Олег Северюхин - Кольцо приключений. Книги 1, 2, 3, 4 Страница 9

Кстати, я сделал запрос в отношении Николая Ивановича Краевского и сестры его Натальи Ивановны. О Николае Ивановиче данных нет. По непроверенным сведениям, он погиб, сражаясь в Добровольческой армии. Сестра его Наталья Ивановна была сестрой милосердия, расстреляна в Крыму вместе с ранеными офицерами, которых она отказалась оставить. Красное милосердие.

Уходили мы из КрымаСреди дыма и огня.Я с кормы, все время мимо,В своего стрелял коня.

(Николай Туроверов)

Глава 13

После института я избрал себе профессию свободного художника. Писателя. Деньги еще были, доллары в свое время стоили достаточно дешево. На небольшую сумму в рублях их можно было купить столько, что хватит не на один месяц жизни без особого шика. Да писателю особенно много и не надо. Ему нужен компьютер, настольная лампа, энциклопедический словарь, неуемная фантазия и смелость писать то, что любой другой человек назвал бы бредом или игрой воспаленного разума. Давайте скажем прямо, что те, кто взял в руки перо, чтобы писать стихи или прозу – это люди не от мира сего. Можно, конечно, сказать, что они люди нормальные, но что-то ненормальное в них все-таки есть.

Я написал книгу о приключениях русского волонтера во Франции в 1914—1918 годах. Никаких колечек с зеленым камушком. Приехал дворянский сын на учебу во Францию, а тут война. Патриот поступил в школу летчиков, закончил ее и был направлен в эскадрилью, состоящую в основном из волонтеров из разных стран. Воевал отважно, стал офицером французской армии, получил самые высокие награды и со славой вернулся в свое Отечество, которое горело в огне революции.

Книга получилась немаленькая. Завязана интрига, что в эскадрилью под видом американца проник агент немецкой разведки, который приводил в негодность самолеты, при вылетах в паре сбивал своих напарников, а потом производил разведку французских позиций и рисунки сбрасывал в контейнере в условленном месте над немецкими позициями. Любовные истории, радости и разочарования, восторг и печаль. Книга, вроде бы, удалась.

Понес одно издательство. Говорят, ты нам сначала синопсис дай, к синопсису аннотацию и первую главу, а мы, когда это посмотрим, так свой вердикт тебе и вынесем. И выносят вердикт: спасибо, – говорят, – только вот ваше произведение не подходит под политику нашего издательства. Напишите еще чего-то, приходите с синопсисом, с удовольствием посмотрим.

Помыкался я по издательствам, а там всем дамские сопли подавай, там Малинина с Донцовой бал заправляют. Сказали мне по секрету, вот если бы ты был Сервантесом и принес нам повесть о приключениях хитроумного идальго Дон Кихота Ламанчского, то тогда, может быть, они бы и напечатали меня и то, если я передам им все права на свое произведение и получу за это одноразовый гонорар в размере восьми процентов от оптовой цены тиража. Но я же не Сервантес и даже не Лев Толстой, поэтому и пошел я в пешеходную прогулку с эротическим уклоном. А один тонкий знаток закулисья сказал:

– Ты вот тут все правду-матку резать собираешься. А ты не знаешь, что это никому не нравится? И не нравилось никогда. Ни одному царю и ни одному генсеку, даже если эта правда касалась только их. Эти правдолюбы становились лагерными писателями и поэтами, которых потом, из сострадания, печатали на оберточной бумаге маленькими брошюрками, смотрите мол, и мы тоже боремся с проявлениями того, что не должно быть, но будет скоро обязательно в более изощренном виде.

Если ты слепой, то купи себе очки и посмотри, что делают самые знаменитые писатели, те которые премии разные получают, ордена, звания. Они и пишут не только то, что нынешней власти нужно, но и в президиумах разных съездов и конференций заседают, тонко улавливая все колебания генеральной линии и быстренько вступая во все партии, которые создаются людьми, имеющими власть и деньги для создания этих партий. Они умные. Они знают, что в гении и в классики назначает власть.

Кто Пушкина классиком сделал? Царь. Думаешь, он был один на всю Россию и «памятник себе воздвиг нерукотворный»? Памятники воздвигают не поэты, а государи. Если бы поэты себе памятники воздвигали, то от этих памятников на Руси нашей не протолкнуться было. А памятники писателям? А памятники художникам? А если скульпторы себе памятников понаставят? У нас если посмотреть, то вся организованная преступность себя памятниками обеспечила. На кладбище заходишь как в художественную галерею или музей какой.

Пришли коммунисты – других классиков назначили. Сейчас демократы своих классиков назначают. А ведь в России было и есть очень много талантливых поэтов, но их никто не назначил в классики или в гении, и они ушли в неизвестность. Кто на литературные премии выдвигает? Власть. Кто эти премии дает? Власть. Кто учебники утверждает? Власть. Так вот, если ты будешь Архимедом или Ньютоном, но будешь гавкать на власть, то тебя не назначат ни в Архимеды, ни в Ньютоны. Найдут других. Думаешь, того Пушкина бы печатали? Ничуть, и он, и его издатель «во глубине сибирских руд хранили б гордое терпенье». Так что думай сам.

И ведь прав он. Смотришь на партийный съезд, а там везде знакомые лица, те, которые с коррупцией борются, критику разную наводят, острые произведения пишут, значит, в струю пишут, если их власть уважает, печатает и на экран выпускает.

Списался я со своим знакомым американцем Джеймсом, тем, что у нас учился по обмену, по «электронке» отправил ему свое творение. Через сутки пришел ответ от него: «Володя, ты умеешь писать сценарии?» Пишу – нет. Снова предложение, уже коммерческое: Джеймс переводит роман на английский язык и отдает его профессиональному сценаристу, за это Джеймс получает 30 процентов от прибыли. 30 процентов и мне как автору. 40 процентов – сценаристу, который на основании произведения создаст сценарий для постановки в «Уорнер Бразерс». Нужно твое согласие, вот вариант контракта.

То, что у нас делается в течение от десяти до двадцати месяцев, американцы сделали за три дня. Пишу: «Джеймс, с условиями согласен». Если, – думаю, – и кинут меня американцы, то хоть приятно будет от того, что я создал что-то стоящее.

И что же получилось? А получилась «Эскадрилья «Фокон» (faucon по-французски сокол) со звездами кино в главных ролях. Там в титрах было так маленькими буковками написано, что сценарий написан по роману «Волонтер». Со мной киностудия договор заключила: как только я что-то напишу так сразу к ним, они либо издадут в переводе на английский, либо экранизируют. А гонорары-то у них знаете какие? Нашим и не снились. Мою долю четко перевели на тот счет, который я им указал.

Так что писателем я стал, русскоязычным, но издающимся на английском языке к славе Америки, которая является меценатом для всех мировых талантов. Да я бы издавался за грошовые гонорары здесь в России, только России я не особо интересен. Возможно, когда мои произведения переведут с английского на русский (не пойму для чего, если есть оригинал на русском языке), то возможно, что и меня издадут в России.

Глава 14

Жизнь человеческая очень короткая, если у человека есть дело, которое его захватывает целиком и которому он отдает все свободное время. Какой же историк откажется вернуться во времени назад, чтобы подтвердить свои знания или же сказать, что вот этот профессор в процессе изучения того или иного события в истории нашей оказался совсем не прав или не совсем прав и представить документальное доказательство правоты сделанного публичного заявления.

А, может, и не нужно никого низвергать со своих пьедесталов. Пусть люди будут уверены в своих теориях. Писатель то же самое опишет в художественной форме. Пусть ему не поверят, и пусть с ним будут спорить специалисты, но он-то был там, стоял с ратью на Донском поле и видел, чем достигается свобода народа, и что романтика войны – это удел маньяков.

Хотел и я вернуться к вернуться к истокам нашего города, побывать там в то время, когда на месте слияния Иртыша и Оми высадилась экспедиция под командованием подполковника Бухгольца (или Бухольца). Представил, как взовьются местные краеведы, доказывая, что они уже до тонкости изучили этот вопрос и какой-то дилетант, не знающий, как правильно пишется фамилия основателя города (Бухольц или Бухгольц), пытается их чем-то удивить. Правильно говорят – не надо быть пророком в своем Отечестве. Отечество это не любит.

Есть у меня давняя задумка попасть в Киевскую Русь до Переяславской Рады. Посмотреть, почему Русь Святая превратилась в Украину и с чего это Русь отказалась от приоритета на свои же земли, собранные князем русским Владимиром «Красное солнышко». Не зря князя Владимира объявили Святым и Равноапостольным, и особо почитаемым в России царской и в России нынешней. Был учрежден государственный орден Св. Владимира в прежней России и в нынешней России есть церковный орден Св. князя Владимира. Думаю, особо готовиться к этому визиту не нужно. Оденусь по-казацки, да нужно еще походить в школу фехтования взять несколько уроков владения саблей. Без этого, пожалуй, трудновато будет в те времена, когда закончилось Смутное время и когда Русь начала становиться государством, на которое стали оглядываться другие княжества и царства.