Владимир Брайт - Цвет крови – черный

Владимир Брайт

Цвет крови – черный

Пролог

В мире, где алчность возведена в ранг добродетели и презренный металл правит бал, у всего есть цена. Даже у жизни и смерти.

Разница между ними лить в том, что своя жизнь бесценна, а чужая смерть не стоит ломаного гроша. Той самой жалкой монетки, которая со временем может превратиться в целое состояние или, наоборот, возвести незадачливого хозяина на эшафот. Страшное место, где меркнет блеск золота, а все, что осталось, – последний луч солнца, чудом пробившийся из-за туч. Нелепая мысль: «Почему я?» Короткий взмах топора. Хруст сломанного позвоночника. Прощальный полувздох-полухрип, и вот уже кровь, обретая свободу, бурлящим потоком льется на землю.

Сделка заключена. Счета оплачены. Договор скреплен в ледяных объятиях вечности.

Переиграть жизнь заново не получится при всем желании. Так же, как не удастся повернуть колесо истории вспять. Судьба вынесла приговор. Палач выполнил долг. Таков естественный порядок вещей. Изменить его не дано никому.

Со временем запекшаяся кровь на лезвии топора так въестся в металл, что матовая поверхность станет черной. И уже никакая сила в мире не вернет оружию первоначального вида.

Потому что черный цвет затмевает остальные. Он совершенен, как абсолютное НИЧТО, начало и конец всего сущего. Эталон мира, которого не существует. Низвергнутого божества.

И палача, познавшего истинную цену жизни и смерти.

Я был уверен: рано или поздно силы Альянса найдут и уничтожат немногочисленный отряд, вторгшийся в чужие владения. Правда, не мог представить, что нападение произойдет настолько быстро и плюс ко всему на нейтральной территории. Такая удивительная осведомленность противника выглядела по меньшей мере странно.

Ведь никто, кроме меня, не имел представления о времени выхода и о маршруте нашей экспедиции. По той простой причине, что никакого определенного маршрута не было в помине. Согласно плану, рано или поздно группу должны обнаружить. До тех пор, пока этого не произошло, мы могли импровизировать сколько угодно. Не было особой разницы, в какую сторону идти – запад ничем не отличался от востока, равно как и север от юга. Бесцельное блуждание по тылам вражеских армий и было нашей главной задачей.

Вряд ли можно придумать более глупый и бессмысленный план. Хотя при желании его можно списать на причуды богов, непостижимые для смертных. Небожители без сожаления ломают жизни и судьбы своих подданных. Они подобны человеку, наступившему на муравья. Он просто-напросто не замечает досадного недоразумения, как ни в чем не бывало продолжая свой путь.

Для Фасы, богини Хаоса, мы были глупыми насекомыми, копошащимися в пыли у ее божественных ног. Презренными созданиями, чей удел – расстаться с жизнью по малейшей прихоти сиятельной особы. В определенный момент времени она решила поймать крупную рыбу. И когда встал вопрос о наживке, взяла пятнадцать смертных. Людей, орков, темных эльфов, имуров и гоблинов.

Все эти несчастные не представляли особой ценности, выступая в качестве расходного материала, чья участь предрешена. Главная роль досталась мне и шестерке утангов – поразительных созданий, пришедших к нам из забытых легенд и преданий давно минувших дней.

История мира хранит множество тайн и загадок. В том числе и вопросы, до сих пор остававшиеся без ответа. Во имя чего легионы бесстрашных воинов бросили вызов абсолютному и несокрушимому могуществу Хаоса? Зачем пошли на откровенное самоубийство, а затем, как и следовало ожидать, проиграли в решающей битве? Почему начали войну, если изначально знали, что победить невозможно?

Они не были похожи на безумцев. Хотя ничем другим нельзя объяснить стремление к саморазрушению, неожиданно поразившее не отдельную личность, а целый народ, По крайней мере, с точки зрения людей, это была самая большая глупость, которую только можно представить, – возомнить, будто смертным по силам тягаться с лордами Хаоса.

Дальнейшее развитие событий лишь подтвердило эти слова. Сначала боги низвергли в прах самонадеянных глупцов, а затем, решив жестоко пошутить, воскресили.

С тех пор эти странные создания не принадлежали ни к миру живых, ни к миру мертвых. А одно то, что они сопровождали Хрустального Принца, человека, чье имя было известно задолго до его появления на свет, послужило главным доказательством серьезности намерений богини.

Когда-то давно, оказавшись в ненужное время в ненужном месте, я солгал, назвавшись чужим именем. Судьба жестоко посмеялась над выдумкой легкомысленного юнца, превратив некогда свободного человека в раба, присягнувшего осколком собственной души жестоким богам. Которому оставалось лишь беспрекословно следовать воле новых господ.

Даже в том случае, когда приказы не оставляли ни малейшего шанса выжить.

Мы выступили ночью. Луна скрылась за плотным слоем сгустившихся облаков, но в отличие от всех остальных я не испытывал трудностей с марш-броском по лесу в темное время суток. После того, как в мои руки попал обломок проклятой стрелы, день и ночь слились для меня в одно сплошное серое пятно. Больше всего это походило на бездарное полотно, где отсутствовали даже слабые проблески жизни. Грубо размалеванный холст, ради которого художник не поскупился на серую краску. Унылое небо, затянутое декорациями блеклых туч.

Усталость.

Безысходность.

Отчаяние.

Впрочем, кто знает. Может, не только окружение, но и я сам был ненастоящим? Чем-нибудь наподобие причудливого узора прибрежной гальки? Или рваных клочьев утреннего тумана, стелющегося по низине оврага? Пеплом давно отгоревшего костра? Или кем-то еще более удивительным?

Кто знает наверняка, кем я был или буду?

Никто.

Включая и меня самого.

Главное, несмотря ни на что, я до сих пор чувствовал себя человеком.

Пускай несвободным, но все-таки ЧЕЛОВЕКОМ.

А то, что на самом деле я им уже не был, я так никогда и не узнал бы, если бы…

Я ненавидел Динкса.

И он отвечал мне взаимностью. У каждого из нас имелись на то свои причины. Но первые зерна ненависти, давшие бурные всходы, бросил в землю имур. Именно с его жестокой подачи я встал под знамена Хаоса и в конечном итоге потерял весь свой отряд. Без малого тысяча лучников племени Сави пала на поле боя из-за предательства имуров. Гордые и сильные люди-кошки прикрылись союзниками, позволив тяжеловооруженным рыцарям втоптать в землю слабых лучников.

Лошади вязли в густой мешанине тел, умирающих под их копытами. Земля покраснела от крови. А легионы «благородных воинов», бестрепетно взиравших на жестокое истребление, даже не шелохнулись. Они сохраняли боевые порядки и думали только о себе.

Когда речь заходит о справедливости, не важно, кто выступает в роли вершителя правосудия. Пусть даже гольстерры – адские твари, приводящие в ужас всех смертных, независимо от возраста или расовой принадлежности.

Более чем уверен, я был единственным человеком, обрадовавшимся появлению зловещих слуг Фасы. Ни до ни после ничье сердце не наполнялось трепетным ликованием при виде чудовищных порождений зла. Никто не замирал от восторга, глядя, как ад опускается на землю, и не испытывал упоения, наблюдая за бессмысленно жестокой бойней.

Никто и никогда. Ни до ни после.

Война кончилась для моих людей днем на поле битвы, а для имуров – ночью, в походном лагере. Пара гольстерров превратила корпус генерала Тиссена в груду кровавых ошметков. Разыгравшийся щенок рвет в клочья подушку, так, что перья разлетаются по всему двору. Он может настолько увлечься, что не заметит, что от огромной подушки ничего не осталось. Зубы сжимают пыльную тряпку, а белоснежное покрывало устилает землю. И, несмотря на лето и жаркое солнце, кажется, будто наступила зима.

Два слепых «щенка» богини славно повеселились, разбросав по округе страшные останки. А наутро тем, кому довелось увидеть последствия жестокой «игры», показалось, что пламенеющий на востоке рассвет возвещает последний день мира.

Того самого мира, где почерневшая от запекшейся крови трава никогда не вернет себе прежнего цвета. Из семени, упавшего в землю, ничего не вырастет. Новорожденный не протянет руки к улыбающемуся лицу матери, а бродяга ветер не споет колыбельную песню. Потому что ее некому будет услышать.

Мне не хотелось ни с кем говорить, тем более вступать в бессмысленный спор. Но шедшему позади Динксу нужно было на ком-нибудь выместить раздражение.

Я на себе испытал нечто подобное. Первые дни после клятвы нервы напряжены до предела. Договор с лордами Хаоса скрепляется осколком души. И хотя теряешь ничтожно малую часть, тем не менее ощущаешь постоянное смутное беспокойство, причину которого не в силах понять.

– Думаешь, Фаса оценит твое рвение, осыпав милостями после удачного выполнения миссии?