Юрий Корчевский - Сотник Страница 10

Имелась и гвардия – отборные воины, где служили дети нойонов, мурз и особо знатных людей. Называли тумен – корпус пешиктенов. Гвардия была своего рода училищем, и после определенной подготовки оттуда назначались военачальники в обычное войско.

Кроме главного рода войск – конницы, – были и пешие наемники в малом числе и отряд осадных машин.

Еще в 1224 году Чингисхан выделил своему сыну Джучи обширный улус – кыпчакскую степь, Хорезм, часть Кавказа, Крым и Русь.

В 1227 году почти одновременно умирают Чингисхан и Джучи, и улус достается его старшему сыну Батыю, прозванному Соин-хан, что значит Добродушный.

Нойон проиграл все партии. Алексей устал стоять в полусогнутом положении, ныла спина. Наконец Неврюй отодвинул от себя столик с шахматами, давая понять, что на сегодня игра закончена, и Алексей с облегчением выпрямился.

– Скажи, – обратился к нему нойон, – почему русичи так сопротивляются? Наша армия сильнее, лучше обучена, у нас железная дисциплина.

– Мне будет позволено сказать правду?

– Я не посол, зачем говорить лживые слова? Я воин и хочу знать правду.

– Как бы ты, достопочтимый Неврюй, отнесся к тому, если бы Каракорум захватили… ну, скажем… менгиты?

– Такого не может быть!

– А все же?

– Боролись бы с ними до победы.

– Ты сам ответил на свой вопрос, Неврюй.

– Ваша рать сражается пешей, а у нас конница. Вы не победите, только понесете ненужные жертвы.

– Славянские князья пока разобщены, каждый держится за свой удел. Но пройдет время, ошибки будут учтены и исправлены.

Алексей не стал продолжать – Неврюй все понял сам.

– Сколько времени должно пройти?

– Много. Сто, двести лет – кто знает?

– За такое время русичи просто исчезнут, как канули в Лету многие народы. Не проще ли платить габалык? Одна десятина ханскому баскаку – и город не тронут, нам не нужна выжженная земля. Платите дань и живите по традициям своих предков.

– Прости, досточтимый Неврюй, я только твой раб и от меня ничего не зависит.

– Ты был воином?

– Твоя правда.

– Воевал с нами?

– Под Коломной, под рукой Евпатия Львовича Коловрата, боярина рязанского.

– О! – Неврюй был наслышан о жестокой сече, где рязанцы показали себя героями. – Но Соин-хан милостив, он отпустил оставшихся в живых в знак уважения к их доблести.

«Соин-хан», или «Добродушный», было прозвищем Батыя.

– Я был в их числе и ощутил на себе милость хана. Но мне не повезло на обратном пути, меня пленили.

– Судьба не всегда милостива к людям, мы лишь игрушки в руках могущественного Тенгри. Ступай, придешь завтра в это же время.

Алексей стал приходить к нойону каждый день. Бывало, Неврюй был занят делами, и, прождав три-четыре часа у юрты, Алексей уходил. Но зачастую после игры нойон беседовал с ним. Нойон говорил о цивилизации, которую несут моголы покоренным народам. Алексей не спорил с ним, берег голову, но, когда спрашивали его мнение, говорил правду. Не всегда это нравилось Неврюю, однако нойону было интересно знать позицию врага. Для военачальника Неврюй был любопытен и любознателен, и у Алексея мелькнула мысль: а не метит ли нойон занять место повыше, поближе к трону?

Лето шло к концу, ночи стали прохладнее, но дни оставались теплыми, и Неврюй решил выехать на соколиную охоту. Каждый мурза считал честью и своим долгом иметь у себя охотничьих соколов и ловчих барсов. Для этого они содержали особых людей, сокольничих.

Подготовка началась заранее, за неделю.

Когда Алексей узнал об этом, он даже обрадовался – хоть отдохнет от ежедневных визитов к нойону. Но он рано радовался: женщин на охоту не брали, но сопровождающих нойона набралось много – сотники, их приближенные, сокольничие, повара, обоз с провиантом, рабы для обслуги. Нойон и мурзы, сотники гарцевали впереди на лошадях, обоз же тянулся сзади.

Ехали к низовьям Итиля – как они называли Волгу. Многочисленные рукава ее кишели рыбой, берега, где в изобилии водились утки, поросли камышами, в ложбинах и урочищах обитали степные волки, шкуры которых ценились как трофеи. Были и степные шакалы, лисы.

Отправлялись на охоту, как на праздник, предварительно принеся жертвы главному божеству – Тенгри. Выезжали под завывание труб и бой бубнов.

Всадники периодически уезжали от обоза, скрывались из виду. За нойоном неотступно следовали телохранители – всем была памятна смерть на охоте Джучи, отца Батыя, которого нашли с переломленным позвоночником.

Обоз из полусотни арб, запряженных быками, шел медленно, поднимая облако пыли. Алексей ехал в шестой арбе, вместе с толстяком Кутлугом. Большого желания трястись в арбе, глотая пыль, не было, но Кутлуг передал пожелание нойона присутствовать на охоте. Видимо, в свободные минуты нойон хотел развлечься.

Обоз прибыл к одному из правых протоков к вечеру. Рабы стали устанавливать походные юрты и разводить костры для приготовления пищи. Воины выпили хмельного стоялого кумыса из бурдюков и бродили по лагерю, похваляясь, у кого какой сокол лучше.

Алексей же наслаждался природой. Воздух чистейший, вода журчит, на небе – яркие крупные звезды, какие бывают только на юге.

Тоскливо ему стало. И от родных земель далеко, и друга себе среди рабов не нашел. Там у всех было одно желание – выжить любой ценой, даже за счет другого.

Рано утром нойон и его окружение выехали в степь.

Вернулись они к вечеру, довольные, демонстрируя трофеи – несколько уток и шакала. На радостях выпили кумыса и устроили пляски.

Алексей смотрел с любопытством – могольское веселье вблизи он видел впервые.

Сын Неврюя, Сангир, так разгорячился, что скинул ичиги и халат и полез в воду охладиться.

Степняки воду не жаловали, купались редко и в чанах или в корытах, плавать не умели. Через реки переправлялись вплавь, держась за лошадей и подстраховываясь надутыми бурдюками.

Сангиру хмель ударил в голову, и он решил проявить удаль.

Протока не выглядела широкой, метров пятьдесят, это не Итиль широкий. Сангир барахтался в воде и радостно кричал, пока другие воины с опаской смотрели на него с берега, однако он оступился в омут. Вода в бочажке была холодной от подводного ключа, и ему сразу свело судорогой ногу. Он стал кричать, но воины некоторое время не могли понять, что кричит он не от восторга, а просит о помощи. А поняв это, испугались. Плавать они не умели, к тому же под водой может водяной царь сидеть, в жертву себе заберет. И чем сильнее бился Сангир, тем сильнее он запутывался в водорослях, голова его уже периодически под водой скрываться начала.

Моголы кинули аркан, чтобы Сангир зацепился за него, но в этот момент он ушел под воду.

Алексей, находясь на берегу, услышал шум. Он подбежал, оценил обстановку, не зная тогда еще, что в воде – сын Неврюя. Сбросив ветхие сапоги, он, как был – в шароварах и рубахе, прыгнул с берега.

В несколько широких саженок он добрался до омута, нырнул, ухватил утопающего за косичку. Все могольские воины носили на затылке косичку, порой довольно длинную, до середины лопаток – в бою волосы защищали от удара мечом или саблей.

В это время по берегу в панике бегали сотники, телохранители и знатные гости. Кутлуг кричал телохранителям:

– Чего стоите? Прыгайте в воду, спасайте господина!

Но прыгнуть никто не отважился. На берегу были воины, прошедшие не одну битву, и трусов среди них не было. Но вода – чужая стихия, там живет свое божество, и это останавливало моголов.

Алексей, ухватив Сангира, попытался вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха – от нехватки кислорода в глазах уже расплывались темные круги. Он на секунду выпустил косичку могола, вынырнул на поверхность, жадно хватил воздуха и снова ушел под воду. Ухватив за косичку уже безвольное тело утопающего, он заработал ногами и одной свободной рукой.

Вынырнуть ему удалось, и тут же с берега ловко бросили аркан, который упал прямо у руки. Алексей ухватился за него, на берегу тут же несколько человек ухватились за свободный конец и дружно вытянули, практически – выдернули из воды Алексея, мертвой хваткой державшего Сангира.

Алексей лежал в паре метров у воды, Сангир – у самого уреза. К нему подбежали воины и перенесли тело подальше от воды.

Сын нойона не дышал, лицо его было бледным, он не подавал признаков жизни.

– Немедленно лекаря! – закричал кто-то.

Алексей несколько секунд переводил дыхание, сердце бешено колотилось, но он заставил себя встать и, качаясь от слабости, пошел к Сангиру. Остановившись у неподвижно лежащего тела, он поднял руку, привлекая внимание:

– Все прочь, дальше, на десять шагов!

Знать начала возмущаться – раб, а командует. Но тут вперед шагнул Неврюй.

– Исполнять! – крикнул он.

В первый раз Алексей слышал, как нойон повышает голос.

Воины шарахнулись в стороны, образовав широкий полукруг.

Алексей торопился, время шло уже не на минуты, а на секунды. Не сможет оказать Сангиру помощь – здесь его и зарубят, так что терять ему было нечего.