Камень 1993. Книга 1 - Сергей Анатольевич Савинов Страница 8

— Помощник следователя, — машинально поправила меня Маша.

— Помощник следователя, извините, — кивнул я. — Вы же прекрасно понимаете, что преступник, убивший очередную жертву, не станет подвергать себя опасности и охотиться за второй подряд.

— Ты думаешь? — встрял в наш разговор Дюс. — А если он опьянел от крови? Вдруг шатается сейчас по темным зарослям и ищет новую беззащитную девушку?

Вероника от таких его слов побледнела и даже чуть-чуть пошатнулась, и я заботливо поддержал ее. Не хватало еще, чтобы она рухнула в обморок, тогда Маша точно не даст нам ее проводить.

— Нет, — я решительно покачал головой. — Он жестокий и кровожадный, но точно не дебил. На улицах полно милиции, его наверняка пытаются найти по горячим следам. И если он не попался раньше, сейчас его точно не стоит недооценивать. Сказать по правде, я думаю, что эта ночь — самая безопасная… На ближайшее время.

Все трое слушали меня с неподдельным интересом.

— Слушай, Каменев, а ты уверен, что правильный факультет выбрал? — вдруг улыбнулась Маша. — Ты же сейчас вроде как в академе?.. Может, это судьба, и тебе надо на юридический перевестись?

— Не получится, — я развел руками. — Во-первых, специализации разные, и мне заново поступать придется. А во-вторых… Другие планы!

Я вежливо улыбнулся и, попрощавшись с Машей кивком, уверенно направился в сторону более оживленной и освещенной улицы. Идти до нашего дома было всего ничего.

— Спасибо, Вадим! — донеслось вслед, и я, обернувшись, снова кивнул.

Кажется, я произвел на старшую Терешенко хорошее впечатление. Это весьма кстати — союзники среди родственников Вероники мне не помешают.

Резкая острая боль заставила меня вскрикнуть, сдержав матерный возглас, и остановиться. Замечтавшись, я не заметил высокий бордюр и со всего маху врезался в него. Кроссовки на мне были мягкие, кимрский «Адидас», и от удара такие вовсе не защищали. Хорошо, если пальцы не переломал!

— Как же ты это?.. — невнятно бормотал Дюша.

Вероника сочувственно хмыкнула. А я… я окончательно понял, что все происходящее — не сон и не галлюцинации. От боли человек просыпается, да и ощущения в бессознательном состоянии совершенно не те.

И если раньше я воспринимал происходящее на адреналине, как игру, где нужно победить гопника, вернуть школьную любовь, отбить ее у родственников, а потом… Не знаю, чего я ждал дальше, но сейчас точно осознал, что все по-настоящему. Это жизнь, моя новая настоящая жизнь, где все возможно!

* * *

Пальцы я, к счастью, все-таки не сломал. Просто заработал сильный ушиб и мужественно притворялся, будто бы все отлично, чтобы не захромать. Хотел снова произвести впечатление на Веронику, старый перец, оказавшийся в молодом теле…

Когда мы дошли до дома, где жили все втроем, девчонка почему-то засмущалась. После поцелуя на танцполе мы всю дорогу прошли в обнимку, а тут вдруг она словно все откатила назад. Передумала? Но с чего вдруг? Опять эти игры!

Мгновенно успокоившись, я чуть было не рассмеялся, поняв, что мой юный организм чуть не пал жертвой гормонов. Все-таки хорошо в двадцать иметь мозг и сознание пятидесятидвухлетнего. Вовремя понял, что Ника действительно просто стесняется, как и положено порядочной девушке из хорошей семьи, тем более будущей медсестре. Мы же еще вчерашние дети фактически. Что такое восемнадцать и даже двадцать? Самое начало жизни. Я ведь только сегодняшним вечером вдруг стал мачо, не побоявшимся хулигана Ромахи. Кто знает, может, это просто действие алкоголя, и завтра я опять превращусь в тыкву… То есть в ботаника, неспособного защитить девушку.

Дюс порывался было меня задержать у подъезда, но я сослался на плохое самочувствие и поспешил домой. Нетрудно догадаться, что мой юный друг хочет подробностей о поцелуе и том, что я намерен делать в дальнейшем. А я еще не был уверен, что готов снова с ним так же легко говорить, да и просто хотелось поскорей оказаться в кровати.

Пальцы на правой руке машинально сложились в чуть кривоватую щепотку — дверь в подъезд кодовая, и требовалось одновременно нажать 1, 5 и 6. Подобрать комбинацию, к слову, было бы несложно, даже если бы я вдруг забыл. Мы так, помнится, угадывали коды в подъезды соседних домов — на дешевых замках нужные кнопки были заметно затерты. И металлическая панель на нашей двери оригинальностью не отличалась. Раздался щелчок, я шагнул в пропахший канализацией и котами подъезд. Дюс жил на первом этаже, мы пожали друг другу руки, и я уже на своем втором услышал высокий заплаканный голос бабушки — его родители, геологи, работали вахтой и сейчас отсутствовали.

Я потянулся в карман за ключами, достал целую связку. Первый — для тамбурной двери, ведущей в общий на две квартиры закуток, где были свалены доски, железки, горшки и наши с папой велосипеды. Второй и третий ключи — уже от квартирных замков, на бронированной двери и на старой, еще советской, обитой бордово-коричневым дерматином.

— Пришел? — папа не спал.

На кухне горел свет — видимо, он читал книгу или газету в ожидании непутевого сына. Как он уговорил маму лечь спать и не волноваться, ума не приложу. И только сейчас я понял, каким неблагодарным отпрыском был. Забил на учебу, ушел в академ, почти не работал, еще и пьяным тогда завалился… Отец явно этого ожидал, однако сюрприз. Пить я ведь дальше не стал, а имевшийся в организме алкоголь уже успел выветриться.

— Пришел, — тихо сказал я. — Прости, что заставил волноваться. Увлеклись на танцах, потом Нику провожали. Маньяк еще одну девчонку убил…

— Опять? Вот ведь выродок! — в сердцах воскликнул папа. — И вы после этого спокойно шлялись?

— Да мы… — я набрал в легкие побольше воздуха. — Знаешь, мы сначала пошли прогуляться по набережной, ничего не знали еще. А там встретили Машу, она нам и рассказала про новую жертву.

— Что ж, — он был заметно удивлен моей откровенностью и, чего греха таить, трезвостью. — Надеюсь, Маша и ее коллеги поймают урода. Давай иди спать.

— Пап, — позвал я, и он обернулся. — Я слышал, какой-то особо наглый воришка по подъездам шарит. Надо твой велик цепью связать или приковать к чему-то тяжелому. И мой бы тоже.

Если память не изменяет, то через пару дней именно у папы и украдут его «Аист». Как раз в это время некий молодой человек