Алексей Осадчий - Авантюра адмирала Небогатова Страница 9

В принципе, всё так и прошло, как задумал 'адмирал-акадЭмик', но, были нюансы. И эти четыре 'нюанса' – два каботажных японских пароходика и две рыбацкие шхуны качались на океанской зыби в паре миль от флагманского 'Александра', у островка Кикай. Разумеется, тут 'постарался' Семёнов, отводивший душу после просиживания штанов в штабе Рожественского и взявший на своём 'Урале', прицепом к 'Ольдгамии' ещё два трофея. По одному японцу привели 'Олег' и 'Светлана'. Интересно, что японскую рыбачью 'шаланду', тонн под 250-300 водоизмещения обнаружил лично контр-адмирал Энквист, совершавший променад по мостику 'Олега' с биноклем на груди. Оскар Адольфович вначале обратил внимание на чаек, целенаправленно летящих отовсюду в одном направлении и направив бинокль в сторону птиц, узрил кончики мачт некоего судна. Так, по адмиральской наводке 'Олег' и 'запризовал' шхуну, заодно запасшись свежей рыбой.

Энквист гордился своим эпическим подвигом недолго, утомив офицеров рассказами о былых временах и 'настоящей' службе, контр-адмирал начал 'доставать' команду, пока не услышал за спиной: 'Вот старый чёрт, всё никак не уймётся, видать за рыбаков вторую чарку выпрашивает'.

Оскар Адольфович обиделся, ушёл в каюту и несколько часов просидел за столом, пытаясь вникнуть в бумаги. Добрый адмирал никаких репрессий не начал, сделал вид что не услышал злую шутку, что не понял причины дружного матросского гогота. Но ему, пожилому и сентиментальному человеку было до слёз обидно за русский флот, за матросов не чтящих – АДМИРАЛА! 'Нет, не победим мы японцев с такими моряками. Всех нас Того потопит. Боже, спаси и сохрани Россию', – набожный флотоводец перекрестился на икону Николая Чудотворца…

Между тем, по донесениям командиров кораблей, серьёзные проблемы в машинах, грозящие скорыми поломками, были на 'Сисое', 'Апраксине', 'Наварине', 'Камчатке'. Небогатов, заседая у себя в компании с Бухвостовым и Клапье де Колонгом, в раздражении отбросил остро отточенный карандаш.

– Вот и как прикажете идти в бой, на прорыв, – адмирал потряс рапортичкой от флагманского механика, – и это только самые насущные, требующие безотлагательной починки механизмы. А по мелочи – каждый корабль надо чинить и чинить.

– Вы предлагаете несколько дней отвести на ремонт, постоять с разобранными машинами здесь, у берегов Японии?

– Нет, Константин Константинович, чиниться будете во Владивостоке, не зря с вами 'Камчатка' идёт.

– Кто бы саму 'Камчатку' привёл в исправное состояние, – пессимизм и уныние вновь обуяли Клапье де Колонга.

– Ничего, до Сахалина дойдёте, а там – по способности. Главное, чтобы связь была с Владивостоком. Поэтому, Константин Константинович, берегите 'Изумруд' и 'Урал'. Не дай Бог им на камнях расколотиться. Потеря одного из семи кораблей линии для вас не так страшна, как утрата 'Урала' и 'Изумруда'.

– Понимаю, господин контр-адмирал, но вы с Владимиром Ивановичем отдельно переговорите, он как крейсер получил под начало, совсем не спит – то пишет планы завоевания господства на море, то команду тренирует: пожарная тревога, водная, минная опасность. Впрочем, Семёнов опытный моряк, и я очень надеюсь на дисциплину и исполнительность Владимира Ивановича. Его корсарские подвиги вдохновляют экипажи других кораблей, молодёжь рвётся в досмотровые партии. Но конечно, мы будем беречь наше эскадренное радио, Да, будем беречь всемерно…

– Кстати, о досмотровых партиях, – Небогатов посмотрел на Бухвостова, – Николай Михайлович, это вам поручение. Минные аппараты на наших пяти броненосцах ни в бою, ни в прорыве точно не пригодятся. Поэтому все мины, как самоходные, так и заграждения сдать на транспорта, а из офицеров и матросов минной части укомплектовать резервные призовые партии. Чувствую, пока мы к Цусиме будем приближаться, с десяток, а то и поболее нейтралов поймаем, – вот и минёры при деле окажутся, поведут задержанных с отрядом. Потом отпустим, вместе с нашими транспортами до Шанхая. Пускай Певческий мост претензии выслушивает и ноты протеста принимает, а неустойку министерство финансов выплатит, никуда не денется, за вооружённый резерв финансисты нам здорово задолжали…

Утром 10 мая 1905 года по старому стилю эскадра приступила к своей последней 'большой' угольной бункеровке. Первыми грузились суда отряда Клапье де Колонга. Небогатов с 'Ослябей' и бородинцами маневрировали западнее острова Кикай, причём адмирал заранее предупредил командиров, что его интересует в первую очередь не красота и синхронность движений судов отряда, а работа сигнальщиков, быстрое и безошибочное прочтение приказов с флагмана. Увы, после учений много вопросов было и к 'сигнальцам' и к рулевым.

– Безобразно маневрировали, – горячился Бухвостов, когда броненосцы возвращались к покинутой ими эскадре, на которой заканчивалась приборка после окончания угольных работ, – и сигнальщики как будто нарочно – то флаги перепутают, то сигнал неправильно прочитают! Что случилось – до сего дня таких глупых ошибок не допускали!

Капитана первого ранга можно было понять, его гвардейский 'Александр', ранее бывший образцовым кораблём эскадры, трижды 'опозорился'. Сначала случился 'испорченный телефон' и команда адмирала 'четыре румба влево', дошла до рулевого в искажённом виде и броненосец заворочал вправо, противореча своим же сигналам. Затем позорно долго, на глазах у Небогатова, не могли развернуть пожарные рукава, потом оплошали сигнальщики, вывесив флаги 'вверх ногами'…

Контр-адмирал напротив, был само спокойствие и безмятежность. Как только Николай Иванович 26 апреля понял, что эскадру вести ему и ответственность за судьбу людей, кораблей (да что там – судьба империй решалась в противостоянии флотов) также на его плечах, он почему-то успокоился. Жить ему оставалось ровно до того момента, когда комендоры Соединённого флота пристреляются по флагманскому броненосцу идущему под его флагом, а потом, уходя, верить в мужество и выучку командиров кораблей, чтоб они не подвели, не струсили, не разбежались. Ну, и на удачу уповать, разумеется. Проигрыш генерального сражения спишут на него, здесь едины будут все: и двор и флот и патриоты вкупе с либералами. А выиграть 'генералку', на равных драться с набравшимся опыта японским флотом, Вторая Тихоокеанская эскадра с изношенными машинами, расстрелянной на половине броненосцев артиллерией, была неспособна. Пойти в бой и героически погибнуть, а там – хоть трава не расти, тем более лужайки с травой над местом упокоения моряков павших в бою редкость, – очевидно так и думал Рожественский последние недели жизни.

Но стать фаталистом, переть напролом в Цусиму, как это бы непременно сделал Зиновий, его преемник не желал. И дёргать попусту людей, идущих на смерть, доводить их придирками и нотациями, Николай Иванович также не считал нужным, своим добродушием и жизнерадостностью резко отличаясь от экс-командующего.

Понимая, что выучку артиллеристов эскадры за пару недель всё равно не поднять, Небогатов тем не менее решил сразу после ухода Клапье де Колонга устроить учения, расстреляв все четыре трофея, доставшиеся эскадре на последнем переходе. Не то чтобы адмирал видел какую то большую пользу от пальбы по убогим японским корытам, но такое мероприятие по задумке командующего должно была немножко встряхнуть артиллерийских офицеров и комендоров. Да и время надо было чем-то занять, пока ветераны флота спешили к Лаперузову проливу.

В 18 часов вечера 10 мая броненосец 'Наварин', дав прощальный сигнал, повёл броненосную колонну курсом норд-ост. Вслед 'Наварину' шёл 'Сисой великий', за ним 'Нахимов', 'Император Николай 1', 'Адмирал Ушаков', 'Адмирал Сенявин' и 'Генерал-адмирал Апраксин'…

Броненосцы, идущие девять узлов постепенно нагоняли колонну транспортов, состоящую из 'Иртыша', 'Анадыря', 'Кореи', плавмастерской 'Камчатка', буксиров 'Свирь' и 'Русь' и трофейной 'Ольдгамии'. Госпитальные 'Кострома' и 'Орёл', сопровождаемые 'Владимиром Мономахом', уже скрылись за горизонтом. 'Светлана', 'Урал', 'Кубань' и 'Терек' вели разведку по пути следования эскадры и попрощались с 'небогатовцами' тремя часами ранее…

Лишь быстроход 'Изумруд' держался в паре кабельтовых от 'Александра 3', ожидая Клапье де Колонга, который на пару с Небогатовым сверял последовательность и синхронность действий разделяющихся эскадр. Как всегда бывает на Руси – в самый последний момент нашлись неотложные вопросы: требовали подписания приказы, распоряжения, лихорадочно сверялась финансовая отчётность…

– Что ж, Константин Константинович, до встречи во Владивостоке, – Небогатов обнял капитана первого ранга, перекрестил, – будем с двух сторон пробиваться к цели, Бог даст, всё получится. Главное – верить. Верить и бороться. С Богом!

– Рад был служить с вами, Николай Иванович, – бравый каперанг расчувствовался до слёз, – спасибо вам за всё. И, да, не прощаемся, до встречи.