30 сребреников - Дмитрий Викторович Распопов Страница 8

Картина, которую тот увидел была для него явно необычной, но вот Диего, наоборот, видел это почти каждый день последние два месяца, так что остался спокоен.

На стуле, со специально сделанными под него высокими ножками сидел карлик даже по меркам двухгодовалого ребёнка, со сморщенным, перекошенным лицом, горбатый, руки которого периодически вздрагивали, а левая нога была явно короче правой. Ребёнок сидел за столом и читал Старый Завет, а его любимый крест, с которым он никогда не расставался, лежал тут же рядом с ним.

Шум от открытия дверей привлёк его внимание, так что он поднял взгляд, отрывая его от страниц с латинским текстом.

— Отец? — раздался спокойный голос, без ошибок и детских коверканий, так привыкли оба слышать от детей подобного ему возраста.

— Я твой дедушка Иньиго, — глава семьи жестом руки остановил Диего, подходя ближе к столу.

— Я бы встал, приветствуя главу дома Мендоса, но боюсь потом понадобиться помощь слуг для того, чтобы взобраться на свой трон обратно, — ответил малыш с самым цепким взглядом, который только видел в своей жизни дон Иньиго, заставивший его вздрогнуть.

— Сиди, — дон Иньиго посмотрел на священный текст в руках малыша, и удивлённо спросил, — ты умеешь читать на латыни?

— Вынужден учиться самостоятельно, в нашей семье видимо нет денег для того, чтобы дать мне нормальное образование, — дерзко ответил ребёнок, на что у дона Диего зачесались руки, чтобы дать ему подзатыльника.

Вместо него это сделал отец, лёгким шлепком заставив клюнуть ребёнка в книгу.

— Следи за своим языком, если уж научился разговаривать, — нравоучительно заметил дед.

— Я Мендоса! — ребёнок вообще не смутился ни на секунду от наказания, — будущему кардиналу не прислало просить милостыню, даже у своих родственников.

При его наглом заявлении оба взрослых переглянулись, а дон Иньиго, осторожно заметил.

— Кто тебе нужен?

— Самые лучшие учёные, кого можно купить за деньги, — не моргнув глазом выпалил тот, — математики, физики, астрономы, переводчики с греческого, латыни, иврита, арабского, богословы и преподаватели права.

— Язык проклятых богом иудеев тебе зачем? — изумился дон Иньиго.

— Мне нужен его древний арамейский вариант, — ребёнок посмотрел на взрослых, словно они были дети, а не он, — мне нужно прочитать оригиналы священного теста, с которых потом их переводили на латынь.

Изумлению взрослых не было предела от подобного разумного, но хоть и необычного ответа.

— Я посоветуюсь с нашим епископом, — дон Иньиго, не нашёлся с ответом и решил отложить проблему, — что касается учёных это легко устроить, мы покровительствуем университету Сарагосы в Арагоне, не думаю, что будет проблемой выписать оттуда на время твоего обучения преподавателей.

— Они не подойдут, — твёрдо ответил ребёнок, — я ознакомился с различными трудами, что есть во дворце, каталонцы и арагонцы не лучшее, что есть сейчас в Европе, на данный момент нужно приглашать либо итальянцев, либо немцев. По мне так лучше тех и тех.

Глаза главы семьи расширились, он перевёл взгляд на сына.

— Я вам писал об этом отец, — кратко ответил Диего.

Дон Иньиго задумался, действительно, слухи об уродстве его внука дошли даже до королевского двора, сам Хуан II интересовался у него, не мог бы он привести ребёнка ко двору, чтобы на него посмотреть и убедиться, настолько ли он ужасен, как про него все говорят.

Он был готов ко многому сегодня, но не к тому, что сейчас произошло.

— Отложим этот разговор, — решил он и резко повернувшись, пошёл на выход.

Диего вышел за ним и некоторое время они молча шли по длинным коридорам.

— Нужно поговорить с епископом де Луханом, — решил дон Иньиго, — нужно чтобы он решил, нет ли ереси в словах этого ребёнка.

— Неужели вы думаете отец, что я этого не сделал раньше? — удивился Диего, — я приглашал его преосвященство и он разговаривал с ребёнком месяц назад.

— И что он сказал? — дон Иньиго остановился и внимательно посмотрел на сына.

— Они разговаривали на латыни отец, — Диего покачал головой, — его преосвященство был так доволен, что ребёнок изучает Библию, что подарил ему тот экземпляр, что вы видели сегодня у него в руках.

— Всё равно, я должен с ним поговорить, пошли ему записку, что я приглашаю его к нам на ужин.

— Слушаюсь отец, — склонил голову Диего.

Глава 4

Вечером был скромный семейный ужин всего на двести человек, посвящённый приезду главы семейства, так что были только близкие родственники, из тех, кто жил во дворце или смог приехать в Гвадалахару из ближних поместий.

Тихо играли музыканты, не мешая господам есть и пить, поскольку вскоре после того, как они насытятся, настанет черёд и танцев, а во главе стола сидел сам сеньор Иньиго, по разные руки от которого сидели: его наследник — дон Диего и епископ Сигуэнсы — его преосвященство Фернандо де Лухан.

Отставив серебряный кубок с вином, дон Иньиго повернулся к пожилому священнику, пользующемуся огромным авторитетом не только в своей епархии.

— Фернандо, я хотел услышать твоё мнение о нём, — тихо сказал он.

— Так и думал, что меня позвали на ужин не только из уважения к моим сединам, — мягко улыбнулся сухонький епископ.

— Скорее уж твоей лысине Фернандо, — оба были давно знакомы, так что общались накоротке, когда их никто не мог услышать, — одно другому не мешает.

— Согласен, — епископ отщипнул от лежащей пред ним на серебряном блюде курицы кусочек и отправил его в рот, прежде чем ответить.

— Фернандо не томи, — Иньиго был настроен решительно, поэтому поторопил друга.

— Я писал и советовался с архиепископом Толедо, а также в Рим, — тихо ответил тот, — о столь необычном ребёнке.

— И? — дон Иньиго заволновался, поскольку ответ от примаса Кастилии, а уж тем более Рима, мог принести в его семью множество проблем, если бы они были против его внука. И тут глава дома боялся не за этого уродца, а за свой род, поскольку пятно внука сразу становилось пятном и для всех Мендосы.

— Иньиго, он в два года самостоятельно изучает латынь, — голос епископа стал очень серьёзным, — читает Библию!

— Ну я не вижу для него другого