Убийца магов - Михаил Ежов Страница 8

Пока преподаватель называл учеников, я карандашом записывал фамилии одноклассников на заднюю обложку дневника, чтобы при случае выяснить, с кем мне довелось оказаться в одном коллективе. Больше их самих меня, конечно, интересовали их семьи. Кажется, в этом мире именно роды имели главное влияние в обществе и, вероятно, политической жизни империи. Черепова я тоже записал. Отдельно. Этот кадр требовал особого внимания.

— Кто помнит, что такое Изнанка? — задал вопрос преподаватель, обводя ребят взглядом. — Не обязательно точное определение, можно своими словами.

Поднялось несколько рук. Учитель выбрал плотного паренька, сидевшего на третьем ряду возле стены, на которой была растянута большая географическая карта.

Он быстро встал и, слегка волнуясь, проговорил:

— Изнанка — это слой тёмной материи, который образует подобие прослойки между мирами. Изнанка служит одновременно и скрепляющей субстанцией, и разделяющей.

— Совершенно верно, Руслан, — одобрительно кивнул географ. — Разумеется, это только теория. Как вам уже известно, взаимодействовать с этой крайне опасной материей могут только так называемые маги. Однако далеко не все. Да и достоверных фактов, подтверждающих, что подобное взаимодействие имело место, у науки нет. Так что, к сожалению, на данный момент мы вынуждены опираться только на теории. Давайте их и запишем, а после перейдём к географии Зон или, иначе говоря, мест, где зафиксированы признаки истончения границ между реальностями и просачивание тёмной материи.

С этими словами учитель включил дистанционным пультом проектор, и на опустившемся вместо доски белом экране появился портрет автора первой теории, которую нам предстояло законспектировать.

Слушал я очень внимательно. И записывал всё, что успевал. Особенно меня заинтересовали Зоны аномальной активности, как именовал их преподаватель, тыкая указкой в экран, на котором карты с отметками сменялись фотографиями и графиками. Я был удивлён, что в шестом классе всё это рассказывается на таком уровне, но дети воспринимали информацию, как норму. Даже умудрялись срисовывать примерные схемы. По крайней мере, мой сосед это делал. Я же, в основном, отмечал, где находятся Зоны. Скорее всего, именно там есть шанс вернуться в мой мир. Правда, они почти наверняка надёжно охраняются. Но это можно решить. Нет мест, куда попасть невозможно.

Конечно, в первую очередь меня интересовали Зоны, находившиеся на территории Российской империи — страны, в которой я оказался.

Ближайшая называлась Воттоваара, или Смерть-гора и располагалась на северо-востоке от столицы империи в шестистах семидесяти километрах. По словам, учителя, туда можно было добраться на поезде.

Другая называлась Аркаим. Третья — Молёбкинский треугольник. И была ещё Долина реки Вилюй. Все они находились от Санкт-Петербурга гораздо дальше, так что их я оставил про запас.

На дом нам задали подготовить сообщение о какой-нибудь Зоне на выбор. Я решил, что буду штудировать Воттоваару. В первую очередь, для себя. Ну и заодно задание выполню.

Когда прозвенел звонок, Хитров быстро сгрёб свои вещи в портфель, шепнул мне: «Не забудь — встречаемся в столовке!» и поспешно выскочил из класса.

У меня сборы заняли чуть больше времени. В основном, из-за мешка с учебниками. Так что выходил я в числе последних. И едва успел переступить порог, как на плечо мне легла тяжёлая и крепкая ладонь. Справа раздался голос с металлическими нотками:

— Владимир Оболонский? Задержитесь-ка на минутку!

Глава 4

Обернувшись, я увидел потянутого мужчину лет тридцати пяти, с аккуратной причёской и небольшими усиками. Голубые глаза смотрели на меня сверху вниз. Как же непривычно быть маленьким! И некомфортно.

— Меня зовут Николай Александрович Чирковский, — представился человек. — Я классный руководитель шестого «А». Получает, что теперь и твой.

— Здравствуйте, — ответил я.

— Вижу, ты получил учебники, — скользнув взглядом по мешку, сказал Чирковский. — Молодец. Пойдём поговорим.

Идти пришлось недолго: кабинет классного руководителя находился на том же этаже, в левом крыле. На двери было написано «Французский язык».

— Садитесь, Владимир, — Чирковский указал на первую парту, стоявшую напротив учительского стола. — Рассказывайте, как вам у нас?

— Нормально, — ответил я, украдкой бросив взгляд на часы.

Мне нужно было встретиться в столовой с Хитровым, но, кажется, рандеву накрывалось из-за этой совершенно ненужной мне беседы медным тазом.

— Познакомились с коллективом? — продолжил классный руководитель, беря в руки тонкую папку. — В вашем личном деле я прочитал, что в прошлой школе вы не очень ладили с другими детьми. Не расскажете, почему?

Что б я знал, какие там проблемы были у прежнего владельца этого тела.

— Не помню. Давно было. Ерунда какая-нибудь, наверное.

Классный руководитель поглядел на меня очень пристально. Явно не поверил. Мне на это было, естественно, наплевать.

— Ладно, оставим это. Надеюсь, здесь у вас сложатся с одноклассниками хорошие отношения. Могу я на это рассчитывать?

— Конечно. Без проблем. С какой стати мне с кем-то ссориться.

Преподаватель кивнул.

— Мне нравится ваш настрой. Он… продуктивный. Это главное. Уже с кем-нибудь подружились?

Я приподнял брови.

— За несколько уроков?

— Вы правы. Прошло маловато времени. С кем сидите?

— Один.

— Ясно. Советую завести хотя бы пару друзей. Или приятелей, на худой конец. Это сильно поможет влиться в коллектив. Теперь что касается успеваемости, — Чирковский отложил папку, которая, очевидно, содержала личное дело Владимира Оболонского, заведённое ещё в предыдущей школе. — Вы много пропустили. Это нехорошо. Скорее всего, будете отставать. Так что вам придётся посещать дополнительные занятия. Регулярно. Я записал вас на них. Вот взгляните, — с этими словами он протянул мне литок, на котором были указаны предметы, кабинеты и время для посещения. — Не прогуливайте. Я буду за этим следить.

— Премного благодарен, — кисло ответил я, нехотя забрав бумажку.

— Раньше вы хорошо учились. Надеюсь, и сейчас всё быстро наверстаете. И последнее: указано, что ваш опекун — князь Шереметев. Всё верно?

Я кивнул.

— Он самый. Мой двоюродный дядя.

— Хорошо. Значит, именно с ним как классный руководитель я буду поддерживать связь. Что ж, на этом пока всё. Урок французского у нас завтра, так что скоро увидимся. Вы свободны.

Попрощавшись, я выскочил в коридор и поспешил в столовую. Которую ещё пришлось поискать. Так что, когда я туда, наконец, попал, ученик за столами почти не было. Трое стояли возле буфета, собираясь в последние до звонка минуты купить выставленные на витрине пирожки.

Меня еда не интересовала. Я окинул взглядом почти пустое помещение, уже понимая, что опоздал, и Хитров