Уильям Кейт - Битва Страница 10

С тех пор как Грейсон очнулся и узнал о массовом бегстве остатков Коммандос Карлайла, прошло еще два пятнадцатичасовых периода. Хотя голова Грейсона была все еще в бинтах, пульсирующая боль и головокружение исчезли; к нему вернулись силы, и он решил покинуть дом Беренира.

– Куда ты пойдешь? – спросил Клейдон, когда Грейсон объявил ему о своем намерении.

– Я не вполне уверен. В городе у меня есть друг… дочь главного министра. Может, она сможет мне помочь.

Коммерсант Беренир нахмурился, поглаживая курчавую бородку.

– В последнее время как раз министры и подогревают ненависть к вам, иноземцам. Будет ли разумным навещать домочадцев одного из ведущих политиков планеты?

Грейсон пожал плечами.

– У меня нет большого выбора. Мне нельзя оставаться здесь. Беренир кивнул.

– Я не скажу, что буду жалеть, если ты уйдешь. Тебе опасно оставаться.

– Вам не нужно было приводить меня сюда.

– Ты неправильно меня понял, юный господин. – Он все еще величал Грейсона почтительным титулом, которым большинство аборигенов награждало представителей отдаленного Таркада и обитателей легендарной Внутренней Сферы. – Я не обвиняю тебя лично, но…

– Но нужно учитывать соседей.

– Э, да. Как угодно.

– Я благодарен вам за помощь.

– А я благодарен за то, что ваши люди сделали для Треллвана. – Он улыбнулся, когда лицо Грейсона приняло испуганное выражение. – Нет, я не имею в виду Хендрика. Но технология… наука, чтобы сражаться с предрассудками… образование. Мой сын Клейдон научился многому за годы работы в Замке.

– На кой черт все это мне сейчас, отец? Федеративное Содружество никогда не вернется.

– Тебя научили думать, сынок. На любую проблему можно смотреть с разных сторон, некоторые из них хорошие, другие плохие. Ты научился применять научный метод мышления, думать критически, рационально. Это и есть сокровище, которое эти… эти звездные люди принесли с собой. Они уже не смогут отнять его у тебя. – Он снова повернулся к Грейсону. – Это мы должны благодарить тебя, юный господин.

Грейсон промолчал. Что они будут делать с этим научным методом, когда придется отражать налеты бандитских боевых роботов? Технология и рациональное мышление погребены под предрассудками. Для тех воинов из Коммандос Карлайла, которые следили за событиями в Саргаде, Беренир давно был загадкой. Он являлся одним из тех Богатых городских коммерсантов, которые якшались с несчастными торговцами, заглядывавшими на космодром, торговали их товарами и договаривались об отгрузке треллванских минералов, древесины и специй. Во время бунтов и пропаганды, направленных против Федеративного Содружества, он продавал Коммандос Карлайла пищу, машинное масло и разные товары – от мыла до соли. Никто не мог сказать, чем это было вызвано, жадностью или меркантильностью, а может, просто космополитическим приятием иноземцев за таких же людей, как и все.

Если бы население узнало о местопребывании сына человека, который состряпал Треллванский пакт с Хендриком, то Грейсон вполне мог очутиться в положении козла отпущения. Треллванцы не отличались особенной мстительностью и кровожадностью, во они были людьми. Грейсон содрогнулся, вспомнив одну историю: о насильнике, заброшенном в пустыню как раз во время очередной вспышки на солнце.

Первой его мыслью было проникнуть с помощью Беренира на первое же иноземное грузовое судно, зашедшее на Треллваи. Коммерсант объяснил, что иноземные торговцы лишь изредка забирались так далеко на Периферию, и страшно подумать о том, что случится, если такое судно появится. Когда он потирал руки, огни лампы играли в перстнях на его пальцах.

– Я подозреваю, что торговле сейчас придется туго.

– Но какой-нибудь корабль придет?

– О да, в конце концов придет. Но он пробудет недолго. Торговые суда уже не кишат в небе, как когда-то…

– Но они придут?

– О, разумеется, они придут!

– А ваше правительство позволит им прийти? С этой политикой иноземного ненавистничества… Беренир сделал нетерпеливый жест.

– Если я что-то смыслю, пробыв три сотни тройных дней на улице Коммерсантов, то бизнес непременно расцветет снова. Как ты думаешь, сколько времени Треллван сможет обходиться без торговцев с других звезд, а?

– Я не знаю. У вас здесь есть вода… вы выращиваете зерно… вы могли бы перебиться без них. – Грейсон не добавил, что, по его стандартам, уровень треллванской цивилизации немногим отличался от варварства. Они не могли похвастаться наличием электронной технологии. Энергию давали генераторы, приводимые в действие сжиганием нефтепродуктов. А самодвижущийся транспорт на улицах города могла с успехом заменять тягловая сила.

Беренир нетерпеливо замахал руками.

– Правительству начхать на пищу и воду. Оно заинтересовано в тарифах, пошлинах и налогах. Дай политикам… десять… ну, двадцать тройных дней, и корабли будут приходить снова.

Беренир огорченно почесал подбородок.

– Но между тем нам нужно решить, что делать с тобой. Задача не из легких.

Выслушав все это, Грейсон подавил стон. Десять треллванских тройных дней равнялись примерно двум с половиной стандартным годам. За последние шесть месяцев единственное коммерческое судно, бросившее якорь на Треллване, принадлежало торговцу Дома Малайя, который посредничал между Обероном и Треллваном. Насколько дольше придется дожидаться следующего? И как он проберется на него, с бандитами Хендрика в порту и людьми Саргада, готовыми убить его при первой же встрече?

Беренир задумался.

– У меня есть контакты в правительстве, – сказал он. – В наши дни коммерсанту в моем положении положено их иметь. Главный министр – мой друг.

– Станник? Главный министр Станник?

– Да. Ты его знаешь?

– Я… знаю его дочь. Довольно хорошо. Я встречал министра раз или два…

– Станник – один из самых доверенных помощников короля Джеверида. Он также является человеком, отвечающим за торговлю, что-то вроде этого.

– Он поможет?

Беренир закусил нижнюю губу.

– Он всегда одобрял политику Джеверида относительно укрепления связей с Федеративным Содружеством. Позднее именно Станник и Джеверид отстаивали иноземцев, когда все остальное правительство ополчилось на них, а когда гарнизон Замка дезертировал – не в обиду будь сказано, юный господин, – он и тут остался на высоте. Я… доверяю ему так же, как и любому из этой стаи волков.

Грейсон кивнул.

Вскоре было решено, что встреча произойдет в апартаментах Мары, чтобы не привлекать внимания к торговцу. Сын Беренира дал Грейсону одежду, чтобы сменить серую униформу Федеративного Содружества, – простую легкую коричневую рубаху, широкие брюки и полуботинки, которые оказались по крайней мере на размер меньше. Хотя с наступлением периастерона погода становилась хорошей и жара быстро усиливалась, на Грейсоне были также плащ с капюшоном, закрывавшим его светлые волосы. Немного подискутировав по поводу того, красить или нет его волосы, чтобы они походили на черные лоснящиеся кудри большинства уроженцев Треллвана, Грейсон решил, что это лишнее. Он встретится с Марой в качестве себя самого.

Люди на улице Коммерсантов, казалось, полностью были поглощены своими делами и не замечали Грейсона. Ларьки предпринимателей представляли собой легкие разборные палатки из дерева и брезента. Все они, словно соперничая друг с другом, старались протиснуться на середину улицы, и прогулка здесь превращалась в зигзагообразное движение толп покупателей, груд товара и самих купцов, которые блеющими, просящими голосами пытались перекричать друг друга. Но Грейсон заметил, что даже уличные торговцы поутратили свой былой энтузиазм.

Город терзался страхом в ожидании, что бандиты Хендрика удостоят его своим вниманием.

Было мало что известно о бандитских силах, оккупировавших сейчас космодром, и еще меньше – об их намерениях. Беренир сказал, что от интервентов еще не поступало никаких требований или угроз и что представители городского совета, посланные в порт, были завернуты назад часовыми с кольца обороны, возведенного там. Люди Хендрика выгнали гарнизон, выстроили кольцо и теперь просто выжидали. Чего?

В центре Саргада располагался многокупольный Дворец, наполовину скрытый от постороннего взгляда буйной, цветущей растительностью орошаемых садов. Семья министра Станника находилась в нескольких выстроенных в ряд роскошных трехэтажных домах, выходивших фасадами прямо на дворцовые ворота.

Грейсону сказали, что Мара будет дома. Он знал, что она работала у отца в качестве секретаря со дня смерти своей матери. Беренир обещал, что Мара будет ждать, что она и Станник приготовят ему место, где он сможет укрыться от любопытных глаз. Грейсон предвкушал встречу с Марой, несмотря на то что уже несколько раз успел попрощаться с ней. Она принадлежала к миру, где ограждать женщин, отказывая им в полной свободе, вошло в практику. В течение ряда лет Станник и его семья жили за «рубежом», на других мирах, и поэтому немного отличались от своих соседей. Грейсон только ступил на ступени перед апартаментами Мары, как из-за его спины раздался голос: