Господин следователь - Евгений Васильевич Шалашов Страница 8

Триста верст! И мы тащились пять дней! Хорошо, что батюшка дал мне собственную коляску и кучера, а иначе, не знаю, как бы и добирался. На попутках? М-да… Помню, в какой-то книге прочитал про героя, жившего в семнадцатом веке, который ждал в Вологде «попутную телегу до Тотьмы».

Имеются почтовые кареты, но лошадей, как правило, в наличии нет. Они, конечно, отыщутся, но не враз. И чином я не вышел, чтобы лошадей предоставляли по первому требованию. Вот, если бы батюшка ехал, тогда да.

Пять дней пути, пять ночей на постоялых дворах с клопами и тараканами! А еще мне как-то предложили разделить постель с каким-то путником. Дескать — ничего страшного, так дешевле. Нет уж, лучше я переплачу, чем буду спать с кем попало. На еду, правда, грех жаловаться. Изысками кухни на постоялых дворах не отличались — щи да каша, но и пузо не заболело, и не отравился ничем.

И как хорошо, что я ехал не на Камчатку. Точно, живым бы дотуда не доехал. Умер бы от пыли и от мошкары, караулящей проезжающих путешественников. А комары, любопытно, чем кормятся, если людей нет? Или они сидят в засаде, выжидая жертву, вроде меня?

Но все-таки, доехали-доковыляли.

В Череповце в прошлой жизни я бывал только проездом. Ничего не запомнил, кроме клубов дыма и зарниц здешнего металлургического завода. Знаю, что это один из крупнейших промышленных центров Русского Севера, раскинувшийся на берегах двух рек — Ягорбы и Шексны. Знаю, что когда создавали Рыбинское водохранилище, то затопили кучу деревень и парочку городов. Читал кое-что об истории Череповца, как без этого, но многое уже выветрилось из памяти.

А нынче, въезжая в город, только и усмотрел, что городишко совсем небольшой, и почти весь деревянный. Улицы немощеные, узкие, окружены садиками. Зелень, конечно, хорошо, но что тут будет весной, когда снег сходит? Или по осени, если зарядят проливные дожди?

Но вот моя карета вывернула из зелени и поехала по булыжнику навстречу каменному храму. Судя по всему, мы оказались в центральной — привилегированной части. Вот тут уже появились не только деревянные, но и каменные здания. Но все равно — двухэтажные дома, деревья, чахлые цветочки.

Как-то даже и тоскливо стало. И что, мне здесь теперь жить? Но опыт прежней жизни подсказывал, что начало, оно всегда такое. Тоскливо, грустно, а потом ничего, втягиваешься. На всякий случай замечу, что это я говорю про города и школы, которые мне пришлось поменять, таскаясь за отцом. Примерно один раз в пять лет мне приходилось знакомиться с новой школой и новым классом, терять старых друзей и обзаводиться новыми.

Мой кучер остановил лошадей и повернулся ко мне.

— Иван Александрович, куда едем-то? — поинтересовался он.

— Так гостиницу надо искать, — хмыкнул я. — Или, на крайний случай, постоялый двор. Найдем? Или спрашивать станем?

— Так чего спрашивать-то? — пожал плечами Николай. — Вона, вывеска — гостиница «Англетер», нумера для господ приезжих. Ежели, гостиница на главном проспекте, то хорошая должна быть. Правда, и стоить она будет дороже. Может, на окраинах поискать?

— Давай туда, — махнул я рукой. — От бобра добра не ищут. Пусть будет «Англетер».

Мне уже было все равно — хорошая гостиница или плохая. Клопы все равно кусают одинаково больно, а тараканы везде стадами ходят. Плевать. Я уже понабрал и клопов, и тараканов с разных постоялых дворов, так что, если привез какую скотинку, пусть смешиваются с местными. А вычурное название, что тут такого? Вон, в моей реальности имеются и «Мир унитазов» и «Империя сумок». Или «Мир детства», наляпанный на грязном заборе. Самое главное, чтобы меня накормили и показали место, где можно упасть. А завтра уже и займусь делами — вытащу из дорожного сундука свой новенький мундир и отправлюсь докладываться начальству. Хорошо бы этот мундир еще и погладить, но я такое дело, как глажка, уже и забыл. То, что я носил в прежней жизни, оно и не мялось. И вряд ли смогу справиться с тутошними утюгами. Вот, если их вместо гантелей использовать — то да, а как ими штаны гладят — не знаю. Но в гостинице должны быть какие-нибудь горничные, прислуга. Потом уже стану соображать — останавливаться ли мне в гостинице или искать квартиру. Или, но это вряд ли — у городских властей имеется какое-нибудь жилье для молодых чиновников, приезжающих для несения службы в провинциальный городишко.

Карета въехала прямо во двор. А ведь со стороны проспекта он выглядел меньше, нежели на самом деле. Вон, есть где развернуться, и куда лошадей поставить.

Я даже не успел вылезти из кареты, как к нам метнулись люди — двое мужчин средних лет. Один тут же принялся помогать моему кучеру распрягать лошадей, а второй, дождавшись моего кивка, начал отвязывать мои многочисленные сундуки и чемоданы.

— Добрый вечер, — донесся до меня женский голос.

Ого, а тут не хозяин, а хозяйка.

— Здравия желаю, — поприветствовал я женщину лет сорока — сорока пяти, в темной юбке и белоснежной блузе. Платка на голове нет, волосы гладко причесаны, да еще и гребенка воткнута. Если гостиницей управляет женщина, она что, вдова? А если вдова, то почему в белом и простоволосая? Или я слишком мудрю, а на самом-то деле все было не так, как читал в книгах?

Обозначая, что я не военный (пусть и в партикулярном платье), а гражданский, приподнял над головой дорожную шляпу.

Выйдя из кареты, прошел пару шагов, разминая уставшие от сидения ноги.

— Еще раз здравствуйте. Как вас звать-величать? Постояльцев берете?

— Анастасия Тихоновна, — представилась хозяйка. — Постояльцам мы завсегда рады. Чего изволите? Просто с дороги отдохнуть, лошадок покормить и самим покушать или комнату снять?

— И отдохнуть, и покушать, и комнату снять, — доложился я, а потом уточнил. — Две комнаты. Одну для меня, а другую для кучера моего. И лошадок пристроить.

— По своему желанию путешествуете, по делу, или по казенной надобности? — поинтересовалась хозяйка. — А на сколько дней и ночей комнату снимать станете?

Интересно, а какая ей разница? А, скорее всего, думает — сколько с меня слупить. Одно дело, если человек катается сам по себе (у меня вид не бедный), совсем другое, если он в командировке, что оплачивается его ведомством. Но в