Вера Ковальчук - Сквозь бездну Страница 10

Наблюдая за действиями своих подчинённых, я вспоминал содержание письма, которое пришлось быстро заучить наизусть. Нетрудно было догадаться, что меня отправят туда, где нужна будет моя «особость», мой дар проходить сквозь области, полные смертельно опасной магической энергии, и оставаться в целости и сохранности. Дар, которым, как я понял, не обладал ни один другой военнослужащий в подчинении госпожи Солор. Ещё и этим, а не только её благодарностью ко мне, можно, наверное, объяснить мой стремительный карьерный рост.

Эрмах, подойдя ко мне, состроил вопросительное выражение лица. Состроил с усилием — действительно, мимика у него странная.

— Нам надо добраться до замка, — сказал я. — Сколько это требует времени?

— Если небольшим отрядом, да с парой лошадей, то дня за три можно успеть. Таким отрядом и с обозом — в два раза дольше.

— Путь трудный?

Эрмах развёл руками.

— Не могу уверенно сказать. Катакомбы претерпевают изменения, магия всё-таки, и к тому же к замку есть как минимум пять маршрутов. Они разные. И заранее выбрать один невозможно. Трудно представить себе, какие неожиданности могут ждать нас на пути и по соседству.

— Но они могут ждать.

— Конечно. Магическая система области меняется, как и система мира в целом. От этого многое зависит. В том числе и возможные препятствия на пути. Маг ведь в отряде есть. Если что — обойдём.

— Если у нас будет хватать на это время.

— Не могу, конечно, задавать подобный вопрос, однако… Весь ли отряд непременно должен дойти до финала?

— Я ухмыльнулся.

— Это не обязательно. Но желательно.

— Что ж… Тогда спектр возможного становится шире.

— Аканш, подойди. Как всё идёт?

— Нормально. Поблизости никого. Впрочем, в этих катакомбах можно хоть тысячу сотен разместить, и они едва ли скоро наткнутся друг на друга.

— Значит, так, задача у нас простая. К замку подойти со стороны подземелий, вскрыть защиту и выломать одну штуковину, координирующую подачу магической энергии на защитные системы замка. В определённое время. Как туда дойти, нам должен будет показать Эрмах, штуковину буду выламывать я, ну, а остальное как получится. Вот и вся задача.

— Понятно, — он смотрел спокойно, даже самоуверенно. И ещё — с оттенком любопытства. — Шесть суток у нас? Уложимся.

— Ты знаешь здешние катакомбы?

— Очень плохо. Один раз участвовал в боевой операции в этих краях. Но предполагаю, что уложиться нам не составит большого труда.

— И хорошо.

Я чувствовал себя здесь не столько командиром, сколько наблюдателем. Бойцы и младшие офицеры и без меня отлично знали, что и в каком порядке делать. Авангардные десятки, обследовав ближайшие проходы, переключились на прямоугольный тоннель, углубились в него, даже пропали из виду. Аканш не вмешивался — и я не стал. Ребята должны знать, что они делают. В зале, подсвечивая себе магическими светильниками, перекладывали по-другому тюки с припасами, выстраивали ящеров в линию, решали, какие десятки пойдут впереди, какие — позади нашего крохотного обоза.

Наверное, это было совершенно нормально. Пока всё происходило строго по плану, все знали свои обязанности, каждый действовал равнодушно и привычно, как на учениях, а не в реальной боевой обстановке — так зачем им нужно особое внимание командира?

Мы двинулись в путь именно по тому прямоугольному проходу, который успел проверить наш авангард. Ребята и теперь маячили впереди, время от времени их сменяли другие десятки — не потому, что предыдущие от чего-то успевали устать, а потому, что естественным образом притуплялось внимание.

Эрмах и я шагали в головах отряда — выхода нет, проводник должен видеть всё, и чуть ли не самым первым, а мне следует находиться рядом с ним. В конце концов, решения принимать мне, пусть даже и не без помощи Аканша. Который за моей спиной приглядывал и за движением обоза, и за сменой десяток, конечно, тоже. То есть и информацию я должен получать первым. Как можно скорее.

Вокруг, за пределами звуков, издаваемых подразделением на марше, царила глухота и пустота. Сумрачные каменные стены в некоторых местах, но очень редко, излучали приглушённый фосфорический свет, а чаще ничем не отличались от обычных скальных стен, изредка носящих следы кирки или иных инструментов, а чаще всего без них. Я подозревал, что камень здесь могли добывать какими-то неведомыми мне способами, магией например, поэтому некоторые проходы так поражали своим видом — то ли проплавленные, то ли отполированные водой.

Тьму вокруг нашего отряда рассеивали клочки магического света — их направляли и поддерживали некоторые бойцы, погонщики ящеров, а один из самых предприимчивых для собственного удобства укрепил такой на верхушке пирамиды из тюков. Лучи света почти царапали свод там, где он опускался низко, но видно было неплохо.

— Что скажешь, Аканш, — это нормально, что вокруг так безлюдно?

— Само собой, нормально. — Мой зам развёл руками. — Нас потому и выкинули аж в шести дневных переходах от нужного места, чтоб гарантировать от встречи с организованными отрядами противника. Тут разве что местные могут ошиваться, но с ними будет не так сложно справиться.

— И допросить?

— Допросить тоже можно. Но ребята проинструктированы брать в плен местных только в том случае, если попытка захвата не чревата шумом или возможностью упустить демона. Нам важнее скрытность, чем информация, которой местный может и не обладать.

— Оно и понятно.

— К тому же многих местных обитателей от местной же фауны трудно отличить. Можно, но не в момент стремительно развивающейся схватки. Поэтому — тут уж как повезёт.

— Естественно. Иначе обычно и не бывает. — Я задумался. — Кто сможет гарантировать, что никакое существо не уйдёт от внимания авангарда?

— Никто, конечно. Но мы ведь все понимаем, чьи интересы на кону. Для себя ж стараемся, раз уж тут оказались, о чём ещё говорить.

— Тише! — шикнул Эрмах и вытянул шею.

Я дал знак остановиться, и через некоторое время отряд и обоз замерли. Абсолютной тишины не получилось всё равно, кто-то переминался с ноги на ногу, кто-то шуршат одеждой, бессознательно позванивал металлом на перевязи, поскрипывал кольчугой о подкольчужник или бармой обо что придётся. Но теперь хоть можно было разобрать, чем наполнилось таинственное молчание катакомб за пределами нашего пятна света.

— Оно действительно чем-то полнилось. Сумрачный, отдалённый и потому едва слышный мерный звон, похожий на прикосновение к самой толстой гитарной струне. То есть даже не столько звон, сколько присутствие звука. Я с беспокойством взглянул на проводника, а тот, потеснив бойцов, приготовившихся сменить авангардную десятку, беззвучно прошёл несколько шагов вперёд. Крадётся, как ловчий в тайге — даже щебень под ногой не скрипнет.

Обернувшись, он качнул головой.

— Придётся взят чуть левее.

— Что это?

— Не знаю. Может, залом, может, арка. Или ещё что-то. Магия какая-то — значит, надо держаться подальше.

Я не решился спрашивать, что такое «залом» и как это понятие связано с магией. Уж наверное, связано… Есть смысл этот вопрос магу задавать, наверное. На привале. Если вспомню потом…

Коридор часто проходил сквозь пустые пространства пещероподобных зал, иногда обладающих поразительно правильными очертаниями. Пересекая такие, я с интересом оглядывался, ожидая в любой момент увидеть скульптуру, барельеф, фреску или хотя бы какое-нибудь нацарапанное граффити. В подобных катакомбах когда-то встречались и молились первые христиане, они оставляли на стенах схематические изображения рыб и обращения к Богу. Но надо всё-таки помнить, что я не на Земле, и что демоны не признают никаких богов, кроме магической силы и власти. Что-то мне это напоминает.

Вокруг пусто и безжизненно, будто в городе, оставленном жителями тысячу лет назад. Словно в том таинственном архитектурном комплексе, куда я ходил, как на работу, в нижнем демоническом мире. Куда ходил, чтоб отыскать какую-нибудь надежду на спасение для нашей троицы, и небезуспешно. Теперь я частенько вспоминал те строения, остатки чьей-то повседневной жизни, осколки истории, оставшейся для нас троих глубокой тайной. И сейчас вспомнил. Жаль, что больше никогда не увижу.

А спустя миг с изумлением поймал себя на мысли, что сожалею об этом чаще и выразительнее, чем о собственной родине, которую тоже больше никогда не увижу. Привык, что ли, жить в Империи? Наверное. Человек способен быстро приспосабливаться к новому.

— Слушай, — обратился я к Эрмаху. — Ты ведь мог бы нарисовать схему этих катакомб? Тогда б мы схемку передовым десяткам раздали и свели бы почти к нулю возможность наткнуться на врага и упустить его.

— Не-а. Не смог бы.

— А что так?