Алексей Колентьев - Паутина вероятности Страница 10

Были зафиксированы случаи прохождения сталкерских команд через такие вот аномальные зоны и зачастую о том, что были на волоске от гибели, люди узнавали уже спустя какое-то время. Иными словами, место было как место. До тех самых пор пока не срабатывал лишённый логики, на взгляд людей, механизм, запускающий процесс перемещения куска земли не пойми куда. Глюки маршрутизатора — вот один из двух наиболее часто упоминаемых признаков существования таких зон «белого шума». Ещё отмечалось то обстоятельство, что иногда искажается перспектива обзора, и некоторые далеко стоящие объекты вдруг становятся видны невооружённым глазом.

И сейчас вставал совершенно законный вопрос — насколько велики запасы моей удачи, как командира. Не приведёт ли моё решение к гибели доверяющих мне больше чем себе самим парней… Как только ты из простого, тыкающегося носом во все косяки новичка, превращаешься в командира отделения и выше, этот вопрос становится главным на всё то время, пока случается планировать разного рода акции и отдавать приказы. Если всё рассчитано верно — идёшь дальше; если погибает доверившийся тебе боец или даже его просто зацепит, то чувство вины навсегда останется с тобой. Пусть в конце концов выясниться, что вина лежит где-то за пределами твоей компетенции: мало ли что может произойти случайно. Но всегда, если ты действительно выбрал путь командира, вождя, есть чёткое понимание главного принципа подобных отношений — вина за промах, это всегда вина командира, как слава и победные лавры тоже целиком принадлежат ему же, в случае если всё прошло как надо, и ни один солдат не пострадал.

Чтобы не возникло сложностей в дальнейшем, я отдал приказ остановиться и построил отряд для того, чтобы прояснить сложившуюся обстановку. Само собой выкрутасов и демократии в рейде быть не может, однако донести до бойцов все нюансы сложившегося положения будет самым верным способом добиться наибыстрейшего и чёткого исполнения приказов, потому что особого выбора у них и так нет…

Когда я говорю «построил», нужно заметить, что это образное выражение: представьте себе поросшую сухостоем холмистую равнину, где слева высится массив рыжего, дремучего леса, а кругом шныряет масса мелкого и среднего зверья вперемешку с агрессивно настроенными людьми, пусть и вне зоны прямой видимости, но ведь всё относительно, верно? Построение выражалось в том, что мы укрылись у подножия небольшого холма, выставив дозорных. На эту роль я отрядил самых надёжных людей: Норда с Андроном. Первому ничего объяснять было не нужно, за годы службы латыш научился безоговорочно доверять мне, когда дело касалось руководства, а молодой сталкер просто слепо уверовал в мою непогрешимость в силу опять же от части своего возраста, этот пойдёт за мной хоть куда вообще не задавая вопросов. Прозрение придёт месяца через три, когда его собственный опыт состыкуется с полученными в ходе общения со мной знаниями. Вот тогда можно будет почти на равных допускать парня к обсуждению манёвров и способов решения тех или иных задач. Пока же, вполне хватало первоначального капитала доверия с его стороны.

Остальных же я собрал в круг и тихим шёпотом стал излагать свои соображения по поводу сложившейся обстановки. Орать или вообще разговаривать во время рейда без крайней нужды не стоит: часто человеческая речь — это нарушение естественного фона, она разносится иногда на десятки метров вокруг. Не хуже громкого гудка автомобиля или, скорее, парохода сообщит тому, кто ищет, где находится добыча. Я всегда начинал жутко веселиться, когда в книжках и многих кинофильмах сильно «специальные» люди, громко, практически в полный голос разглагольствуя, шли по потенциально опасной земле. Но преследующие их враги тоже умом и выучкой не отличались, поэтому «спецы» благополучно делали то, что положено по сюжету, а я получал несколько весёлых минут и непонимающие взгляды соседей по ряду (если дело было в кинотеатре), или напарников по смене (если дело было на дежурстве)…

— Отряд, слушаем внимательно. Положение наше лучше не стало, но выбраться всё ещё есть неплохие шансы. Место, конечно, гиблое, но из трёх зол это самое спокойное и возможно самое незлобивое. Чётко и быстро исполняем приказы, особо не дёргаемся, тогда выйдем к базе «Долга» уже через двое суток. Сейчас идём быстро, останавливаться будем только на пятиминутки…

Обрисовав сложившуюся ситуацию и не получив сколько-нибудь серьёзных возражений, мы снова двинулись по ранее проложенному маршруту, сохраняя в качестве ориентиров вершину одинокой мусорной горы на севере, а так же шпиль надстройки Выжигателя (его сейчас тоже было видно невооружённым глазом) на юго-западе. Гора располагалась посередине Свалки и была достаточно хорошо видна, хотя по прямой до неё было двое суток ходу. Если ничто не задержит нашего продвижения по кочующей земле, то выйти в обозначенные и относительно безопасные места мы сможем уже через шестнадцать — восемнадцать часов.

Сама местность не вызывала опасений при визуальном осмотре: радиоактивный фон был в пределах нормы, аномальная активность тоже. Глюки маршрутизатора в таком странном месте как Зона, вообще чем-то неординарным назвать нельзя, тем более, что местная система позиционирования — штука крайне ненадёжная. Но именно на такие вот странности и следует обращать внимание, если вокруг всё зыбко и малопредсказуемо. Любое отклонение от нормы можно считать предупреждением, тем более, что кроме интуиции вообще никаким приборам доверять не следует. Машины видят и чувствуют только то, что их научили видеть и чувствовать, человек же почти всегда сможет машину переиграть, если дело касается таких тонких материй как провИдение.

Участок «кочующей земли» был широкой, километров пятнадцать по фронту, полосой земли и, судя по показаниям дальномера — глубиной до семидесяти километров, что и было странно. Такие расстояния для местных условий это уже предел. А визуально, местность ни чем не выделялась на фоне окружающего нас ландшафта: те же плоские холмы, стоящие группами и по одному, те же заросли колючего шиповника и полуметровый сухостой. Я ещё раз внимательно оглядел местность в оптику и, зачехлив верного «немца», убрал его в карман разгрузки. Потом ещё внимательнее, осмотрелся по секторам: иногда глазами углядишь то, что пропустишь оптикой. Но буквально ничего подозрительного или настораживающего не обнаружилось. Жестом подозвав Норда, тихо стал его инструктировать:

— Юрис, дело наше — дрянь. Ничерта не чувствую, но западло прямо-таки и сидит за левым плечом. Идти вперёд необходимо: другой дороги нет, люди устали и долгого боя с такой слабо слаженной группой и «грузом» на шее, нам не выдержать. Поэтому слушай, как мы поступим. Ты идёшь замыкающим и постоянно рубишь фишку, молодой так и остаётся в няньках с «грузом», Коля помогает раненому, страхует его. Я же отхожу метров на тридцать вперёд. Постоянно держи меня в поле зрения, если что не так, приказываю — Это слово я выделил особо и несмотря на протестующий огонёк в глазах друга, повторил ещё раз — Слышь, «соколиный глаз»? Приказываю, повернуть к пустошам и попробовать пробиться уже без меня. Задачу нужно выполнить, заложника передать алхимикам с рук на руки. Всё понятно?

— Есть, пробовать пробиться без тебя — Слова с трудом падали с губ латыша, обретя свинцовую тяжесть.

— Отлично, брат. Следите за сигналами, так и пойдём вперёд, пока не выйдем из этой «лапуты»[8] недоразвитой. Тоже мне — летающий остров… Ну, двинули помолясь.

Тронув тангенту общей связи, обратился уже ко всем артельщикам:

— Всем занять места в колонне, принять стимуляторы. Не покидать места в строю. Без приказа огня не открывать. Приём.

Все поочерёдно доложили о принятии приказа к исполнению. Будничная, штатная процедура внушила бойцам уверенность: их командир знает, что делает. Это-то мне и нужно. Малейшая тень сомнения и вся хрупкая конструкция полетит к чертям…

Обойдя колонну справа. Я занял место в тридцати метрах впереди и осторожной рысью задал темп движения основной группе. Какая бы опасность не таилась вокруг, самым главным нашим врагом как всегда было время.

Первый десяток километров дался довольно легко. Редкие аномалии оставляли достаточно места для манёвра и мы пробежали «десятку» за два с половиной часа, что весьма неплохо. Но вот на пятнадцатом километре начались сложности: неожиданно, стало трудно идти, как будто сила тяжести на порядок возросла. Темп чуть пришлось снизить, к тому же странный, белёсый туман стал наползать с севера, сузив обзорную дальность до пяти километров. Пришлось сократить дистанцию между мной и ядром группы, чтобы не потеряться в сложившейся обстановке. Вдруг, по правому флангу всплыла необычная роща искореженных Выбросом высоких тополей. Деревья были посажены в два ряда, образуя подобие аллеи, тянущейся почти строго на юг, чуть отклоняясь через три километра на юго-восток, что было не смертельно. Дав команду о смене направления, я вошёл в аллею первым. Так мы прошли около четырёхсот метров, пока не пришлось сделать вынужденную остановку — людям требовался отдых, хотя местность и не располагала особо рассиживаться. Ощущения какой-то зыбкости, искусственности, окружающего нас места не покидало ни на секунду. Когда приходит пора идти дальше, обычно бойцы с неохотой встают, с трудом принимая необходимость того факта, что надо продолжать забег. Но только не в этот раз: даже раненый подрывник вскочил и занял своё место в строю едва ли не первым. Странности «кочующей земли» достали всех, появился страх, люди стали нервно оглядываться по сторонам, только Норд и как ни странно Сажа, вели себя спокойно. Последний даже оживился, всё время порываясь рассмотреть кажущиеся любопытным только ему одному местные кусты и деревья.