилась на его лице, но Сильвия рассмеялась успокаивающе и похлопала его по руке.

— Что вы, что вы, Виктор! Я совершенно не в том смысле выразилась. Да, я не устояла, но ведь перед напором страсти, отнюдь не грубой силы. А так вы были даже достаточно деликатны. Синяков, по крайней мере, у меня нигде не осталось.

«В таком случае, чего она вообще касается этой темы? При постороннем господине… Или он ей не посторонний? Она шлюха, он сутенер? И расплачиваться все же придется?»

Шульгин хмыкнул.

— Расплачиваться всегда приходится, без этого просто не бывает. Когда чем, правда…

Маштаков даже не удивился синхронности своих мыслей и слов незнакомца. Скорее всего, он ее просто не заметил. Не до того…

— О деньгах даже и не думайте, их у нас самих больше, чем вы можете вообразить. Да и предмет нашей, так сказать, беседы находится несколько в стороне от чувств нежных и возвышенных. Короче, все, что вы себе вообразили, забудьте.

— Тогда в чем же дело? — никак не мог въехать в тему Маштаков. Зато третья поданная Шульгиным рюмка вылилась сама собой и доставила истинное удовольствие. В немалой степени потому, что самое страшное, как ему вообразилось, было уже позади.

— А, так вы, наверное, от Шамиля пришли? Хотите заказать что-нибудь? Хотя обычно он меня заранее предупреждает. Или я и это забыл? Мы вчера на эту тему говорили?

Шульгин снисходительно усмехнулся и сам наконец выпил еще ту, первую рюмку, что налил себе вместе с Маштаковым, да так и оставил до сих пор нетронутой.

— Конспиратор из вас, Виктор, прямо совершенно никакой. Серьезными делами занимаетесь, а ума и осторожности — как у пятиклассника. Ну, кто такой Шамиль и для чего ему игрушки, которыми вы на досуге балуетесь? Это ведь, если что, статья куда посерьезнее, чем за невинные шалости Амура…

Маштаков побледнел, теперь уже по-настоящему, хотя минуту назад весьма раскраснелся от выпитой водки.

В следующие полчаса Шульгин вытянул из него всю интересующую информацию. Про Шамиля, который работал проректором их же института и не первый год подкидывал профессору выгодные заказы, поначалу из разряда хитрой бытовой электроники, недоступной современной массовой промышленности, а постепенно и имеющие отчетливо военное назначение.

Предназначались эти портативные и остроумные устройства, по словам Маштакова, для помощи многочисленным родственникам и друзьям проректора, ведущим бесконечные клановые и освободительные битвы со столь же многочисленными врагами далеко за пределами России. Где-то там — в Курдистанских горах, Трансиордании, арабских эмиратах и княжествах, по которым рассеялись адыгские племена за последние двести лет.

В общем-то, ничего плохого, тем более — противозаконного профессор в своей деятельности не видел, ибо какое ему дело, зачем и в какую сторону летают управляемые его микропроцессорами противотанковые и зенитные ракеты?

Шульгин согласился, что данная позиция находит у него понимание, к примеру — с точки зрения высокой геополитики. Только ведь и статей российских и международных законов, предусматривающих строгое наказание за кустарное изготовление оружия, взрывчатых веществ и боевой техники, а также за военную контрабанду, никто не отменял и в ближайшее время вряд ли собирается.

— А сроки там — ой-ей-ей! Впрочем, нас с Сильвией это тоже не касается. Интересы наши и правосудия лежат в разных плоскостях и пока не пересекаются, — поторопился добавить он, чтобы клиент не грохнулся в обморок. — Мы, так сказать, проходим по другому ведомству.

Вы просто перечислите мне, когда и какие именно заказы вашего проректора выполняли, сколько и в какой валюте получили. Собственноручно написанных показаний и подписи на каждой странице я от вас не потребую, так что обвинением против вас эта информация служить не может. Если сами не проболтаетесь. А вот от этого я вас предостерегаю самым категорическим образом. Никогда, никому о нашем визите, но главное — о содержании состоявшейся беседы — ни слова. Это единственная гарантия продолжения безбедного и радостного существования, Мы вам тоже кое-что заплатим за беспокойство.

Но все это был, лишь, как говорится в мире спорта, подход к снаряду.

Само собой, возможность выйти на агентурную цепочку «Черного интернационала», размотать ее до самого жвака-галса[75], а затем использовать в любых потребных целях (например, внедрять в ряды неприятеля уже собственную электронику) — большое дело. Но в любом случае — вспомогательное по отношению к главной задаче.

Левашов снабдил Шульгина достаточной информацией по поводу характеристик и предполагаемых возможностей хроногенератора, чтобы тот теперь мог завести с Маштаковым разговор, похожий на квалифицированный.

То есть, для чего он вообще пытается работать в этом направлении и каких результатов надеется достичь в итоге? Конечно, для этой роли гораздо лучше подходил сам Левашов, и добиться он от профессора мог бы гораздо большего, и должное взаимопонимание установить за пять минут, только вот, по схеме, время для его введения в партию пока не пришло.

Как всякий достаточно сдвинутый на своей идее гений, Маштаков с восторгом отнесся к предложению обсудить некоторые (а лучше — все сразу) аспекты его всеобъемлющей, ничуть не уступающей, а во многом и превосходящей эйнштейновскую, теории. И совершенно упустил из виду лежащий на поверхности вопрос — а откуда все это вообще известно его собеседникам?

Но Шульгин умел вовремя останавливать таких энтузиастов.

— Вы мне конкретно и попросту скажите — этот ваш генератор, только он — будучи доведенным до ума и запущенным в эксплуатацию, он что сможет сделать? Практически! На философию вопроса пока отвлекаться не будем. Что? Перенести нас в прошлое, в будущее, каким-то образом деформировать существующий континуум? Открыть путь в шестое измерение? Обеспечить человечество даровой энергией? Я приучен обсуждать вопросы в таких именно категориях.

— Да что угодно, Александр Иванович! Все, что высказали, и многое сверх того. Только я сейчас не могу этого выразить в общедоступных образах. До уровня популяризации своего открытия я еще не дорос… Понимаете ли, я пошел с совершенно противоположного направления, чем все мои предшественники. Помните, используется такой наглядный пример на вводных лекциях: рисуется большой круг, а потом много кружочков поменьше. Одни только касаются окружности, другие проникают за ее границу наполовину и больше, третьи — целиком внутри. Большой — это природа, мироздание в целом, а маленькие — наши отдельные науки, знания о мире. Я доступно излагаю?

— Вполне.

— А теперь представьте, что я нашел возможность высадиться сразу в центре большого круга, ну, как бы на Северном или Южном полюсе Земли. Вы согласны, что с него видны и параллели, и меридианы, и вообще половина глобуса.

— Вот именно, глобуса, — усмехнулся Шульгин. — Вы, наверное, недавно наведывались в кабинет преподавательницы географии, а там у нее стоит большой-большой красивый глобус… И ежели вы смотрите вниз с того места, где на ось медный шарик прикручен, оттуда действительно много видно! А вот если вас же поставить по колено в снег на льдину, проплывающую в сей момент над натуральным полюсом, хрена с два вы увидите, кроме мутной поземки и пары километров Белого безмолвия. А то вдруг и медведь, тоже белый, подгребет на запашок. Вот вам и вся картина мироздания.

— Это вы уж чересчур упрощаете. Однако при здравом размышлении и в ваших словах есть истина. Не все, что нам представляется в рамках теории, может оказаться таковым и на практике. Но я лишь хотел сказать, что в некоторой точке, условно аналогичной той, где произошел так называемый «Большой взрыв», находится своеобразный «узел времени». Математик Кантор, изучая теорию множеств, пришел к выводу, что существует некая «точка Алеф», находясь в которой можно одномоментно обозреть все прошлое, настоящее и будущее мира, именно в том смысле, что я говорил о полюсе глобуса. Теперь понятно?