Юрий Корчевский - «Волкодав» из будущего Страница 10

Из ямы приподнялся второй диверсант. Он поставил машинку на дерн и, крутанув ручку, нажал на кнопку. Мотоцикл Свиридова и Никонова стоял как раз рядом с местом, где диверсанты на обочине заложили взрывчатку. Если бы рвануло, и от мотоцикла и от офицеров мало бы что осталось – тола там было килограммов восемь.

Когда диверсанты наконец осознали, что и взрыва не произошло, они схватились за кобуры пистолетов. Только и Никонов не дремал. Сидя в коляске, он дал из автомата длинную очередь по агентам.

Я приподнялся из болота и тоже начал стрелять из «вальтера». Конечно, для пистолета дистанция была великовата – метров семьдесят-восемьдесят, но я рассчитывал хотя бы отвлечь агентов.

От очереди Никонова они оба упали. Убиты или укрылись?

Совсем близко затарахтел мотоцикл, и из-за поворота показался мотоциклист. Это был тот самый, что привозил агентов. Я поднял «вальтер» и сделал по мотоциклисту три прицельных выстрела.

Поняв, что я стреляю по мотоциклу, Никонов тоже дал очередь. Мотоцикл дернулся, свернул к холму и перевернулся. Свиридов и Никонов соскочили со своего мотоцикла и бросились к нему. Я тоже присоединился к ним, выбравшись из болота, как был – голый, мокрый, грязный.

– Он диверсантов сюда утром привез.

Свиридов и Никонов поднатужились и поставили перевернутый мотоцикл на колеса. Под ним лежал убитый водитель.

Мы осторожно стали подниматься на холм, держа наготове оружие. Но опасаться было уже некого – оба диверсанта лежали убитыми. Стрелял Никонов отлично, не зря, как и я, проходил спецподготовку в ОМСБОНе.

Только теперь офицеры обратили внимание на мой вид.

– Ну и страшен ты, Петр! Весь в грязи – как леший! – запоздало изумился Николай.

– Да чего ты пистолетом энто место прикрываешь! Уж лучше бы лопух побольше в болотце выбрал! – подхватил Андрей.

Парни засмеялись.

– А почему он из пулемета не стрелял? – Никонов вытащил из рук убитого ручной пулемет Дегтярева и отщелкнул диск. – Да он же пустой!

– Конечно, я же все патроны из него загодя вытащил и в болоте утопил. – Николай с Андреем понимающе переглянулись и молча протянули мне руки для рукопожатия.

За разговором мы не услышали, как на дороге появились две машины. Шедший впереди джип тормознул у мотоцикла Свиридова – он стоял на середине дороги. Из него стремительно выскочили бойцы охраны и, загородив собою генеральскую машину, направили на нас автоматы.

– Бросайте оружие, и с поднятыми руками – ко мне! – грозно крикнул старший группы охранения.

Свиридов, Никонов и я бросили оружие и спустились с холма к дороге.

– О, так это же офицеры из СМЕРШа! Что тут у вас произошло?

– Группу диверсантов только что обезвредили, – сказал Свиридов.

– Группа-то где? Вижу одного, что у мотоцикла.

– Двое еще наверху – в окопчике лежат, на холме, – Свиридов качнул головой.

Дверь «эмки» распахнулась, из нее вылез генерал и подошел к нам.

– Почему задержка?

Мы вытянулись в струнку.

– СМЕРШ 2-й танковой армии, отдельная группа, командир капитан Свиридов. Ликвидировали диверсантов, товарищ генерал.

– Хм, а это что за чучело? – обратил на меня внимание генерал. – Тоже диверсант?

– Никак нет, товарищ генерал. Лейтенант Колесников, действовал по оперативной ситуации!

– Черти что, немедленно приведите себя в порядок, лейтенант!

В сторонке на меня поглядывали бойцы охраны, с трудом сдерживая улыбки. И только у одного человека я увидел на лице тревогу. Командир взвода охраны стоял бледный, живо представив себе, что здесь только что случилось и что могло бы произойти с генералом Рокоссовским, если бы мы не предупредили диверсию врага.

Генерал поморщился, передернул плечами, сел в машину, и маленькая колонна тронулась, объехав не опасную уже яму-ловушку. Мы дружно выдохнули.

Я побежал к ручью обмываться и одеваться. Свиридов и Никонов покатились от смеха.

– Причиндалы пиявки не отгрызли? – кричал мне вслед Андрей.

Ну-ну, смейтесь. Кабы не я, и взрыв грохнуть мог бы, и пулеметчик дело свое сделал бы. Ребята прекрасно это понимали, но нервное напряжение требовало выхода. Да я и не обижался – должно быть, со стороны это и в самом деле выглядело нелепо и смешно.

Когда я обмылся, оделся и вернулся к дороге, офицеры стащили с холма тела убитых и пулемет. Я откопал заряд тротила. Трупы, тротил и оружие мы уложили в коляски двух мотоциклов и поехали в отдел, на доклад к Сучкову.

Доложили по форме, написали рапорт.

Подполковник вышел из здания, осмотрел убитых агентов.

– Обыскали?

– Так точно! Карманы пустые, документов нет.

– Тогда чего вы их сюда привезли? Я что – убитых не видел? Ну и утопили бы их в том болоте. Собакам – собачья смерть. Сообщаю, что сегодня пришла шифрограмма – еще две группы обезврежены. Одну в Подмосковье на квартире взяли, другую постреляли на КПП, при проверке документов. Вместе с двумя нашими – уже четыре получается. Две где-то еще бродят. Даю вам два дня отдыха. Молодцы!

– Служим Советскому Союзу! – дружно гаркнули мы.

Подполковник стал уже подниматься по ступеням лестницы, но обернулся:

– А что, Колесников, ты и в самом деле голым перед командующим предстал?

– Получилось так, товарищ подполковник. Я же в болоте лежал, скрытно оттуда за местностью наблюдал. А вот для того, чтобы обмундирование осталось сухим и чистым, пришлось раздеться.

– Хм, сколько служу…

Подполковник повернулся и буркнул:

– Совсем распустились.

И уже, проходя через дверь, проворчал:

– Как есть – леший.

Так и прилипло ко мне это прозвище.

Убитых агентов ни в какое болото мы не повезли – бойцы комендантского взвода вырыли за околицей яму и сбросили трупы туда. Тол и оружие сдали в «оружейку» и завалились спать.

– А мотоцикл? – вспомнил Андрей.

– Какой? Что в штабе фронта взяли? Завтра вернем.

Завтра вернуть не получилось – проспали до обеда. Проснулись, сходили пообедать и – снова спать. Только на следующий день мы смогли вернуть мотоцикл.

А через месяц мне присвоили звание старшего лейтенанта. Только вот обмыть его не получилось. Звездочки на погоны прикрепил, пообещав устроить завтра сабантуй, однако ночью началось немецкое наступление.

Наше командование знало о времени наступления немцев, и за час до удара, когда на передовые позиции выдвинулась немецкая пехота и подтянулись танки, наши войска нанесли массированный артиллерийский удар из всех орудий. Стреляло все – пушки, минометы, «Катюши». Грохот стоял невообразимый, на позициях немцев бушевал огненный шквал.

Наконец огонь начал стихать. Остывали, потрескивая, стволы орудий.

Прошел час, второй, третий… И только тогда пришедшие в себя немцы оправились и начали атаку. Именно тогда наши войска впервые столкнулись с массированным применением новых немецких танков «тигр». Мощная машина с толстой броней, с 88-миллиметровой пушкой спокойно пробивала броню наших Т-34 с дистанции двух километров.

Наша разведка докладывала об этих танках, но о том, что танк столь грозен и что их перед нами так много, мы не подозревали.

Немцы давили сильно – проломили нашу оборону и заставили отступать. Кровавые бои шли за каждый метр. В воздухе стояла гарь от горевших наших и немецких танков. Над головой проплывали наши и немецкие бомбардировщики, причем, ввиду часто меняющейся ситуации от бомб – иногда своих, – доставалось обеим сторонам. Но армия была уже не та, что в 1941 году. Мощным подспорьем в борьбе с танками стали противотанковые пушки «ЗИС-2», самоходки – как с нашей, так и с немецкой стороны. А главное – солдаты уже не были растеряны, командиры имели опыт, и присутствовало твердое ощущение – выстоим!

Бои шли тяжелые. С утра до вечера с передовой доносился грохот канонады, в отдельные дни дым от горевшей техники закрывал солнце. На некоторых участках передовые позиции переходили из рук в руки по нескольку раз в день.

Центральный фронт имел задачу – перемолоть немецкие войска и перейти в наступление в направлении Брянска – на Климовичи, в направлении Смоленска – на Кисловичи. Наступление Центрального фронта поддерживали Воронежский и Брянский фронты. Однако немецкие войска подтянули резервы и нанесли жестокий и мощный контрудар, поставив наши войска в тяжелое положение.

Мы устояли, перемололи живую силу и технику немцев. Причем в период, когда передовые траншеи переходили от наших к немцам и обратно, кому-то в верхах пришла бредовая идея – осуществить операцию «Измена Родине». Суть ее состояла в том, что сотрудник СМЕРШа с пистолетом в кармане и гранатами в поднятых руках шел к немцам – якобы сдаваться в плен. Немцы, естественно, не стреляли. «Смершевец» подходил поближе, забрасывал гранатами окоп врага и, отстреливаясь из пистолета, убегал к своим.