Елена Асеева - Коло Жизни. Средина. Том первый Страница 8

Бабай Умный не только сидел в избе, он сопровождал Ярушку, как величали младшего своего члена в семье, и на двор, и на прогалины, где старшие, вырубая просеки, взращивали пшеницу, рожь, овес, гречу, лен. А в страдную пору жены помогали мужьям жать столь надобные им для пропитания зерновые.

Годам к трем, когда Яробор стал говорить отдельные слова, он привел к Бабаю Умному за руку своего сродника, сына старшего брата Чеслава Буя, оного звали Браним. Сроднику на тот момент исполнилось пять лет. Он был и выше, и крепче Ярушки да и говорил более складно, и, вероятно, соображал много лучше. Браним долго всматривался в угол избы, водил, как указывал Яробор, пальцами по изгибам стен, но так ничего и не приметил. А Ярушка поглядывал на старшего годами племяша и не понимал, почему последний ощупывая лицо, тело Бабая Умного, не видит его глаз, губ, бороды. Не видит, как он таращит свои четыре глаза и меняет в них яркость.

Яробор и сам не должен был видеть Бабая Умного, а почему видел, оставалось некоторое время загадкой даже для Вежды и Седми. Лишь погодя связавшись со своим Отцом, Господом Першим, они узнали, что та странность мальчика есть верный признак божественного влияния на плоть самого Крушеца. Впрочем с тем, Перший повелел сынам в короткий срок сменить Бабая на Лег-хранителя или беса, потому как взволнованный молчанием Богов Крушец, обаче, наблюдающий обок себя их создания, уже который раз подавал рывки зова, стараясь не столько связаться с Родителем, сколько направить их прицельно на маковку. Эти рывки зова оказывались столь мощными, что оглушающе ударяли по уже взрослым Богам, на немного даже выводя их из состояния равновесия.

Глава четвертая

Как и было ранее указано Першим, года в три с половиной Бабай Умный смог увести Яробора из-под опеки старших. На тот момент Изяслава оставила Ярушку на Бранима и его сверстников сынов, дочерей сродников, столь многочисленных, что имена их мальчик поколь вельми плохо запоминал. К тому, что Ярушка плохо говорил, он еще также плохо запоминал… Но это касалось только того, что его не интересовало. В свои три с половиной года Яробор даже не мог четко произнести имя отца и матери, а старшую сестру кликал Ися, всех остальных величая батка и сеста… Не важно, были это и впрямь его братья: Чеслав Буй, Славомир Важин, Сивояр Велиг, Путивой Веснян, Горобой Дедята али лишь их дети. Не важно, были ли это его сестры: Всенежа, Краскослава, Златодана али их дети. Зато малец членораздельно называл имена Богов, и даже куски славословия, что почасту возносили старшие своим Зиждителям, с этим словно стараясь, стать к ним ближе.

Постройки общинников располагались в глубинах леса, расчищенных для того в свое время от деревьев. Лесики возводили в основном пятистенные срубы, мало чем отличимые от тех, что когда-то духи во главе с Батанушкой по указанию юного Зиждителя Дажбы, построили для детей- будущих землян. Само поселение поместилось подле реки Кривули, прозванной так, потому что она имела извилистое русло, широкое, местами с высокими берегами, где сами склоны пересекались ложбинами, ярами и поросли лесами.

Крайние срубы общинников, находящиеся по северному окоему, окруженные огородами и невысоким тыном, сразу входили в заросли гая. Так было сделано нарочно, чтобы в случае нападения люди могли убежать и схорониться в лесу. По-видимому, тот воинствующий пыл, который жил в прадеде Твердолика Борзяты многажды иссяк в его потомках. И для старшика общины, как в целом и для всех людей, живущих в ней, первоочередным оставалось спасение собственной жизни и веры, не с оружием в руках, а отступлением от боя.

Несмотря на то, что изба Твердолика Борзяты поместилась в центре поселения, а сам двор по коло окружал частокол, Бабаю Умному, под руководством марух, удалось провести мальца чрез соседские участки, благополучно миновать тыны и вывести в лес. Крепко удерживая Ярушку за руку Бабай Умный вошел в дубравник, где мощные в обхвате дубы, точно истинные витязи, развернув в вышине раскидистые кроны, берегли подступы к общине. Их буро-серая, трещиноватая кора напоминала кольчуги ратника, такие, какие еще хранили лесики в сундуках в своих избах, как память о тех, кто умел мечом отстаивать право на жизнь и веру.

Лесики считали дуб великим деревом, находящимся под защитой Бога Воителя, почасту величаемого Громовержцом. В сказах лесиков дуб также выступал Мировым Древом, посаженным в начале творения Мира самим Родителем, который опирался кореньями на божественную силу, а в кроне ветвей удерживал весь свет. Было поверье, что по весне семена дуба прилетали из Лугов Дедов, принося новую жизнь и защиту поборникам Старой Веры. Мощный, твердый и сильный дуб символизировал собой мужское начало, потому был особо почитаем у мужчин… мужчин-воинов.

Меж тех лесных гигантов дубов порой хоронились древа липы, клена. Местами встречался с широко-цилиндрической кроной ильм, ведущий свое название также от Бога Воителя, в некоторых областях которого когда-то величали как Бог Ильм. Иноредь малыми пежинами попадались крупные древа осины. Вдоль самой реки Кривули да берегов более мелких речушек изрубивших своими руслами эти просторы земель росла ольха черная да ветла. Из, покрытой плотными полотнищами сухой листвы, почвы пробивались травы, в основном осока мохнатая, снитка, яскирка. Произрастали в дубравах и кустарники лещины, жимолости, крушины ломкой. А по весне оземь покрывалась цветущими лютиками, медуницей, гусиным луком, пестрила ярко голубыми, аль желтыми соцветиями.

Однако ноне, когда Бабай Умный увел из поселения Ярушку, наступил последний месяц лета, а он, как известно, притушил яркость цвета и зелени в лесу, местами и вовсе иссушив стебли травы. Он уже пригасил и насыщенность самой листвы на деревьях, придав им сероватую блеклость. Зазвончатые трели птиц поколь еще наполняли своими переливами краснолесье, но звучали они зачастую вечерами да и не чувствовалось в них пробуждающейся радости, нарождающейся жизни лишь ощущалась легкая усталость от тягот земного труда.

Год, ибо теперь время обращения Земли вокруг звезды Солнца, изменив свое название с лето, стал величаться как год… С этим, уже не первым так сказать изменением потерялся и первоначальный его смысл лето и наполняемых им понятий, таких как летоисчисление и летопись, сменившись на календарь и историю. Словом год у лесиков завершался месяцами тепла – лета, абы теперь это понятие употреблялось только в отношении применительно к сезонной смене погоды. К летним месяцам относились кресень, липень и серпень, на два последних из которых и приходилась страдная пора. Начинался же год осенними месяцами велесень, жовтень, кастрычник. На смену, которым приходила зима, соответственно с грудень, просинец, лютень месяцами. Весна начинала свой ход месяцем белояр, переходя в кветень и травень. В каждом месяце было в среднем по тридцать дней, только к пяти из них добавлялся по одному дополнительно, что в целом сохраняло триста шестьдесят дней в году.

Лесики уже и не помнили, что когда-то над Землей кружило два спутника, и было иное количество месяцев, дней соответственно в месяце и неделе. Они всего-навсе берегли в своей памяти одну из старинных традиций поминовения умерших сродников, соответственно старому стилю: на девятый день (то есть неделю без него), на сороковой день (сообразно месяц без него) и на годовщину его смерти. Хотя уже и не знали почему, таким побытом, осуществляется воспоминанием о нем.

В конце серпеня, когда Бабай Умный привел Ярушку в дубраву, и углубился в его раскинутые просторы… тишина окутывала сам гай и деревья. Не колыхались веточки, аль листва, сморенные полуденным зноем замерли не только дерева, но и птицы, и звери. Лишь иноредь слышалось пронзительное стрекотание сорок в кронах ветвей. Бабай Умный, пройдя по извилистой тропке немного вперед от поселения, остановился. По этой торенке, достаточно пробитой, не раз хаживали члены общины, и она вела в глубины леса к мощному, старому дубу, к которому лесики возлагали дары, прося у Бога Воителя помощи, заступничества или, как встарь, просто восхваляя его имя.

Бабай Умный порывисто тряхнул одной из рук и тотчас в его пальцах коротких и толстых, где основание, как и на перстах стоп, не имело ногтей, а было покрыто пучками черной шерсти появилась голубая капелька. Создание Господа Темряя протянуло ту капельку к губам стоящего подле и сравнительно высокого в соотношении с ним мальца, да ткнуло пальцем ему в губы. Ярушка досадливо мотнул головой. Он вообще не понял, почему пошел с Бабаем в дуброву. Ведь знал, что ночной дух может его, такого непослушного, засунуть в котомку и унести «во лесок под ракитовый кусток». Однако ведомый не столько Бабаем Умным, сколько Крушецом, скривил свое личико, намереваясь разреветься, а после открыл рот собираясь позвать кого из старших. Только этого открытия Бабаю Умному хватило, чтобы сунуть в рот мальчугана пальцы и резко кинуть в глубины глотки ту крошечку. Яробор порывчато сглотнув капельку, также зараз сомкнул рот и покачнулся. Его веки туго дрогнули, и он, выпустив удерживающую его руку создания, опустившись на тропку, улегся прямо на ее земляное полотно. Он еще раз тягостно сотрясся, его лицо, побледнев, покрылось бусенками пота, и глубоко вздохнув, Ярушка потерял сознание.