Связь без брака - Дмитрий Викторович Распопов Страница 9

Многие подростки, прильнувшие к окнам, рассказывали, что происходит на улице, говоря, что через час приехала машина скорой помощи, а ещё через час машина милиции. Весь вечер и следующее утро нас продержали в безызвестности, не выведя даже на зарядку и завтрак, а уже в обед, когда голодные дети стали табуретками бить в двери, наконец появился первый взрослый. Незнакомый пионервожатый пришёл в сопровождении милиционера и сказал, чтобы мы прекратили буянить, поскольку через пару часов подойдут автобусы и нас увезут обратно в интернат, поскольку пионерлагерь закрывается.

Дети попытались узнать в чём причина и когда их накормят, на что он ответил, что из-за случившегося массового отравления, умерло пять подростков с нашего интерната, начальник лагеря, и ещё около шести человек увезли в больницу. Это потрясло многих, и от взрослых отстали. А через пару часов и правда нас погрузили в автобусы и выдали бутерброды и по бутылке кефира, которые голодные подростки умяли со скоростью звука, уже более довольные поехали в обратный путь, галдя и обсуждая случившееся. Я же, сидел и размышлял, жалко ли мне того, кто пострадал помимо старшаков.

«Начальника лагеря точно нет, он видел, что происходит на его территории и не сделал ничего, чтобы этому помешать, жаль только, что главная цель моего плана осталась цела и невредима. В этом я убедился сам, когда увидел Пня, распоряжающегося погрузкой детей».

По приезде домой, все бросились делиться новости со своими друзьями и знакомыми, которые не попали в лагерь в нашу смену, а я воспользовавшись тем, что интернат превратился в галдящий и шумящий филиал ада, отправился осуществить то, что давно хотел, но боялся. Теперь же, после произошедшего на озере и в лагере, я чувствовал себя чуть увереннее и страх за свою жизнь ненадолго отступил.

Выйдя из комнаты, я спустился на второй этаж и якобы идя в туалет, воровато оглянувшись, чтобы никого рядом не было, нырнул в комнату, которая была сразу напротив общего туалета. Сидевший за столом мальчик, испуганно вздрогнул и отодвинул от себя тетради.

— У меня ничего нет, — со страхом смотрел на меня Редька, после появления новой власти, снова вернувший себе мальчишеский облик, но неуважение подростков. Он, и ещё трое опущенных жили в этой комнате полными изгоями.

— Мне плевать, у меня мало времени, — я подпёр дверь своей пусть и хилой тушкой, — быстро расскажи, за что тебя опустил Бугор.

— Зачем тебе? — удивился он.

— Я хочу его наказать, поэтому у тебя только один шанс, — отрезал я, — ну же! Или я ухожу!

— Стой, погоди! — в глазах подростка показались слёзы, — я всё расскажу. Он сделал это по приказу прошлой директрисы, так как я случайно услышал её разговор со своим мужем, о том, сколько она максимум может брать с содержания интерната себе.

— И что ты сделал?

— Написал конечно же письмо в милицию и «Пионерскую правду», — он усмехнулся, — эти письма уже через пару часов лежали у неё на столе, и она вызвала меня и Бугра, ну а дальше ты догадываешься, что было.

— Подробности её разговора ты помнишь? — поторопил его я, — где лежали документы, кто помогал ей подделывать справки и прочее?

Редько на секунду задумался.

— Евгений Анатольевич, точно должен быть в курсе, она упоминала его имя.

— Хорошо, если вспомнишь что ещё, оставишь записку наверху крайнего туалетного бачка, в туалете напротив, и о нашем разговоре никому ни слова!

Он лишь кивнул и умоляюще спросил.

— Ты правда мне поможешь?

— Я постараюсь, — не стал я его обнадёживать напрямую, ведь я был простым подростком, который устал просто проживать чужую жизнь заново.

Выскользнув из его комнаты, я сходил в туалет, а когда выходил из него, столкнулся с ещё тремя опущенными, которые шли к себе в комнату. Увидев меня, они молча отодвинулись, давая пройти, несмотря на них, я пошёл на третий этаж, мне нужно было подумать.

* * *

Замять массовые отравления в пионерском лагере не удалось, информация появилась даже в газетах, из которых я и узнал о подробности дела. Повара посадили на пятнадцать лет за несоблюдение правил приготовления пищи, а главную же вину повесили на мёртвого начальника лагеря, которому было уже всё равно. Также же этот лагерь закрыли навсегда и решили построить новый, ближе к городу, так что вторая и третьи смены, которые туда должны были заехать, отменялись, что конечно же не добавило бодрости воспитателям, которые летом также хотели отдохнуть, а вместо этого вынуждены были находиться на территории школы-интерната. Они решили выкрутиться из ситуации, став дежурить по очереди и на одного взрослого оказалось по триста детей и подростков, что очевидно мгновенно снизило контроль, поэтому оставшиеся старшаки стали приходить и отправлять всех в посёлок, попрошайничать деньги и сигареты. Не выполнивших дневную норму сбора — пятнадцать копеек, избивали. Вскоре дошли и до нашего возраста, уведомив, что мы старше, так что с каждого по пятьдесят копеек, где хотим там и зарабатываем.

Пришлось идти в посёлок, просить денег на хлеб, а Пузо так и вообще сделал просто, с тремя другими просто ловит детей и тряс с них деньги, избивая тех, кто сопротивлялся. Правда эта стратегия работала недолго, поскольку злые подростки быстро собирали своих друзей и уже через пару часов мы были вынуждены вернуться в интернат, чтобы не отхватить люлей уже самим.

— Немой, ты не участвовал, долю не получишь, — прокомментировал он, деля кучу мелочи на троих, откладывая то, что нужно будет отдать старшакам.

Я хоть и не претендовал на это, всё равно было немного обидно, что из-за них, я сам не смог раздобыть ничего.

Губа и Бык, являясь промежуточным звеном между нами и самыми старшими выпускниками, появились под вечер, похвалив троих других парней. Меня же, приказав встать к стене, стали избивать, причём каждый раз, когда я пытался уклониться, Бык, которого я порезал во вторую ночь, мстительно добавлял мне ещё пять ударов. Поэтому я решил наказать его за это. Не уклоняясь от ударов других, а лишь охая и стискивая зубы, когда кулаки выбивали из меня воздух, я краем глаза отметил, когда он широко размахнётся, и отодвинул голову ровно на десять сантиметров в сторону. Его кулак с громким хрустом врезался в стену, а он, тут же схватившись за руку, заорал от боли. Шагнув к нему, пока другие изумлённо на это смотрели, я добавил ему ещё и с ноги по яйцам, заставив упасть на пол. За что конечно же, тут же был наказан. Все старшаки,