Москва(-90) - Михаил Леккор Страница 8

- Да, товарищ Сталин, мнение совершенно правильное и своевременное. Я сам хотел подойти к наркому НКВД, как высшему начальнику жены. Но товарищ Ежов был постоянно занят, а товарищ Чкалов только вступил на этот пост.

- Гм, - хмыкнул И.В. Сталин, потянул табачный дым из трубки, жестко сказал:

- Ежов был дурак, при чем инициативный дурак, что еще хуже. Наломал много дров, совсем не понимая этого. Партия своевременно остановила его и сурово наказала. Вы правильно сделали, что не пошли к нему, - он хотел было снова закурить, потом остановил себя, положил трубку на стол. До войны здоровье Вождя было крепче, но это не значит, что надо было злоупотреблять. Ведь через год, в 1939 году, страна будет отмечать 60 лет! Совсем уже старик по тем временам…

Сталин меж тем продолжал:

- Что касается, товарища Чкалова, то он, вроде бы человек покрепче, стойкий большевик. Впрочем, посмотрим. Ежов вначале тоже казался нормальным, а потом вел себя, как сумасшедший. Мой вам совет – если у вас будут заботы с НКВД, обращайтесь в ЦК по партийной линии. Мы сами примем меры.

- Спасибо за совет, товарищ Сталин! - бодро отреагировал попаданец. У него у самого был несколько другое представление и о сталинском государстве, и о роли самого И.В. Сталина. Но думать, не значит кричать напропалую. Хозяин не обрадуется, да и с чего он взял, что вообще прав?

А Вождь уже деловито обращался к его жене:

- Поздравляю вас, товарищ Романова, со званием лейтенанта госбезопасности. Надеюсь за вашу крепкую службу на здоровье великого князя.

Реакция Алены была типично женская, хотя и се же служебная.

- Ой, товарищ Сталин, - воскликнула она от неожиданности, потом поняла все же, что надо ответить, как положено, вскочила на ноги, задорно ответила: - служу трудовому народу, товарищ Сталин!

И была она такая привлекательная, такая красивая, что сил не оставалось ругаться. Мужчины лишь обменялись улыбками, потом И.В. Сталин как-то лениво ответил:

- Служите, товарищ Романова, а благодарить будете своего мужа. У вас, кстати, двойной будет праздник – у жены новое звание, муж стал большевиком. А кто еще больше радуется, а?

Действительно, кто больше, тут Сергей и сам не мог решить – попаданец Сергей Логинович с высоты циничного XXI века считал партийное удостоверение просто куском картона, а вот великий князь Сергей Александрович (!) понимал это как высокое звание в СССР.

Меж тем, И.В. Сталин, и не собираясь ждать отзвука от собеседников, предложил:

- Товарищ Романов, расскажите о вашем вечере с германскими дипломатами. Лучше будут наши отношения или хуже?

- Что вам сказать, товарищ Сталин? - даже, пожалуй, обрадовался смене темы Сергей Александрович, - сначала личные впечатления. Запад нас, советских людей совсем не знает. Пожилые меряют нас с позиции дореволюционных соотечественников, помоложе – белоэмигрантов. Даже немцы – старые дипломаты смотрят, как на животных, которые вдруг заговорили. А уж молодые, так те просто глазами хлопают.

Что же дворян, а я все-таки приглашал посла фон дер Шуленбурга, как немецкого графа, то их сегодняшний вид полностью соотносился с рассказами моей матери, которая сама говорила с слов своего мужа, моего отца Александра Николаевича, сына великого князя Николая Константиновича.

Глава 4

- Немцы есть немцы – грубые, даже примитивные, почти средневековые, только внешний лоск изменился. Но поговоритьу них не о чем – ихние женщины у них все на К, - доложил Сергей Александрович.

- Вот еще чего! - всколыхнула Алена, женским чутьем прекрасно понимая, что сейчас ее дражайший муж опять скажет какую-то скабрезность, от которой лично ей станет неприлично, а мужчинам похабно весело.

- По-немецки будет kinder, kucher, kirche, по-нашему, значит, дети, кухня, церковь, - невозмутимо сказал великий князь и таким гонором посмотрел на нее, что ей одновременно стало и стыдно, и захотелось ударить его по голове.

- Музыку они не знают. То есть немецкие композиторы-то есть, но дворяне их не знают. Все, что они помнят из университета – это средневековое «drang nach osten» псов-рыцарей. И даже пить не могут со своей сивухой шнапсом. Поели-попили мы с Шуленбургом, потом утащили его шестерки графскую дохлятину, мертвецки пьяную.

Но что мы поговорили под водочку и под хорошую закуску Вернер фон дер Шуленбург, оказывается, – представитель гордой дворянской оппозиции А. Гитлеру. Впрочем, делать они ничего не будут. Как они сами считают, из гонору, а я считаю, из страха, только болтают, как говорливык бабы.

Сергей Александрович усмехнулся, глядя на жену, от чего она гордо и неприступно покачала головой.

- Вот-вот, - прокомментировал великий князь, - я считаю, что делать ставку на них не имеет никакого смысл – поговорят и перестанут, часть их потом перевешают, часть смирнехонько пойдет туда, куда прикажет бесноватый фюрер.

- То есть, немцы для нас безопасны? - уточнил И.В. Сталин, куря по-привычке трубку.

- Да я бы так не сказал, - покачал головой попаданец, - в недалеком будущем они развяжут еще одну мировую войну наподобие первой империалистической, но гораздо более кровавой, однако пока год-два они еще слабы.

- Гм! - от удивления и от раздражения Вождь оставил на столе трубку, прошелся по кабинету. Обвиняюще посмотрел на Сергея Александровича:

- Вы так говорите, словно вам наплевать на Родину и советских людей!

М-гм, что-то он действительно дал маху. Он не являлся излишне черствым или циничным, хотя и не брызжал официальным патриотизмом. Был, как все россияне второй половине ХХ – XXI вв. Может быть, потому что уже привычно прожил всю жизнь с этой тяжестью более двадцати миллионов погибших. В том числе ведь там есть и прадедушка по материнской линии Кирилл Алексеевич Медведев, которого он, естественно, не знал, тот погиб раньше, чем он родился!

А И.В. Сталин, виновный, кстати, в излишних потерях, как раз неведомую войну еще не знал. И даже то, что он назовет ее Великой Отечественной, еще не ведал. Но попаданца он выругал и обвинил в излишне циничных ремарках будущей войны. На это великий князь Романов, вынужденный встать по стойке смирно, поклялся, что лично он использует все, чтобы избежать войны, а в случае военных действий сам пойдет в ополчение.

Хозяин, еще недовольный тоном великого князя, все же поинтересовался, что это такое ополчение? На это Сергей Александрович, ругая уже себя уже дважды – и за тон о грядущей