Сергей Радионов - Технология бессмертия. Часть 1. Книга, которая разрушила мир Страница 9

– Срочно, – добавил Баал, отследив реакцию Горина, – далее я хочу посмотреть на Места. После общения сеанс сотрёшь.

Горин кивнул. По всей планете шла грандиозная стройка. Здания с фундаментами из тысячетонных камней закрывали что-то бывшее ранее, о чём никто из экспедиции Баала не знал, кроме Сэта, его рабочих и самого Бела. Разговоры были, но все понимали верховность Тайны и грозящее за её раскрытие наказание. Всеми строительными работами на планете руководил Сэт со своего дистанционного пульта через спутники связи, имея на местах лишь бригады техников. Сэт не любил распространяться о том, что делает, и лично пристрелил двух рабочих, которые попытались было слегка открыть рот; он хранил много тайн, как и Горин. На вопрос Горина о смысле этой работы он отвечал: «Мы строим дворцы для наместников, никакой особой тайны, обычные госдачи „богов“». – «Зачем такие большие камни?» – «Так быстрее», – кратко отвечал Сэт. Ничего иного Горину не удалось выжать из друга.

Горин с Белом проследовали в коммуникационный зал, опутанный проводами. Экраны были расставлены кое-как, и похоже – в огромной спешке.

– Спешили, – сконфузился Горин.

– Я понял, – ответил Баал, – наклей пока номера колоний на экраны, чтобы я не путался, а я приглашу Геру и Сэта.

Через 5 минут все экраны были пронумерованы, подошли уже изрядно набравшийся Гера и Сэт, всегда недовольный такими внеурочными вызовами.

На каждом экране красовались строительные объекты в эстетике, нагнетающей страх даже на самих строителей. Работы на них шли непрестанно, огромные роботы пилили камни и укладывали их, мощные фрезеры с ЧПУ вырезали в скалах фигуры Заказчиков. Работы шли достаточно быстро, но всё немного не успевало к Провидцу.

Взгляд Баала остановился на экране 67-го участка. Разделённый на четыре части экран показывал карьер, производство, саму стройку. Четвертая часть экрана предназначалась для общения и была свободна. На этом экране техники играли в карты, не обращая никакого внимания на включенное начальство.

На карьере шла обычная работа выборки камней нужного размера. Самостоятельно движущийся станок с пилой в четыре человеческих роста перемещался, делая длинные полосы-резы на плоском от предыдущей выборки поле. На втором экране токарно-фрезерный станок множеством крупных фрез точил грубую заготовку, изготавливая из нее примитивное подобие лица Верховного высотой 10—15 метров. На строительной площадке десятки скульптурных портретов лица, известного каждому в Галактике, уже были установлены втыканием святейшей Головы Символа Власти в землю.

– Это что? – гневно спросил Баал.

Еле сдерживая хохот, Сэт ответил:

– Сюрприз.

– Какой сюрприз? – взбеленился Баал.

– Ничего иного не пришло в голову… много дыр, станок старый, без программного обеспечения, фрезерный автомат, режет только это, можно изменить только размер и наклон фрезы… Купили по дешёвке… своё отработал… и нет уже места в Галактике, где бы не установили портрета Солнцеликого в камне. Владелец участка не самый богатый человек… туловищный модуль мы бы не увезли… ни на что другое денег на хватало… Выбора не было… вошли в кооперацию, поставляя головы генподрядчику за скромные деньги, на них покупали другое оборудование… А потом Солнцеликий… вы знаете… а заготовок нарезали гору… – Сэт показательно заикался на каждой фразе, имитируя почтительный страх. – Ну казните меня, если это поможет, – нагло усмехнулся он в итоге своей дерзкой речи.

Баал видимо успокаивался по мере осознания безвыходности ситуации. Тюрьма научила его слушать речь людей между слов. Он умел выбирать существенное из любого «базара», относясь к любому потоку сознания с уважением, за что получал уважение в ответ. Речи зэков, как и любые другие речи, какими бы бессмысленными они ни казались, всегда содержат зерно мысли… иначе зачем раскрывать рот. Баал умел слушать как никто другой.

– Пожалуй, иного выхода действительно не было, продолжайте. А что по другим объектам?

– Смотрите, шеф, – не сдерживая раздражения, Сэт повёл рукой в сторону экранов.

– Придумано действительно неплохо, – Баал улыбнулся, и Сэт понял, что его отмазка сработала эффективно и он прощён по существу. – Но зачем вы срезаете верх головы? – удивился Баал, увидев воткнутые в землю ровными рядами обрезанные версии Экс Вождя.

– Не всем, не каждому, лишь одна из возможных вариаций с моделью… сверху можно поставить что-то полезное… естественно… после работы сваебойной техникой, которая, как всем известно, раскалывает любые черепушки, невзирая на лица, иначе мы не успеваем по вашему графику по дырам, шеф. Солнцеликий вряд ли узнает себя в камне, модель предназначена для самых примитивных племён, ну а если узнает, то гордость не позволит ему признаться. Утилизация статуй и заделка отверстий прошла как два в одном, ещё и заработали, всё по инструкции РА. Планета на краю Вселенной, колония на краю Планеты.

– Отрезать бы вам язык, Сэт, но я привык общаться устно. Что с большой кошкой, которую сочинила любимая дочь Солнцеликого?

– Установлена в лучшем виде, на экран заводить не стали, но если желаете, завтра поставим камеры. Детские игрушки раньше были много компактней, эта 75 метров в длину и 25 в высоту… и уродлива, как все кошки мира. Не буду загружать вас техническими подробностями самой работы, но премиальные как бы просятся… – Сэт приврал насчёт «установки», он вырезал фигуру фрезером из скальной породы по месту, но решил рискнуть, – можем слетать посмотреть, недалеко, если пожелаете.

– Некогда и незачем. Размещать весь каменный мусор Галактики в нашей пасторальной деревне уже негде, по указу 1410Z18 перестали платить, нам не заплатят ни за одну утилизированную статую, пока меняется власть, и… скорее всего, уже и никогда… Кроме того, мы достигли некоторой гармонии камней и памятников, если бы не эта ваша придурь, – Бел снова посмотрел на экран 67.

– Я не настроен портить то, чем пользуюсь, и на что РАссчитываю. Да. Здоровье Солнцеликого вопросительно, пересадки уже не помогают, новое тело не приживается, возможно, помер или того хуже, как вам всем уже известно…

9. БОГИ ВРЕМЁН ПЕРЕСТРОЙКИ

На Небе началась новая эпоха, ознаменованная свободой от бога РА, единого и неделимого, Отца Народов и Создателя Галактик, который, состарившись, куда-то исчез, говорили, что его похитила и даже пытала Изида, пытаясь выведать важные для неё секреты, которые знал только РА, Присоединённый, Божественный, рождённый раньше всех, родивших Его. Родительские отношения были не в моде, поскольку мало кто помнил отцов в лицо, технологии смены тел и искусственных модификаций внесли свою лепту.

Так или иначе, но именно Изида, надев Митру Присоединения, приняла новую власть, став Преподобным Галактики, и, вспомнив о Терре, направила туда с инспекцией Осириса, который был по совместительству её мужем. Осирис и был тем ожидаемым Провидцем, о котором говорили Баал с Герой, пытаясь вывести формулу личного выживания.

Осириса планировалось оставить на Терре, поскольку отношения супружеской четы давно находились в тупиковой фазе, а с этим делом они смогли бы «скучать друг без друга – и, возможно, что-то и оживёт», согласно непроизнесённой мысли престарелой богини.

Изида, выглядевшая в свои 4562 с хвостиком на неполные 30, мечтательно изогнулась. Получив власть, она не преминула воспользоваться ей, и свидетели тут были излишни. Женщины РА-з-вития были всё так же хороши, даже лучше, чем прежде, они модифицировали себя непрестанно, добавляя новым телам изящные детальки, а мужчины обабились, и сам РА, в последнем теле обладая неохватными бёдрами, ещё как-то пытался содержать талию в установленных им же канонах, но дряблая кожа и общая тысячелетняя усталость давали о себе знать. Средствами Митры омоложение уже не решалось эффективно, а новые тела не приживались к его разросшемуся Разуму и Душе.

Имидж очень важен, подчинённые не будут слушать умирающее и странное, а РА выглядел и странным, и умирающим одновременно, и самое обидное – он вполне осознавал это. РА предчувствовал свою смерть. Но где-то очень глубоко внутри него четырнадцатилетний мальчишка, который жив в любом живом мужчине, был жив и в нём, и ещё сопротивлялся смерти, когда всё остальное было уже готово умирать.

Он испытал за свою длинную жизнь всё, что может испытать человек, что может испытать бог, пропустив через себя все помыслы разных людей, и мужчин, и женщин, и стариков, и детей, и не только людей. Он не знал, чего бы ещё пожелать себе в этой жизни, его существо одеревенело и напоминало тысячелетний баобаб больше, чем человека. Он произвёл тысячи генетических экспериментов, сохраняясь ради того, чтобы пытаться заново взращивать этот мир своей любовью, он сделал всё, что смог, строя и ломая, и снова строя, он не останавливал попытки улучшить мир до последнего, меняя тела на более молодые, но тела не приживались, потому что старость самой души одолела его, он уже почти был готов ко встрече с Неизведанным, рапортуя о том, что не справился.