Новик (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 8

- Чего?! – ошалела та.

- Возьми прутик и напиши «я умею писать», - произнес Андрей.

Марфа подчинилась и к дикому удивлению своей мамы смогла выполнить распоряжение мужа, аккуратно выведя уставом эту фразу.

- А теперь напиши «я люблю свою маму». Только скорописью.

Марфа раздраженно фыркнула, но, затерев ножкой первую фразу, вновь подчинилась мужу. Причем написала все также аккуратно, спокойно и уверенно, как и в первом случае.

- Сколько будет семь плюс два десятка и три?

- Тридцать, - почти мгновенно ответила девушка.

- А если разделить десяток на четверых?

- По два с половиной.

- Хорошо, - произнес Андрей в гробовой тишине.

Никто не мог поверить в то, что творилось перед их глазами. Евдокия уже постаралась. И все обитатели считали Марфу просто «ленивой жопой» строптивого разлива. И ждали, когда ее муж психанет и начнет ей мозги вправлять самым что ни на есть суровым образом. А тут такое… Ведь если она могли писать, то и читать разумела. Да и устный счет у нее имелся вполне приличный. Откуда?!

Пользуясь моментом всеобщего потрясения, парень сказал, что раз руками эта мадам работать не может, то станет трудится головой. И поставил ее выполнять работу приказчика. То есть, помощника Андрея по управлению поместья.

А с чего начинается любое управление? Правильно. С учета. Потому что невозможно хоть сколь-либо адекватно управлять тем, чего тебе не ведомо. Поэтому Андрей поручил Марфе, как немного утрясется с крепостью, садиться с эти дела. Заготовить бересты[4] и провести инвентаризацию имущества. А потом начинать вести ежедневный учет прихода и ухода. Плюс фиксацию событий. Кратко и емко. Чтобы при случае можно было оценить потенциальные расходы и риски. Ведь, судя по всему, поместью Андрея в ближайшие годы придется жить без сельскохозяйственной компоненты. То есть, большую часть провианта закупать. Да и вообще…

Не самая полезная с точки зрения окружающих работенка. Но все одно – уважаемая. Ведь читать-писать умеет и считать. Ученая! Даже Евдокия как-то притихла. Разве что подошла и тихо спросила:

- И где же ты научилась? Почему раньше молчала?

Но Марфа ей ничего не ответила. Лишь глазами сверкнула раздраженно. Не было у нее никакой легенды. Не придумала еще. У Андрея тоже. Старая же история про колдовство, через которое она лишилась старых знаний, была изрядным натягиванием совы на глобус. Хотя бы потому, что зловредное колдовство обычно ничего позитивного не несет. А значит, что? Правильно. Это что-то иное…

- Довольна? – тихо спросил Андрей, когда они с Марфой уединились.

- Это безумие… - покачала она головой.

- Это выход. Мне все равно нужен приказчик. Вот – будешь приносить пользу. Тут, как ты уже заметила, даже дети работают. Не говоря уже об изнеженных девицах XXI века.

- Изнеженных?! – начала было заводиться на «старые дрожжи» супруга.

- Успокойся! - рыкнул на нее Андрей. – В представлении местных ты словно царица или княжна какая. Делать ничего не умеешь, а гонору – ведерко. Не по Сеньке шапка. Рано или поздно обломают. Так что это решение – не худший вариант.

- А как я маме объясню, что питать-писать умею?

- У вас приказчик был?

- Ты шутишь? Нет, конечно. Откуда?

- Скажи, что подглядывала и училась. Где придется. Что с детства тяга была. Но ей сказать боялась.

- Ну… сомнительно звучит.

- Хм. Мы с тобой ранее тут были знакомы?

- Разумеется. Твой отец считался должником моего. И частенько у него останавливался, когда в город приезжал. Ты всегда с ним был.

- Тогда вали на меня. Тебя учил я. Тайно. Меня батя. Тоже тайно. А батя где учился – Бог весть. Кто хочет спросить, пускай догоняет его на том свете. И да, как соберусь в город, напомни мне купить воска.

- Свечек наделать? Так лампа же вроде нормальная.

- Табличек восковых. Бересты не так уж и много, чтобы на ней непрерывно делать текущие записи и марать под черновики. А восковые таблички – дело годное и толковое.

- И все равно – это безумие…

[1] Высота небольшая, но уже достаточная для того, чтобы предусмотреть в ней защиту от осыпания и сползания – небольшой деревянный ростверк. Из обычной лещины вязалась лыком сетка с довольно крупной ячейкой и укладывалась на склон вала под 20-30 см грунта. Упирался этот ростверк на дно сухого рва, помогая формировать единую линию наклонной поверхности.

[2] Средневековый цех – это вполне себе обычная средневековая корпорация, как и, например, церковь. По сути, корпорацией можно назвать в данном контексте любое более-менее крупное объединение людей, например, помещиков такого-то служилого города.

[3] Журавль – тип подъемного механизма, употребляемый часто для колодцев. Представляет собой длинную жердь-рычаг, установленную на опоре. С одной стороны - противовес, с другой – цепь с ведром. Масса противовеса выбирается так, чтобы вытаскивание наполненного ведра из колодца требовала минимальных усилий.

[4] Записи же вести по ней простейшей тушью с помощью тонкой палочки, один конец которой слегка разжеван до волокнистого состояния.

Часть 1. Глава 4

Глава 4

1553 год, 21 июня, поместье Андрея на реке Шат

Андрей вбил последний нагель и с нескрываемым удовольствием выдохнул. Еще один пролет крепостной стены был завершен. И теперь был перекрыт не только валом со рвом, но и небольшим частоколом по гребню вала.

Достаточно простым, но не самым примитивным частоколом. Андрей верхнюю кромку бревнышек выравнивал с помощью пилы. А потом поверх укладывал колотую половинку бревна, покатой стороной наверх. И, с помощью нагелей крепил ее. Зачем? Чтобы частокол был лучше промеж себя соединен. И, что очень важно, супостаты не могли набросить петлю и выдернуть одно или несколько бревен. Или просто как-то зацепиться, ибо верхняя кромка была гладкой. По прочности же этот частокол высотой в добрые полтора метра получался вполне достаточный. Во всяком случае Андрей мог ходил по верхнему бревну и свешивался с него без всяких последствий.

Парень потянулся и с довольным видом осмотрелся.

Тиш да гладь, да Божья благодать.

Только лес вокруг да уже начавшая приходить в дикость поле отцовское. Точнее три поля, каждое по сто четей. В те годы практиковали трехполье. И по какой-то неведомой причине считали не полный объем земли в пользовании, а только треть. Поэтому все поместье по факту имело триста четей, или сто пятьдесят гектаров земли, «нарезанных» единым куском прямоугольной формы в этом лесном массиве.

Красивое поле, поросшее густой травой.

- Надо бы на будущий год что-то со всем этим делать. – задумчиво произнес Андрей, рассматривая простор.

- Тут пятерка крестьян нужна. Никак не меньше. – ответил Петр Рябой, что помогал Игнату на ближайшем «скворечнике».

Его, как и частокол, делали из дерева, скрепляя все части нагелями. А вместо досок применяли колотые половинки не очень больших бревен – плахи и просто толстые жерди. Получалось ни разу не изящно и не красиво, но в плане сочетания цена/скорость очень прилично. Потом, конечно, можно будет сделать нормально. Так, чтобы самому не краснеть при виде всего этого «колхоза». Но пока и так сойдет. Хотя бы потому, что за неказистым внешним видом скрывались вполне подходящие прикладные качества.

- Ежели по уму, то тут мужичков семь нужно. – возразил Игнат.

- По уму? – переспросил с некоторым вызовом Петр, явно недовольный возражением плотника.

- А то как же? Ежели меньше, то можно не успеть ни землицу вспахать перед посевной, ни ниву пожать по осени.

Андрей осмотрел поле и пожал плечами.

- А чего народу вы так много называете? На жатве, понятно. Но на жатву можно и баб привлечь. Однако пахать… пятеро… семеро… Куда столько?

- А ты поди, попробуй столько земли руками обработай. – усмехнулся Петр.

- Зачем руками то? А соха? А плуг?

- Ну для сохи лошадка нужна. – заметил Игнат. - А боевых меринов впрягать невместно. Да и не всегда они есть. Смотр полка когда проходит? Вот! А выезжать нужно загодя. Посему на посевную самую и попадает. А плуг что сие?