Павел Макаров - Метро 2033: Перекрестки судьбы Страница 10

– Немедленно отвяжите ее! – топнув ногой, крикнула девушка. – Это вам не животное!

Стас не стал дожидаться ответных действий старика, а просто вынул из ножен клинок и перерезал веревку, поколебался с мгновение и подал несчастной узнице руку:

– В-вставайте! И не бойтесь, мы вас н-не обидим.

– Ох, смотрите, сами потом пожалеете. – Дед Павел покачал головой и равнодушно отвернулся. Потом снова прошел к столу, сел, налил в кружку водки и выпил.

Сава и Ксюша отступили от двери, давая возможность Стасу вывести пленницу, которая, оказавшись в помещении с более ярким для нее светом, замерла и заслонила глаза ладонью. У ребят наконец-то появилась возможность лучше рассмотреть девушку. Опять же, если бы дед Павел не сказал, что внучке уже третий десяток – то есть двадцать лет ей было как минимум, – то никто из них не дал бы ей больше пятнадцати. Худющая, как и дед, она была одета в такой же, что и у него мешок с прорезанными в нем отверстиями для головы и рук. Ростом девушка была почти с Савелия, но из-за неестественной худобы все равно выглядела маленькой. А вот волосы у нее были такими же длинными, как и у Ксюши, но настолько грязными, что определить их цвет не представлялось возможным. И спутаны они были так, что походили на паклю – причем, уже бывшую в употреблении. Зато когда внучка деда Павла убрала наконец ладонь от лица, все ребята одновременно ахнули – на чумазом длинноносом лице светились такие огромные, такие зеленые – под изумруд – глаза, что вся грязь и вонь будто разом слетели с девушки.

– Ни хе… – начал было Савелий, но тут же закашлялся, покраснел и отступил за спины друзей.

Девушка же улыбнулась вдруг (зубы у нее оказались удивительно ровными и белыми, даже Ксюша позавидовала), обвела ребят своим изумрудным взглядом и спросила, певуче и мягко:

– А вы кто?

– Ну-у… – протянул Стас, чувствуя, что все слова вылетели вдруг из головы.

– Знаю-знаю! – Чумазая красавица захлопала в ладоши. – Ты принц, и ты пришел меня спасать! А это твои верные слуги.

– Прикольно! – Забыв о смущении, Сава вынырнул вперед. – Мы с Ксюхой, стало быть, слуги? А Стасик – прррынц?.. А ты тогда кто – прррынцесса?

– Не надо, Савелий. – Ксюша взяла друга за руку. – Ну не надо, прошу, ты же видишь… – И, обернувшись к зеленоглазке, спокойно и дружелюбно сказала: – Мы не слуги. И принца среди нас нет. Мы такие же обычные люди, как и ты. А здесь мы оказались случайно.

– Случайно?.. – Девушка, словно задутая свеча, моментально потухла взором. – Значит, вы меня не спасете…

– А от кого тебя надо спасать? – спросил Савелий. – От него, что ли? – Он мотнул головой на деда Павла.

– Да, от него… Он никуда не пускает меня, привязывает, бьет… И почти не дает воды.

– Где я ее возьму, воду-то?! – старик подскочил и, пошатнувшись, едва не упал. – Что я, волшебник? Дед Мороз? Так у нас тут не Устюг… этот… Великий. Это там, может, какой-нить мутант с бородой в красной шапке скачет[2]… А я хоть и дед, да не Мороз, а всего лишь Павел. – Он насупился и пробурчал: – Воды ей!.. Запасы давно кончились, фильтры непри… негри… негодные, да и как я ее много натаскаю-то? Река – эвон где, а мне годков-то – восемьдесят скоро!..

– Я же просилась помочь! – вскинулась девушка.

– Ага, помочь!.. Сбежала бы и пары часов после не прожила. Да и не сбежала бы, так все одно и пустого-то ведра не подняла бы, а уж с водой!.. Помощница… – Дед Павел, словно в ожидании поддержки, обвел ребят поочередно пьяным уже взглядом. – Я ведь не нарочно… Мне ведь и впрямь никак… Сколько могу… А могу мало уже… Хорошо, дожди случаются. Но и додж… дожд… ждевой много не собрать. И фильтры, опять же… Голимую радиацию глотаем. И с водой, и с этим вот. – Он кивнул на бурую «закуску» и тут же обеспокоенно глянул на внучку: – Есть-то хочешь? Вон, тут осталось немного…

Девушка села за стол и стала жадно кидать в рот неаппетитные куски. Ребята невольно отвернулись. Дед Павел это заметил и, пьяно икнув, замахал пальцем:

– Ага, чистоплюи, не нравится вам? Вы сами-то лучше, что ли, столуетесь? А где это сейчас бывает лучше?.. Разве что там… – Он опустил палец к полу. – Вот и думаю… Принцы они, ага… Темного царства только…

– Чего-о?.. – Сава прищурился. – Дед, ты, похоже, перепил.

– Нет, я еще не допил! – Старик словно опомнился и схватился за бутылку, водки в которой оставалось совсем немного. Но и эти остатки он разделил, вылил в кружку не все, приберег еще глоток. А налитое не стал опрокидывать в рот сразу, сначала обвел всех слезящимся взглядом и, всхлипнув, жалобно простонал: – Эх, за сы́ночку моего, за Игоречка… Царствия бы ему небесного, да нет больше его, небесного-то, одно подземное осталось, бесовское… Так шта… прости, Игореша!.. – И только после этого проглотил содержимое кружки.

– Кто такой этот ваш Игорь? – спросила, приблизившись к столу Ксюша. – И что за подземное царство? О чем вы? Вы говорили, что ничего и никого больше нет? Как вы вообще здесь оказались, как выжить сумели?

– Рассказать? – неожиданно спросил дед и трезвым взглядом посмотрел на Ксению.

– Расскажите…

– Расскажи, деда, – сытым голосом промурлыкала внучка. – И мне интересно послушать.

– Сто раз уже слышала, – пробурчал старик, но ясно было, что и его уже пробрало на разговор, что развязала язык водка, что перед неожиданными слушателями можно облегчить душу. И он призывно махнул рукой: – Ладно. Садитесь тогда, буду рассказывать. Коль вы оттуда, – вновь ткнул он вниз пальцем, – то и так все знаете, ну да хуже все одно не будет. Потому – некуда хуже-то…

Парни подошли к столу и сели на лавку. Так уж получилось, что ближе к дедовой внучке оказался Стас. И девушка тут же прижалась к нему и горячо зашептала на ухо:

– Ты все равно мой принц, пусть и не настоящий. Ведь это же ты меня спас. И ты… красивый.

Стас почувствовал, как вспыхнули его щеки. Он хотел отодвинуться, но рядом, с другой стороны, сидел Сава. Да и дед Павел начал уже свой рассказ. Парню не хотелось пропустить чего-нибудь важного.

Говорил старик долго. И потому, что много пришлось рассказывать, а больше из-за своего состояния. Спьяну у него не сразу получалось произнести некоторые слова, он часто повторялся, забывал, о чем только что говорил, перескакивал с пятого на десятое, а то и вовсе бормотал нечто неразборчивое. Пару-тройку раз порывался запеть, и ребятам приходилось прилагать усилия, чтобы вернуть его к более-менее внятной нити рассказа. Но, как бы то ни было, определенный объем информации друзья все же получили.

Оказалось, что этот подвал, можно даже сказать – бункер, дед Павел (тогда еще вовсе не дед, а крепкий сорокалетний мужик) начал оборудовать еще в начале девяностых. То ли от потрясших тогда страну изменений у него слегка поехала крыша, то ли она поехала вовсе даже не слегка, а может, и вовсе была таковой изначально, но дураком дед Павел точно не был. И, хоть и не имел он высшего образования, ум у него определенно был инженерным, а уж руки, бесспорно, золотыми. Но тогда, в начале девяностых, когда развалился Советский Союз, Павел вбил себе в голову, что Бог отвернулся от своего творения – устал ли, разочаровался ли, то ему только ведомо, – и мир захватили темные силы – попросту говоря, дьявол со своей командой. «Меченого» Горбачева он считал однозначным ставленником сатаны, и по этому поводу с Павлом было лучше не спорить – крепко побить мог. Да никто и не собирался, тем более жена от него в девяносто третьем ушла, забрав с собой десятилетнего сына Игоря, а друзей он растерял еще ранее.

Но бункер дед Павел строил тогда не только для себя. Сначала думал – для семьи. Когда семьи не стало – для себя и для Игоря (жена все-таки позволяла встречаться с сыном). А уж когда в десятом году Игорь женился, и через пару лет у молодых родилась дочка Маринка, дед Павел (теперь уже настоящий дед) отдался «проекту» с удвоенной силой. В бункере было предусмотрено все: мощные перекрытия, фильтры для воды и для воздуха, огромный – на годы – запас воды и продуктов; имелся мощный дизель-генератор, запас солярки к нему, емкие аккумуляторы, печь… Приобрел он и три комплекта химзащиты с противогазами (тоже с большим запасом сменных фильтров). Правда, корил себя потом, что просчитался. Нужно было брать не три комплекта, а четыре: на себя, Игорька, его жену Иру и на Маринку. Но Маринка была еще такой крохотной, что представить ее в противогазе он просто не мог, потому и упустил из виду, что внучка вырастет. В итоге получилось, что не просчитался, а наоборот перебдел, но тогда-то он этого не знал, а потому сокрушался и после… После того, как Игореши с Ириной не стало. Когда не стало самого мира. Ведь Катастрофа была вызвана, по его словам, никакими не ядерными взрывами, а выходом наружу сил Тьмы. Поэтому и вместо Москвы теперь был Темный мир с раскрытым провалом в преисподнюю, и вместо всего остального мира – тоже. Где-то провалы были чуть меньше, где-то больше, не суть. Земля стала частью Темного мира. А Бог ушел. Уехал, улетел… И Царствие небесное переехало следом. Так что искать его теперь бессмысленно, и взывать к Богу тоже.