Фронтовик - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 9

- Ясно, - тот дописал мои показания, и уточнил. - Остальных помнишь?

- Да. Недалеко были, рассмотрел.

- Доложили в особый отдел своей части?

- Да как-то замотался, забыл. Да и потом не до этого было. Время прошло уже и вспоминать не стоило.

- Не согласен, но ладно. Привезли тебя по подозрению в подмене личности. Что скажешь?

- Ошибки нет, так и есть.

- Значит, ты не Герман Одинцов?

- Как меня раньше звали, уже не важно, сейчас я ношу это имя и эту фамилию, этого достаточно. Свои награды я честно заработал, звание тоже, учился в школе, за умелые действия в бою, повысили в звании. Это под Феодосией было, что в Крыму.

- Из детей дворян что ли?

- Нет. Если бы был, я бы сказал. Не вижу смысла скрывать. Майор, давай по-честному? Было происшествие, моя вина, не отрицаю, тут или в бега, или на зону на десять лет. Что я выбрал, ты видишь. Добрался до Барановичей, думал там пересижу, я сирота, знакомый туда переехал жить. Его не оказалось доме, на стройку уехал. Комсомольская что. В лесу переночевал, диверсантов встретил, это другие. Потом сдал их, как встретил, ваши коллеги работали, из Минского НКВД. В Минск вернулся, у деловых сделал паспорт, а там война. Пошёл в военкомат, добровольцем. Да, солгал что разжалованный командир, но миномёт хорошо знал, получил ротный и воевал. Ранили, отлежался, к своим двинул, освободив наших пленных, среди них боец из моего расчёта. Дальше воевал у Могилёва и Рославля. Награды получал. Два ордена это за майора-связиста, тот такие сведенья сообщил, что генерал Видинеев на радостях, один орден за майора дал, другой, что наших спас и вывез на грузовике. Я честно воюю. Да, тёмная история у моего прошлого есть, но я думаю давно искупил её кровью. Ранен был не раз. Вот такие дела.

К сожалению, для майора мои слова - это простое сотрясение воздуха, факты ему были нужны, факты, поэтому отправил меня к дознавателям. Это те, кто физически выбивают признания. Ну и начался ад. Причём не жалели, меня похоже списали.

***

В оптическом прицеле показался офицер госбезопасности, новенькие погоны капитана так и сверкали, я чуть опустил ствол, в грудь целился, и потянул спусковой крючок. Выстрел. Ну вот и всё, это последний из моих мучителей. Три месяца в застенках НКВД, кого угодно сделают крайне мстительной личностью. Выслеживал я их долго, подбираясь, выискивая места лёжки, после чего приводил приговор в исполнение. Всегда это смерть. Это седьмой сотрудник НКВД, из тех что работали со мной, и последний.

Быстро убрав оружие, сильно хромая изувеченной ногой, я покинул место лёжки, и вскоре на своём фаэтоне удалялся прочь. Дистанция полкилометра, пусть ищут. Оружие с глушителем было, оно хорошо глушит, только хлопок слышно. А пока машина покидала территорию столицы, думаю стоит описать, вообще что это такое было. Началось всё не так и хорошо, то ли по ошибке, то ли специально велели, но я попал к настоящим маньякам. А меня за шпиона приняли, натянул личину и в Союз пробрался, где старался честным фронтовиком казаться. Такая официальная версия. Потом спохватились, но поздно. А мясники эти так поработали, что калекой меня сделали, даже моя регенерация не помогала, и перекидываясь в волка оставался калекой. Из трёх месяцев, два я провёл в коме, последствия контузии и ударов по голове. Очнулся в госпитале. От меня постарались избавится. В общем, доказать, что я враг, не смогли, а медицинская комиссия меня комиссовала. Нога левая не гнётся, колено повреждено, два пальца изувечены, рёбра сломанные, травма головы, шрамы по всему телу, хорошо меня отделали, особо не стесняясь применять силу и пытки. Судя по действиям мясников, в живых оставлять меня задачи не ставилось, иначе бы работали более тонко, без следов. Зря меня не убили, я самая мстительная сволочь что была в столице, не жить им, и это факт. Госпиталь покинул уже в середине октября, с бумажкой в руке, что комиссовали. Наград и звания меня не лишали, всё осталось, вот и двинул в управление кадров РККА. Я не только всё оформил как полагается, но даже смог выбить свой орден, тот «Боевик» за бои в Крыму. Он только через неделю прибыл, и я его получил. К тому моменту меня уже вывели из рядов Красной Армии, и я даже получил на руки паспорт, тут же в Москве. Пока без прописки.

А перебрался я в Сыктывкар. Как фронтовику и орденоносцу мне выделили квартиру, пусть дом бревенчатый, но вполне неплох. Устроился я шофёром в лесозаводе, на грузовике возил вахту лесорубов. Травмы есть, это да, но управлять мог, а права мне сделали. Зиму отработал без нареканий, это чтобы в столице обо мне забыли, сразу мстить нельзя, быстро на меня выйдут. Да что это, я даже женится успел, да как-то так получилось. Очень хорошая девушка восемнадцати лет, только школу закончила с отличием, десять классов. Первого я убил быстро. Это в марте было, сказал жене, та в положении, пятый месяц, что иду на охоту, ружьё есть, на несколько дней, в хижине на зимнике переночуем, и ушёл, на два дня. Отгулы у меня были. Сам же со льда реки взлетел и напрямую к Москве, прямо днём. Дальности «мессера» как раз хватило, с пустыми баками садился. Выследил, и убил первого из мясников. Ножом, работал под гопников. Вернулся, действительно кабана добыл, и домой, с соседями мясом поделился, вокруг леса, но всё равно как-то голодно. Хозяюшка моя, Таней её звали, отнесла часть мяса и ливера матушке. Она тут же жила, в городе, частное подворье имели и огород. Причём, у Танюши хватало родственников в городе, всякие тётушки, и дядюшки. Сам я активно пускал слухи, что лечусь. А был план. Да магёныша встретить в лесу под Житомиром, шанс есть, и я не хотел его упустить. Может и не встречу его, ту копию из параллельного мира, которая меня не знает, но надежда умирает последний. Буду ждать. Вот так я и летал к Москве, выслеживая и ликвидируя. В разное время, разными способами, чтобы не вышли на меня. Даже если подумают на меня, то где доказательства? Я далеко живу. Сыктывкар не ближний свет, ровно тысяча километров по прямой. Множество свидетелей подтвердят, что я надолго город не покидал, разве что являюсь фанатом охоты и часто в лесах пропадаю, но ненадолго, два, край три