Александр Афанасьев - Наступление ч. 4(СИ) Страница 9

Два провала — это система, вполне возможно, что русские. Или вернее — афганцы имеют своего человека в ИСИ, причем на довольно высоком посту. Иного объяснения двум провалам подряд просто быть не может. Генерал не сомневался в том, что ХАД активно работает против его службы и может проникнуть — в конце концов, у ХАДа были агенты во всех группировках моджахедов, и не по одному. Проблема была в другом, кто все-таки это сделал и зачем. ХАД подчиняется афганскому Генеральному секретарю. Получается, это президент приказал убить своего соратника? Да быть не может, он ему был еще нужен.

А тогда кто? Неужели — русские?!

Если русские — тогда проблема намного серьезнее. Милтон Уорден в Пешаваре предупредил его, что есть информация из Лэнгли: русские перешли к организованному террору. У русских в запасе было полно самых разных группировок, самые серьезные из которых — это палестинские федаины. До недавнего времени СССР просто помогал им, обучал, содержал, подкидывал оружие и даже передал им подводную лодку[14]. Но палестинцы в ответ не помогали Советскому союзу, они делали то, что было выгодно Советскому союзу, но прямо ему не подчинялись. Общность интересов, не более. НИ американцы, ни пакистанцы не стали бы просто так помогать… без ответного контроля, но советские есть советские. Но за последнее время — не раз агенты ЦРУ отслеживали в лагерях беженцев, в лагерях подготовки, в очень интересных странах, таких как Йемен, Ирак и Ливия очень интересных людей, явно советских разведчиков высокого уровня. Демонстративный расстрел на улице кортежа лидера Пешаварской семерки Бурхануддина Раббани — один в один повторяет террористические акции европейских леваков, даже оружие — их излюбленное, Скорпион. След вел даже не в Москву — в Крым, в особый учебный центр КГБ СССР, занимающийся подготовкой террористов. Пока Пакистан спасало от них то, что террористы эти воевали за абстрактное светлое будущее — но если русские пустят их в ход здесь…

— Что произошло?

— Агент не вышел на связь. Контроль ничего не дал.

— Эта машина…

— Возможно, Лаек был убит тем, что мы приготовили для шурави.

— Какая взрывчатка там была? — быстро спросил президент.

— То есть?

— Какая взрывчатка там была. Американская?!

Теперь едва не схватился за голову Ахтар — он не подумал об этом, не подумал проверить, когда был в Пешаваре. Взрывчатку для таких акций доставали разными путями. Частично давали американцы — причем как собственного производства, так и чешский Семтекс, который продавался по всему миру и у американцев были запасы изъятого. Иногда взрывчатку брали в собственных инженерных частях — в Пакистане взрывчатка изготавливалась. Иногда взрывчатку пускали налево саперы-инженеры афганской армии, у них можно было купить русскую взрывчатку. Аллах его знает, какой именно снарядили именно эту адскую машину, ведь никто не думал, что она взорвется не перед советским посольством, а в пригороде Кабула!

А ведь русские, у них есть лаборатории. Они то точно смогут сказать, какая взрывчатка взорвалась. И если американская — то получится, что это американцы и пакистанцы убили члена Политбюро ЦК НДПА Лаека. И о каком вообще сотрудничестве после этого инцидента — можно будет говорить?!

— Русским будет все равно — неуверенно сказал Ахтар

— Но не все равно афганцам.

Ахтар лихорадочно думал, что сказать и как отвести от себя гнев главы государства. И еще он вспомнил страх, страх перед хитрым и очень коварным человеком, страх, который испытывала большая часть генералов пакистанской армии. Ведь Мухаммед Зия уль-Хак не был простым генералом, которому повезло взять власть. С шестьдесят второго по шестьдесят четвертый год он учился на курсах высшего командного состава в Форт Ливенуорт, там же начал сотрудничать с ЦРУ. С шестьдесят седьмого по семьдесят второй годы Мухаммед Зия уль-Хак был направлен в Иорданию, где стал старшим военным советником, а потом — принял на себя командование второй дивизией иорданской армии. Именно эта дивизия под командованием пакистанского генерала стала основной ударной силой короля Иордании Хусейна и приняла самое активное участие в события, позже ставших известными как «Черный сентябрь»[15]. Морем пролитой крови, лисьей хитростью и звериной жестокостью заслужил президент свое кресло перед американцами, и своих качеств не утратил с той поры ни на йоту.

— Дело сделано, сэр — не нашел сказать ничего лучшего Ахтар — русские нас переиграли.

— Ты уверен, что это русские?

— А кто еще мог так сработать?

Президент задумался…

— Как планируете закрывать провал?

— Мы уже вышли на контакт…

— С кем?

Ахтар назвал имя. То, которое лучше было не произносить вслух. Это был самый ценный агент, которого удалось завербовать пакистанской разведке в высшем руководстве Афганистана.

— Теперь у нас есть прямой контакт с их генеральным секретарем. Операцию можно продолжать.

— Продолжать…

Президент был чем-то недоволен, но генерал Ахтар никак не мог понять, чем именно.

— Как продвигается работы по проекту «Белое пламя»? — внезапно спросил президент

Слава Аллаху…

— Успешно, господин президент. Наши партнеры выделили нам сто килограммов обогащенного вещества, и есть договоренность о выделении еще двух сотен. Это позволит нам ускорить работу по сборке устройств.

На данный момент у Пакистана было только одно готовое ядерное взрывное устройство мощностью около восьмидесяти килотонн. Еще два были взорваны во время испытаний, одно испытание прошло условно успешно, мощность взрыва была меньше запланированной, еще одно — безусловно, успешно.

— Контакты с друзьями установлены и поддерживаются на хорошем уровне?

— Так точно.

Президент пригладил щегольские, тонкие усики.

— Я принял решение. Серьезное решение. Ты, Ахтар… ты верно служил мне, но в последнее время у тебя были провалы…

Президент выдержал драматическую паузу

— Но даже эти провалы не обесценят верности, которую ты, Рахман, проявлял по отношению ко мне эти долгие годы. Поэтому, я принял решение. С завтрашнего дня ты сдаешь разведку и становишься начальником Генерального штаба. Разведку ты сдашь Хамиду Гулю. А сам сосредоточишь свои усилия на то, что у тебя получается лучше всего — на проекте «Белое пламя».

Ахтар молчал.

— Разве это не честь для тебя? — спросил президент

В ответ, генерал Ахтар только поклонился.

— Аллах, да воздаст вам, господин президент…

Только выходя из здания штаб-квартиры разведки, только в последний раз проходя его коридорами, генерал Рахман понял суть игры. Игру вели афганцы и американцы, для того, чтобы войти в нее — нужно было заплатить. Заплатить тем, что нужно было американцам, продемонстрировать верность и лояльность, поцеловать им зад. Должность начальника Генерального штаба армии Пакистана — должность почетная, ею награждают наиболее выдающихся генералов перед тем, как отправить на пенсию — но у начальника Генерального штаба нет и доли той власти, какая есть у начальника Межведомственной разведслужбы. Хамид Гуль — с вероятностью девяносто процентов американский агент или осведомитель, человек, у которого свои дела с американцами. И уль-Хак назначая явного ставленника американцев на ключевой пост в стране — просто делает то, что делают волки, желая показать покорность. Подставляют более сильному сопернику горло.

Совещание, которое состоялось в президентском дворце в этот день — имело целых два уровня прикрытия, целых два уровня лжи, через которые надо было пробиться, чтобы узнать сокровенную правду. Первый уровень лжи — совещание посвящалось проблемам перевооружения пакистанской армии, в частности закупкам танка М1 Абрамс[16]. Второй уровень лжи — совещание было посвящено мощнейшему взрыву под Пешаваром, когда взорвался базовый лагерь моджахедов Охри[17]. Взрыв стал причиной гибели нескольких сотен человек и нескольких тысяч тонн военного снаряжения, оружия и боеприпасов доставленных для моджахедов, взрыв был так силен, что в Исламабаде, в паре десятков километров от места взрыва его слышали и видели поднимающийся в небо столб дыма и огня. Многие сочли произошедшее карой Аллаха. Рука Аллаха чуть не покарала бригадира Мохаммада Юсуфа, координатора и куратора движения моджахедов от пакистанской военной разведки. Официальные власти делали вид, что ничего не произошло — но люди делали выводы. Опасные выводы — о том, кто сильнее, и с какой стороны границы…

Для того, чтобы правильно понимать, что тогда произошло и почему — нужно понимать, что на самом деле в войне участвовали не две стороны, как в классической воне, мы и они. В войне участвовали несколько сторон, гораздо больше, чем две — и интересы у них, стоящих по одну сторону баррикад, порой были кардинально противоположными.