Я спас ссср! том iv (СИ) - Вязовский Алексей Страница 9

– Внимание грамотно отвлекли – вздыхает она – ты, наверное, даже и не знаешь, что у нас три недели назад в Дагестане беспорядки вспыхнули? В газетах-то про это не было. Так Хрущев Ивана Георгиевича в Хасавьюрт отправил, чтобы он негласное расследование провел. Уж больно мутная история там получилась – массовые драки словно на ровном месте вспыхнули, никаких причин для этого не было. Ну, и Степан Денисович тоже своих людей туда направил, а сам в срочную командировку на Кубу улетел. Так что когда он вернулся, Иванова в Москве не было. А сторонники Захарова и Семичастного времени зря не теряли, тем же вечером его дома и арестовали.

Ну, да… не додавили гидру, не все щупальца заговора в июле отсекли. И Малиновского тоже сильно недооценили.

– А что с Хрущевым?

– В реанимации, инсульт. Все подозрительно в одно время случилось. Литвиненко арестован, всю личную охрану заменили, ближайшее окружение отстранено от работы.

– А где сейчас мой «подельник» Андрей Литвинов не знаете?

– Нет, Леш, не знаю. Только про Аджубея слышала, что его тоже сняли. Видимо, заговорщики ждут завтрашнего Пленума ЦК, а потом сразу чистки начнутся.

Да уж… веселые времена настали. А я сижу здесь, чаи распиваю. Может так статься, что никому мои отчеты и донесения уже не понадобятся. Про статьи свои вообще молчу. Если Аджубея завтра на Пленуме попрут из членов ЦК и снимут со всех постов, то о журнале можно навсегда забыть. Интересно, где мои друзья сейчас? Вот как-то не верю, что они тихо по домам сидят. Прогуляться что ли до редакции, проверить не там ли они? А то ведь с ума поди сходят от неизвестности…

Ася Федоровна мою идею, конечно, не одобрила, но я пообещал ей проявить максимальную осторожность. Пока она ходила на склад искать для меня куртку подходящего размера, я взял у дежурного ключи от своего кабинета. Здесь за время моего отсутствия ничего не изменилось, пишущая машинка все так же сиротливо стоит на окне. Залез в стол. Из нижнего ящика достал запасной ключ от сейфа. Перебрал его содержимое.

Ордена, сценарий «Города», отпечатанные на машинке экземпляры рукописей, документы на дачу и на квартиру, которые я успел получить перед самым отъездом в Хабаровск. Покрутил в руках хрущевскую индульгенцию. Кому она теперь нужна – эта … филькина грамота. Долго решал, стоит ли взять с собой трофейный пистолет. А потом подумал – зачем? Чтобы устроить перестрелку в коридорах Радиокомитета? И дать Бобокову стопроцентный повод посадить меня? Тогда уже никакой Измайлов и Руденко не помогут. Так что взял половину из пятисот рублей, что остались у меня после покупки дачи, сунул в карман свою записную книжку, пропуск, несколько отмычек, и решительно захлопнул сейф.

Иду под зонтом по Садовническому переулку. На улице не души, дождь льет, как из ведра. Но если бы я снова сунулся в коллектор, то идти мне пришлось бы уже не по щиколотку, а по колено в воде. Так что отступление через коллектор – это только на самый крайний случай. Проверяюсь заодно – наружки действительно нет. Вахтер сменился, я показываю пропуск и спокойно попадаю в здание Радиокомитета. Прислушиваюсь к вечерней тишине в здании, направляюсь к лестнице. По пустому коридору подхожу к дверям редакции. Там явно кто-то есть, за дверью неразборчиво слышны голоса. Ну… была, не была!

Рывком открываю дверь и сразу же прикладываю палец к губам, призывая всех, находящихся внутри к молчанию. Потом показываю друзьям на потолок, давая понять, что наша редакция может прослушиваться. Выражение их лиц дорого стоит – глаза все вытаращили, словно привидение увидели. Девчонки рты руками зажимают. Молча, показываю всем рукой на выход.

– Пошли, перекурим что ли? – первой находится умная Юлька.

– Да – громко соглашается с ней Лева – пора и покурить.

Все разом отодвигают стулья и гурьбой высыпают в коридор. Каждый, проходя мимо, старается выразить мне свою радость. Девчонки улыбаются, Левка крепко пожимает мою руку, Димон со всей дури стискивает меня в своих медвежьих объятиях. Я грожу ему кулаком и веду всех за собой к лифту, чтобы подняться на последний этаж. Ключ от чердака лежит там, где его в последний раз оставил Иванов, так что вскоре мы уже обнимаемся с друзьями и расцеловываемся с девчонками.

– Тихо вы, черти! – смеюсь я и захожусь в очередном приступе кашля – Я болею, меня беречь надо. Ну, рассказывайте, как у вас дела?

– Да что мы! Когда тебя выпустили?

– Меня никто не выпускал. Я сам сбежал с Лубянки и теперь нахожусь на нелегальном положении. В бегах я, короче. А вы откуда знаете, что меня арестовали?

– Москвин мне похвалился, что лично тебя арестовал в аэропорту – скривилась Юлька.

– Еще что сказал?

– Что тебя теперь железно посадят, а Димку за пособничество врагу выпрут из универа и комсомола.

– Рано радуется, сволочь! Это мы еще посмотрим – кто, кого и откуда выпрет. Но никто в университете не должен пока знать, что я на свободе, слышите? Все должны думать, что я по-прежнему сижу на Лубянке.

– А Вике-то можно сказать?

– Нет. Не нужно ее в это впутывать. Да, и следят за ней теперь – привожу я решающий аргумент. Друзья согласно кивают.

Я откашливаюсь и задаю резонный вопрос.

– А вы что в редакции вечером делаете?

– К митингу готовимся – радостно докладывает Лева.

– К какому еще митингу? – офигеваю я.

– В твою защиту! Мы уже и плакаты нарисовали. Завтра утром у Кутафьей башни Кремля встанем, так чтобы нас депутаты Пленума увидели.

Теперь уже у меня глаза на лоб лезут.

– Совсем сдурели?!

– А ты думал, что мы тебя бросим? Нет уж! У нас завтра весь журфак на митинг собирается.

– Да, вас там скрутят и по воронкам распихают!

– Ничего, воронков на всех не хватит!

– Пусть колонной по всему Проспекту Маркса на Лубянку проведут! И мы все продумали. Нас сам Гагарин обещал поддержать.

– А его-то вы зачем привлекли?

– Чтобы шуму больше было. Да, не переживай, Лех, он сразу согласился как мы позвонили.

Час от часу не легче! Вот так сидишь на Лубянке и не знаешь, что за ее стенами происходит. Из дальнейшего их рассказа я узнаю, что Москвин заловил вчера утром Юльку прямо в университете. Начал похваляться, какой он крутой, как меня прямо у трапа скрутил. Потом стал требовать, чтобы Прынцесса ему подписку дала на сотрудничество с КГБ. Ага… нашел кому угрожать! Заноза послала его в дальние дали, а сама тут же помчалась к ребятам. Через полчаса уже весь университет знал, что Русина вчера арестовали злобные комитетчики. Ну, и понеслось…

Сначала всей гурьбой отправились к Заславскому с требованием вмешаться, тот пообещал ребятам позвонить Федину. Потом они пошли в партком. Там предложили подождать немного, пока все прояснится на Пленуме. Поняв, что так им ничего не добиться, девчонки нашли Светлану Фурцеву, и та сразу же помчалась к матери в министерство. А уже вечером, здесь в редакции собралось экстренное заседание нашего клуба. На нем и решили устроить митинг в мою защиту. Кто-то из ребят предложил подключить Гагарина. Телефон Юры в редакции был, Левка тут же начал ему звонить.

А сегодня с утра Оля “Пылесос” с Леной поехали по столичным ВУЗам, предлагая комсомольцам присоединиться к митингу студентов университета. Коган старший отправился в Союз журналистов, а Вика в Союз Писателей, чтобы встретиться с Фединым и Шолоховым. Который, кроме того, что депутат Верховного Совета, еще и член ЦК КПСС, а значит, будет принимать участие в завтрашнем Пленуме.

В общем, друзья развили такую бурную деятельность по моему освобождению, что мама не горюй! Приятно, конечно, чего уж там говорить, но не хотелось, чтобы ребята из-за меня пострадали. Нужно их подстраховать. А позвоню-ка я англичанину Джону Муру из «Evening Standard». Пусть подежурит с другими репортерами у Кутафьей башни – глядишь, и не рискнет новая власть арестовывать студентов на глазах зарубежной прессы. Им сейчас международные скандалы ни к чему. Только нужно обязательно проконтролировать содержание их плакатов и транспарантов. Чтобы никакой диссиденщины! Исключительно цитаты из классиков марксизма-ленинизма и Программы КПСС. Можно еще из Кодекса строителя коммунизма чего-нибудь надергать.