Дмитрий Светлов - Черный князь Страница 8

Найдя в Норманне заинтересованного слушателя, Тикш принялся обстоятельно рассказывать про виды оберегов и применяемые материалы. Что может быть особенного в изготовлении соединительных колец или звеньев цепи? Услышав неожиданно длинный перечень ограничений, Норманн в первый момент подумал, что ювелир просто набивает себе цену. Но по мере рассказа скепсис и недоверие полностью исчезли, Тикш очень интересно объяснил, каковы обычаи и правила, связанные с изготовлением по сути первых в цивилизации украшений. И самое важное, выяснилось, что в стародавние времена обереги носили только женщины.

После ухода ювелира Норманн еще долго бесцельно смотрел в окно. Нет, он не пытался разобраться в древнерусском языческом пантеоне. Пояснения Тикша были интересными и даже забавными, но все это казалось ненужной мишурой. К чему современному человеку сакральная символика и защитные тайные знаки? Как поможет особый узор на тарелке или на входной двери? В эти времена даже вышивка на скатерти, полотенце или рубашке делалась по особым канонам и посвящалась тому или иному славянскому божеству. Эх, темнота-темнота… Норманн позвонил в колокольчик и велел звать Дидыка.

— Извини, что потревожил, — с порога заговорил воевода, — да с ответом нельзя затягивать.

— Гедимина желаешь подловить? — усмехнулся Великий князь.

— А как же! — воскликнул Дидык. — Без этого никак, иначе нас никто не будет уважать!

Святая простота, послав убийц, Гедимин первым делом озаботился собственной безопасностью и давно приготовился к ответному удару. В то же время Дидык был абсолютно прав, покушение нельзя оставлять безнаказанным.

— До злодея нам самим не дотянуться, надо найти обиженных людей и посулить за его голову золото, — предложил Норманн.

— Этим вепсы с карелами занимаются, — ответил воевода, — а я предлагаю отправить дюжину тайных отрядов.

— Ничего у нас не получится, литовский князь по лесам не шастает, а среди людей стража сразу приметит чужака.

— Не то говоришь, — поморщился Дидык, — сейчас Гедимин вместе с поляками сцепился с Тевтонским орденом. Ты письмо гроссмейстеру напиши, мои люди на месте сами разберутся.

Воевода был прав, сейчас войны шли без каких-либо линий фронта, небольшие группы без труда могли пройти по тылам. Правда, не факт, что им удастся приблизиться к литовскому князю, о появлении «карельских охотников» быстро пробежит слушок. В то же время готовность «диверсионных отрядов» подтолкнула Норманна к другой идее.

— Вот что, надо разделить твою группу. Пошли ловких ребят на Ольгерда, поймай его и привези сюда.

— Зачем тебе младший из Гедиминовых сыновей? Если вязать, то старшего, — предложил воевода.

— Старшие при больших дружинах, а Ольгерда можно посулами настроить против отца, — пояснил Норманн.

— На отца не пойдет, побоится, — уверенно возразил Дидык, — а братьев прищучить будет рад. Он последний в роду, потому и живет без малейшей надежды получить хоть малую толику наследства.

— Ну да, — согласился князь, — кто его вспомнит.

— Не в этом дело, мать из захудалого шляхетского рода. По лествичному праву после Гедимина идет его брат, затем сыновья Витеня, — пояснил воевода.

— В таком случае смерть литовского князя приведет к жестокой междоусобной войне.

— Это ты, Андрей Федорович, правильно заметил, — подтвердил догадку Дидык, — литовский князь уже сейчас заслал племянников с младшим братом в самые хилые уделы.

— Витебское княжество вроде бы раньше было уделом Полоцка? — уточнил Андрей.

— После смерти тестя Ольгерд внаглую забрал удел, а родственников жены выгнал за ворота, — ответил воевода.

— Лучшей кандидатуры нам не найти, человек без принципов и совести, он обязательно к нам переметнется.

— Весь в папу, — ощерился Дидык, — я ему дам полк новиков, что с мурмана к тебе пришли.

— Он с ними не справится, — с сомнением сказал Норманн.

— И не надо! — засмеялся воевода. — Мурманы только тебя признают! Ольгерд потешит свою гордыню, а мы позлим Гедимина.

То, что Дидыку понравилась идея вывезти младшего Гедиминовича в Медвежий замок, изначально гарантировало успех предстоящей операции. Еще не настало время безропотного послушания, а выполнение задания по принуждению всегда чревато провалом. Проводив воеводу до дверей, Норманн сам засел за письмо гроссмейстеру Тевтонского ордена. Дело здесь было не в личном уважении или желании сохранить тайну, ему нравился сам процесс написания причудливых букв готического шрифта. Что касается содержания, то оно полностью соответствовало просьбе Дидыка оказать содействие в организации засады на литовского князя. От себя Норманн добавил: «Понеже случай учинится, паки князь Литвинов падет от руки твоего человека, мы зело благодарны будем. Дабы о деньгах не скучал и твой рыцарь нужду не терпел, золото забери у моего посланца, что с письмом пришел». Получит тевтонский киллер деньги или нет, Норманна интересовало меньше всего. Зато гроссмейстер сделает все возможное, чтобы полученный мешочек золотых монет навсегда остался в его собственном кармане.

К своему здоровью князь всегда относился с трепетным вниманием. А положение выздоравливающего как бы подразумевало лечебную гимнастику и мажорные прогулки. Заходить в кузницы или прочие производственные помещения он опасался: надышишься всякой дрянью, и дырка в легком может воспалиться. Желание как-то занять уйму появившегося свободного времени подтолкнуло к мысли встать за мольберт и написать картины, благо эскизов набралось более чем достаточно. Начал с парадных портретов своего отца Федора Даниловича Вянгинского и мачехи Прасковьи Кирилловны. Работа не требовала никаких талантов, достаточно было передать портретное сходство и яркими красками расписать одежду и украшения. Восстановив навыки, взялся за незаконченный портрет игумена Валаама. Здесь пришлось помучиться: очень тяжело передать образ человека, всю жизнь служившего в далеких северных краях.

За работой время полетело быстро, караван с посольством ушел к мордовскому царю Якову Пургасу. Буквально на другой день прилетела весть из крепости на канале между реками Вытегра и Ковжа. Лунд сообщил о возвращении из Персии галер с богатой торговой прибылью. Причем «коммерческий директор» возвращался с послами от атабека Атсиз Тутуша и, давая время на подготовку к встрече, заглянул в гости к белозерскому князю. Что же, начиная совместный поход против степняков, персы должны иметь полное представление о возможностях своего союзника. А тут еще Максим после очередного обследования небрежно постучал по зажившей ране и поздравил с завершением лечения.

— Ты уверен? — растерялся Норманн. — Я снова могу перейти к полноценным физическим нагрузкам?

— Именно так, только без переутомлений, — тут же предупредил профессор.

— А как я узнаю о превышении допустимого уровня?

— Во рту появится кровь, — весело ответил приятель.

Легкомысленный ответ насторожил Норманна, он внутренне напрягся и осторожно осведомился:

— Левое легкое так и осталось разорванным?

— Да не волнуйся, все зажило, ты абсолютно здоров. Восстановившимся тканям потребуется немного времени для полной адаптации к нагрузкам на организм, — так же весело пояснил профессор.

— Какое нормально, если легкие продолжают кровоточить! — нервно выкрикнул Норманн.

— Разве можно быть таким мнительным? — успокаивающе заговорил его личный лекарь. — Ты здоров и годен к строевой службе.

— Тебе бы в военкомате работать! Руки-ноги есть — надевай сапоги!

— Не хнычь! Стенаешь, словно ясельное дитя о порезанном пальчике! — слегка прикрикнул Максим. — Ты почему до сих пор гонца к Федору Даниловичу не отправил?

— С какой стати я должен был посылать человека в Новгород? — недоуменно спросил Андрей.

— Он твой отец, ты просто обязан сообщить о покушении и состоянии своего здоровья — это раз!

— Ты уж не тяни, господин профессор, — ехидно заметил Норманн, — сколько еще у тебя припасено этих «разов»?

— Много, очень много! — Максим выдохнул и заговорил спокойнее. — К тебе едет посол от атабека Атсиз Тутуша! Или ты собираешься вести переговоры втайне от Новгорода?

— Ага! Прикажу вырыть землянку и буду в ней беседовать тет-а-тет.

— Не ерничай! К тебе идет посольство от князя из рода Хулагуидов! Новгородское вече никогда не простит подобной обиды!

— Максим, не слишком ли много пиетета в твоих словах? — безразлично заметил Норманн. — Не скрою, Атсиз Тутуш приятный собеседник, но это не критерий для всеобщей тревоги.

— Оболтус! — не сдержался Максим. — Его дядя — шахиншах Персии! Ты даже не представляешь, какова выгода Новгорода от дружбы с родственником правителя!