Гарри Тертлдав - Агент Византии Страница 9

Но этого оказалось недостаточно; озлобление его подчиненных росло, судя по их лицам.

– Если Аргирос, – добавил Юстин, – так уж хочет видеть генерал-лейтенанта, мы должны ему позволить это. Помимо избиения Гермониак знает множество способов казни, и нрав у него крутой.

Разведчики задумались над его словами. Наконец Александр со смехом согласился:

– Ай, это верно. Гипостратиг – настоящий шершень, когда разозлится. Ладно, пусть он сам расправится с этим мерзавцем. Интересно, что он ему уготовит.

Аргиросу казалось, будто эти речи доносились откуда-то издалека. В них не было никакого смысла; единственным реальным ощущением оставалась только боль. В дополнение ко всему его взгромоздили поперек лошади, точно труп. К счастью, потом он почти не помнил своего путешествия до римского лагеря.

Лишь один раз он встрепенулся и закричал:

– Мои седельные сумки!

– Заткнись! – взревел Александр. – Твоего теперь ничего нет. Мы разделим их содержимое между собой, если ты украл у чжурчженей что-нибудь стоящее.

Аргирос вновь потерял сознание; Александр принял его вздох облегчения за сдавленный стон.

В следующий раз Аргирос пришел в сознание, когда перерезали путы на его запястьях и лодыжках и он рухнул на землю, точно мешок с зерном. Кто-то брызнул водой ему в лицо. Он застонал и открыл глаза. Все кружилось сильнее, чем в те минуты, когда он смотрел в подзорную трубу.

– Значит, ты просил, чтобы тебя привели ко мне, э?

Аргирос узнал голос Андрея Гермониака еще до того, как разглядел лицо генерал-лейтенанта.

– Отвечай его превосходительству, – потребовал Юстин из Тарса.

Александр шагнул вперед, собираясь опять нанести удар, но Гермониак жестом остановил его. На Аргироса вылили еще одно ведро воды.

Он умудрился отдать честь, соображая, не сломано ли его правое запястье.

– Я должен доложить об успехе, – выдавил он.

Его губа была разбита, но зубы, кажется, остались целы – прямой удар ногой в лицо пришелся по руке.

К изумлению разведчиков, генерал-лейтенант склонился над ним.

– Где оно? Что это? – спросил генерал. В нетерпении он схватил Аргироса за плечо, и тот поморщился.

– Прошу прощения, – добавил Гермониак и убрал руку – Аргирос не обратил внимания на последние слова; он сосредоточился на вопросах.

– Труба – в седельной суме, – наконец произнес он.

– Спасибо, Василий.

Гермониак выпрямился, и Александр озвучил то, что не терпелось высказать всем его товарищам:

– Господин, он же дезертир!

– Это вы так считали, – бросил генерал-лейтенант. – А сейчас немедленно вызови врача. Да, ты, солдат!

Александр исчез с чувством, близким к ужасу. Гермониак повернулся к остальным:

– Дезертирство было подстроено; конечно, вы должны были в него поверить, чтобы не могли ничего разболтать, если бы чжурчжени захватили вас в плен. Я и помыслить не мог, что для Аргироса вы окажетесь опаснее кочевников.

Когда генерал-лейтенант наклонился к сумке, двое разведчиков воспользовались моментом и ретировались. Остальные переглядывались, смотрели в землю или в небо – куда угодно, только не на того, кто когда-то был их командиром, а потом превратился в невинную жертву.

Некоторые не сдержали возгласа восхищения, когда Гермониак достал трубу: они тоже видели ее в руках Орды во время стычки между разведчиками перед сражением с чжурчженями. Юстин первым разгадал замысел:

– Вы отправили его, чтобы завладеть колдовством степняков!

– Да, – холодно ответил Гермониак и повернулся к Аргиросу. – Как можно заставить работать чары?

– Я не думаю, что это чары, господин. Дайте ее мне.

Василий взял трубу в левую руку и зажал ее в согнутой в локте правой руке – конечно, запястье было сломано. С трудом он вытащил тонкую трубу до необходимого предела. Бардан Филиппик осенил себя крестным знамением против сглаза, когда Аргирос поднял трубу к глазам.

Он внес дополнительные поправки и протянул трубу Гермониаку:

– Поднесите ее к глазу и направьте на того часового, господин.

Генерал-лейтенант выполнил то, что предложил Аргирос, и тихо произнес:

– Матерь Божья!

Аргирос не уловил его слов. Он прислушивался к желанным звукам шагов военного врача.

– Отличная работа, отличная, – повторял несколькими днями позже Иоанн Текманий, когда Аргирос прибыл с формальным докладом к генералу.

– Благодарю, ваша светлость, – ответил командир разведчиков.

Он сидел на складном стуле, предложенном Текманием: раненому разведчику еще трудно было стоять на ногах. Он с благодарностью угощался вином, хотя и не привык к тому, чтобы генерал самолично наливал ему.

– Хотел бы я, чтобы ты достал две таких трубы, – сказал Текманий. – Одну бы мы оставили здесь, а другую отправили в Константинополь в качестве образца для ремесленников, и они изготовили бы новые, – Он остановился в раздумье, а затем добавил: – В Константинополь. Скоро я возвращаюсь на наш берег реки. Уж если я обходился без твоих глаз Аргуса столько лет, продержусь и еще месяц.

Аргирос кивнул. Он принял бы такое же решение.

Генерал еще пребывал в раздумье.

– Удивляюсь, что именно варвар, а не цивилизованный человек сделал такой прибор.

Аргирос пожал плечами.

– Он открыл, что надлежащим образом отточенный кристалл способен породить огонь. Потом, должно быть, он заинтересовался, на что способны два выстроенных в линию кристалла.

– Полагаю, так, – рассеянно произнес Текманий. – Теперь это не имеет значения. У нас есть труба; теперь нам надо выяснить, что мы можем выгадать из этого. Не думаю, что первые люди, получившие огонь от Прометея – если верить мифам, – понимали все до конца.

– Конечно, господин, – согласился Аргирос.

Рассуждения такого рода увлекали его. Христианство обращено в будущее, к более совершенным временам, и, значит, прошлое – менее совершенно. Но понять это непросто. На памяти Василия ничего не менялось, как и во времена его отца и деда, если судить по их рассказам.

Мысли Текмания устремлялись в ином направлении.

– Остается вопрос, как быть с тобой.

– Господин? – спросил удивленный Аргарос.

– Конечно, я не могу оставить тебя здесь, в армии, это ясно, – сказал генерал, подняв бровь и констатируя очевидное. – Разве допустимо посылать тебя командовать людьми, которые избили тебя до полусмерти?

– Если подумать, вы правы, господин.

Разведчики будут бояться его. Ожидая мести с его стороны, они способны подстроить несчастный случай.

– Что тогда?

– Как я говорил, ты сделал отличную работу, выудив секрет чжурчженей. Дело в том, что Георгий Лаканодракон – двоюродный брат моей жены.

– Магистр официорий[10], господин?

Это был один из самых важных постов в империи, один из немногих, дававших право докладывать непосредственно императору.

– Да. Помимо прочего, он управляет корпусом магистров[11]. А что, если ты доставишь свою драгоценную трубу в Константинополь вместе с рекомендательным письмом?

Вначале Аргирос уловил только одно слово: «Константинополь». Этого уже было достаточно. Как любой гражданин империи, он был наслышан о чудесах и богатствах столицы. Теперь он сам все это увидит!

Потом до него дошли и остальные слова Текмания. Магистры – это элитные имперские агенты, следователи, а иногда и шпионы. Они служили под личным контролем магистра официорий – он единственный стоял между магистрами и императором, наместником Бога на земле. Аргирос мечтал о такой должности, но только мечтал.

– Да, господин! Благодарю, господин! – воскликнул он.

– Я знал, что это тебе понравится, – с улыбкой сказал Текманий. – Знаешь ли, это дело подойдет для тебя больше, чем для меня; ты заслужил свой шанс. Теперь только от тебя зависит, как добиться успеха.

– Да, господин, – повторил слегка смущенный Аргирос.

Генерал улыбнулся еще шире.

– Отдохни еще пару дней и восстанови силы. Затем я отправлю тебя с трубой на Дунай под хорошей охраной, чтобы ничего не случилось по дороге. Там ты сможешь нанять судно и спуститься в Томы[12] на Понте Евксинском, а потом на морском судне добраться до столицы. Это быстрее и безопаснее сухопутного пути.

Улыбка смотрелась непривычно на обыкновенно мрачном лице Аргироса, но он не мог сдержать ее, вынырнув из палатки Текмания. Уже на улице он обратил взор к небесам, чтобы поблагодарить Бога за свое счастье.

Бледная, крапчатая луна в первой четверти привлекла его внимание. Он не знал, как она выглядела в глазах Аргуса. Сегодня, если не забудет, он посмотрит. Что тут сказать? Это должно быть интересно.

II

Etos kosmou 6816

Сидя за столом, заваленным стопками папирусов, Василий Аргирос в который раз задавался вопросом, правильно ли он поступил, согласившись стать магистром. В бытность офицером-разведчиком в римской армии новый пост казался ему замечательным, интересным и экзотическим.