Михаил Ланцов - Александр. Книга I Страница 8

Крепкий, здоровый сон – что еще нужно для счастья? Не знаю как вы, а Александр в тот день посчитал именно так, а потому даже к ужину вставать не стал. Дело в том, что он и раньше не любил поезда, но тот ужас, который ему пришлось испытать в этом сарае на колесах, был непередаваем. Конечно, по уровню комфорта это не походило на вагон московского метрополитена, куда в час пик нужно входить с разбега, а потом около часа полтора ехать куда-нибудь на другой конец города в подвешенном состоянии. В этом плане было все намного лучше – ты сидишь в довольно удобном кресле и пытаешься уснуть. Правда, в это время весь шикарно отделанный сарайчик вокруг тебя гаденько скрипит, норовя развалиться, и совершенно безбожно вибрирует. Это очень сильно напрягает нервы и не дает расслабиться. Особенно тяжело было Александру, так как его тело находилось в очень специфическом диссонансе: разум взрослого, физиология ребенка. В связи с чем, стоит отметить, что гормональный фон за последние полтора года сильно изменился. Конечно, до полноценного баланса тела с сознанием было далеко, но прогрессия ощущалась очень сильно. Физические упражнения, вкупе с сильно прогрессирующим гормональным фоном, сильно продвинули тело великого князя. В свои одиннадцать лет Александр выглядел как крепкий пятнадцатилетний подросток. Даже эрекция появилась, чего в первые месяцы после вселения он не замечал. Да реагировать особо было не на кого – вокруг великих князей усилиями Марии Александровны создавалась обстановка благопристойности в ее крайних формах. То есть молодых девушек, даже в одежде без декольте можно было видеть только издалека и мимолетом. Поэтому эффект от молодой, красивой служанки лет восемнадцати в довольно интригующем платье, что дремала на стуле в коридоре, возле покоев Александра, был очень необычен и приятен. Мягко говоря, великий князь слегка перевозбудился и пришлось брать себя в руки. Верно, ее поставили временно присмотреть за Сашей пока его слуги отдыхали. Но пускаться во все тяжкие и пытаться проверить работоспособность своего «агрегата» Александр пока не желал, так как в случае, если это дойдет до родителей, проблем возникнет много. Поэтому он отвернулся от сочного бюста, который эротично подчеркивался корсетом, задумался о каких-то наукоемких глупостях и, поняв, что его отпустило, покашлял, привлекая внимание спящей служанки. В общем, благодаря ее деятельности уже через полчаса он стоял на парадном крыльце Николаевского дворца с довольной мордой лица и в аккуратно одетом гимнастическом костюме.

Перед Александром лежал Московский Кремль середины XIX века. Незадолго до переноса сознания он посещал это место с целью погулять по Соборной площади и посмотреть на экспозицию Оружейной палаты. Вчера, когда его засыпающего везли в карете, Саша даже не обращал внимания на окружающую обстановку, но теперь великий князь стоял и с легкой восторженностью осматривал различные постройки, сопоставляя их с тем, что он видел раньше. Постояв некоторое время, Александр пошел лазить по Кремлю. Взыграло любопытство. Служилый и церковный люд, что находился на территории, его еще не знал, а потому косился на необычного подростка в несколько непривычной форме. Однако опрятность одежды и уверенность поведения помогали ему не привлекать особого внимания – его принимали за ребенка кого-то из солидных персон, прибывших вчера из Санкт-Петербурга. Как это ни странно, но с великим князем его никто не ассоциировал. Долго ли, коротко ли, но дошел Александр до Троицкой башни и выглянул наружу. Выглядело все весьма и весьма скромно. И если внутри самого Кремля изменений было не очень много, то снаружи его ждал совершенно иной город. Да, он уже привык несколько к архитектурным изыскам своего нового времени, но Москва оставалась в голове в образе все той же огромной столицы. То, что просматривалось со стороны Троицкой башни Кремля, напоминало провинциальный городок, хоть и очень масштабный, но никак не могучий мегаполис, к которому привык Александр в своей прошлой жизни. Мысли о прошлом нахлынули бурной волной и принесли печаль. Он прислонился спиной к каменной кладке и задумался, смотря куда-то вдаль. Со стороны это выглядело очень необычно. Подросток со странным взглядом и суровым лицом был необычен настолько, что минут через пять такой медитации к нему подошел один из слуг лет двадцати, суетившихся с раннего утра на хозяйственных делах.

– Ваше благородие, вам плохо?

– Что? – Александр вывалился из ностальгических воспоминаний и пытался собраться с мыслями, недоумевая от того, что делает перед ним этот странный ряженый.

– Вам нехорошо? А то побледнели очень.

– Нет. Со мной все хорошо. Задумался. А кто ты такой?

– Я? Прохор, ваше благородие. Я тут служу у его превосходительства Арсения Андреевича. Слуга значит я.

– Хорошо. – Александр уже вернулся обратно на землю и заинтересовался собеседником. – Тебя не ждут срочные дела? Ты сейчас свободен? – Слуга замялся, думая, что ответить. – Ты не переживай. Я только приехал из Санкт-Петербурга и хотел расспросить тебя о жизни в Москве.

– Ваше благородие, так я же дремуч в барских делах. Что я могу рассказать?

– Темнишь ты чего-то. – Сказал Александр и слегка улыбнулся. В этот момент он услышал, как Прохора кто-то издалека окликает, маша рукой. Спустя минуты полторы подошел, одетый сходным образом человек лет сорока с густыми, нахмуренными бровями.

– Ты что же это творишь?! – Незнакомец сходу взял Прохора за грудки. – Ты понимаешь, что ежели Чурбан-паша прознает, нам всем достанется?

– Да успокойся ты Аким, что ты взъерепенился?

– Ты к Глашке ходил? Что глаза отводишь? О чем ты думал? Стервец! – Тут Арсений осекся и, посмотрев настороженным взглядом на Александра, спросил у Прохора: – Это, кто?

– Да барин молодой, смотрю, стоит бледный у стены, подумал, что дурно ему стало. – Александр чуть улыбнулся и встрял в разговор:

– Что у вас произошло? Отчего человек в столь солидном возрасте может так яриться?

– Да... это... – Аким сильно сбавил пыл, так как подросток обладал поразительно твердым взглядом, да еще и говорил как взрослый. Было, отчего смутиться. К счастью это продолжалось не долго. Спустя минуту, со стороны Николаевского дворца раздался какой-то топот. Там бежали два сотрудника третьего отделения одетые по форме. Как позже выяснилось, проснувшийся Левшин решил проведать великого князя и обнаружил, что тот в одиночестве отправился гулять в неизвестном направлении. Шум и гам получились весьма знатные. Из вверенных ему сотрудников были сформулированы патрули, один из которых и заметил Александра в компании каких-то слуг, причем, судя по всему дерущихся. Бежали они шустро.

– Ваше императорское высочество, вас разыскивают. Алексей Ираклиевич совершенно перепуган вашей неожиданной прогулкой. Пожалуйте с нами во дворец. – Александр хмыкнул, качнул головой, но пошел. А когда эта своеобразная процессия отошла шагов на сто, Прохор все еще удерживаемый ручищами Акима задумчиво проговорил:

– Вот тебе и ваше благородие. И ведь не поправил. Что теперь будет? Ты еще и Арсения Андреевича Чурбан-пашой назвал.

– Дааа... дела. Боюсь, порка теперь грозит не только тебе. Вот угораздило же нас.

По возвращению во дворец Александр был вынужден пройти через череду определенных охов и ахов, само собой наигранных, дескать, о нем переживали, а не боялись за собственную «пятую точку». В общем потоке некоторого напряжения, после завтрака великому князю выдалась возможность побеседовать наедине с Левшиным по поводу прецедента.

– Алексей Ираклиевич, что происходит? – Александр тихо подошел со спины и Левшин от неожиданности вздрогнул, резко обернулся и удивленно посмотрел на великого князя.

– Александр, тебя что-то беспокоит?

– Да, беспокоит. Зачем вся эта армия жандармов вокруг меня? Рассказывайте.

– Что же тут необычного? Это все для твоей безопасности. Его императорское величество очень переживает, и я стараюсь делать все от меня зависящее для честного исполнения своего долга.

– Вы не понимаете. Я чувствую себя наживкой в какой-то большой игре. Вашей игре. И мне это не нравится. Я не люблю, когда мною вертят. Алексей Ираклиевич, не темните, скажите как есть. Чем я меньше знаю, тем больше переживаю. Вы хотите, чтобы я вам все сорвал? – От такой фразы Левшин практически потерял дар речи. Помолчав с пару минут, собираясь с мыслями, он попробовал реабилитироваться.

– Александр, откуда такие странные мысли? Тебя никто не использует. Мы прибыли для охраны тебя и твоего предприятия. Тебе кто-то сказал что непотребное?

– Значит, не скажете. – С этими словами Саша развернулся и твердой походкой пошел к двери. А в голове пронеслись мысли: «Теперь ясно, чего это отец так раздобрился и ввязался в странную авантюру с рыцарским братством. Ну да ладно, эта новость, конечно, скверная, но нужно будет получить и с нее выгоду. Они хотят ловлю на живца? Они ее получат. Главное, чтоб не подавились». Последующие часы напряжение не спадало. Александр посматривал на сотрудников третьего отделения волчонком и обдумывал свои шаги и пределы своих возможностей. После обеда прибыл митрополит и несколько оживил обстановку, но видя, что она продолжает накаляться, настоял на немедленном выезде на выбранную им площадку под особый кадетский корпус.