Андрей Левицкий - Москва-2016 Страница 10

– Тоня! – позвал он. – Тоня! Леонид Викторович!

Двухкомнатная квартира была пуста. Кровать не застелена, одеяло смято, подушка вообще на полу лежит. Шкафы раскрыты, половины вещей нет. Сотник вошел в другую комнату, где жил тесть, – то же самое. Он поспешил на кухню.

Посреди кухонного стола лежала придавленная стаканом записка. Игорь схватил ее.

Торопливый почерк:

«Игорек! Я не знаю, прочтешь ты это или нет! Что-то плохое началось, не понимаю, что происходит. Папа говорит: война. За нами пришли дядя Миша с Леной. Они нас забирают, едем в Огурцово. Люблю тебя! Целую! Пожалуйста, приезжай, если сможешь. Я не смогла дозвониться до суда, чтобы узнать как…»

Следующее слово неразборчиво, заканчивалось оно продавленной в бумаге кривой линией – и Сотник вдруг отчетливо представил себе, как живущий в соседнем подъезде бывший милиционер дядя Миша, старший брат Тониного отца, еще крепкий, высокий, худой, решительный и донельзя самоуверенный, схватил ее за руку и потащил вон из квартиры вслед за женой, которая выводила его брата.

У Миши старая «тойота». И поехали они в деревню, где дом их отца, покойного деда Тони. Это в двухстах километрах от МКАДа.

Надо за ними.

Но прежде он зашел в комнату тестя и включил телевизор. Отыскал дистанционку в складках одеяла, стал щелкать. Первые пять каналов – ничего, мертвый черный экран. По шестому шел «снег», белая шипящая пелена.

Снаружи донесся слабый крик, возгласы и звуки ударов. Во двор выводило окно кухни, и Сотник бросился туда. Выглянув, побежал на лестницу, даже не заперев дверь. Слетев по ступеням, выскочил во двор – там трое наголо бритых парней в камуфляжных штанах и майках били Юсуфа.

Дворник, успевший раскрыть будку, где стоял старый «Иж», лежал на боку, коленями прикрывая живот, а руками – голову. Парни молотили его довольно умело, двор наполняли неприятные чавкающие звуки, сопение и стоны.

– Прекратить! – гаркнул Сотник, шагая к ним.

Бритые оглянулись.

– Отвали! – бросил через плечо самый здоровый, с большой серебряной цепью на шее. На цепи висел православный крест такого размера, что еще немного, и на нем действительно можно было бы кого-нибудь распять.

Они снова повернулись к Юсуфу, пытавшемуся заползли в дворницкую, и здоровяк врезал ему носком ботинка по затылку.

Откинув полу плаща, Игорь выставил из-под него ствол «калаша» и дал короткую очередь им под ноги. Пули взломали старый рыхлый асфальт. Двое отскочили, здоровяк развернулся, выхватил из кармана телескопическую дубинку, раздвинул.

– Брат, – начал он, приглядевшись к Сотнику, – ты же русский, я вижу. Чего за чурку заступаешься? Ты не видишь, что они нам устроили?! – Он ткнул пальцем в бледно-зеленое небо, по которому высоко над крышами бесшумно скользнула изумрудная молния.

Сотник, подняв ствол выше, кивнул:

– Я-то русский, а ты – чмо подзаборное. Пошли вон отсюда!

Здоровяк, ощерившись, качнулся к нему, и тогда Игорь дал одиночный ему в колено.

Когда остальные двое уволокли ревущего от боли, навсегда охромевшего вожака, Сотник подошел к Юсуфу. У дворника на виске была большая ссадина, на затылке волосы потемнели от крови, нос и губы разбиты. Игорь втащил его в дворницкую, посадил под стеной, присел рядом и сказал, заглянув в мутные глаза:

– Извини, не могу тебе сейчас помочь. Мне жену надо найти. Она беременная, ее увезли… Должен их догнать. Поэтому я твой мотоцикл возьму, ладно?

Он выпрямился. Юсуф что-то попытался сказать, подняв руку, потянулся к Сотнику, и тот побыстрее отвернулся, чтобы не видеть этого. Сжал зубы до боли в челюстях. Чем он от тех бритых отличается, если бросает тут раненого старика, мотоцикл его забирает? Вполне возможно, что на смерть бросает, ведь неизвестно, что будет дальше в Москве, а без своего «ижа» Юсуф отсюда, наверное, не выберется…

Тем отличается, что у него жена с послеинфарктным отцом на руках и ребенком в животе.

Подумав об этом, Игорь с ожесточением завел мотоцикл и выкатил из гаража. Повернул в арку, пронесся через нее и снова резко повернул.

Он без приключений миновал несколько кварталов, пока перед ним из арки жилого дома на дорогу не выехала дизельная машина. Что она именно дизельная, можно было судить по черным выхлопам, воняющим солярой. Выглядела машина необычно: сколоченная из досок и листов железа телега с высокими бортами, вместо руля – длинный, изогнутый в виде буквы «Г» рычаг. Сотнику почему-то на ум пришло слово «тачанка».

В дизельной тачанке находились трое: впереди водитель, сзади, за пулеметом с толстым стволом, стрелок, а посередине, в накрытом шкурами кресле, облаченный в меха толстяк. Первые двое были одеты во что-то темное и кожаное, лица скрыты под противогазами вроде того, который Игорь уже видел. А на толстяке – темно-красная маска с большими окулярами и очень толстым коротким «хоботом», напоминающим кабанье рыло. В руках его было электроружье с необычайно длинным стволом.

Игорь, несшийся прямо по середине пустой улицы, начал тормозить. Человек в кресле заметил его, поднял ружье. Стрелок навалился на пулемет, разворачивая его. И автомат и электроружье остались под плащом, у Сотника не было времени доставать их – выжав рукоять газа, он резко повернул. Прямая алая молния прошила воздух у плеча, он пролетел мимо тачанки и нырнул в арку, из которой она появилась.

Сзади донесся глухой возглас, застучал пулемет, но Игорь уже преодолел арку и снова повернул.

Он пронесся через большой двор, выскочил в просвет между домами на другой стороне и увидел впереди хвост большого отряда. Замыкала его пара животных размером с быка, с короткими кривыми рогами и тремя горбами на спинах. Между горбами сидели люди в противогазах, передний держал вожжи, привязанные, насколько смог разглядеть Игорь, к концам рогов. Чуть впереди ехала почти точная копия дизельной тачанки, только накрытая покатым железным колпаком с прорезями, из которых торчали стволы. Между животными и машиной шли, растянувшись большим полукругом, люди в темной коже, и гнали перед собой толпу москвичей.

Игорь поднажал. Несколько чужаков оглянулись. От толпы отделился молодой парень в джинсах и майке, рванулся в сторону, под прикрытие растущих на краю улицы деревьев. И тут же в спину ему впилась алая молния, показавшаяся Игорю более слабой, тонкой и бледной, чем та, которой выстрелил в него толстяк на тачанке. Беглец рухнул лицом вниз. Несколько чужаков направили стволы на Сотника, и он снова повернул.

После этого люди в противогазах на глаза ему долгое время не попадались, зато он дважды проезжал мимо изумрудных воронок, причем одна висела далеко вверху, над крышей шестнадцатиэтажного дома, а вторая, совсем небольшая, приткнувшаяся над тротуаром возле пешеходного перехода, подернулась мутной рябью, свернулась в клубок и пропала прямо на глазах Игоря.

Свернув в очередную арку, он увидел двух бегущих навстречу парней в камуфляже, бронежилетах и касках, с автоматами. Один, веснушчатый, тащил на спине катушку, разматывая провод, другой нес телефон, старый добрый армейский ТА-57. Игорь резко затормозил, соскочил с мотоцикла.

– Стой, боец! – он схватил конопатого за рукав. – Что происходит? Кто напал?

Они подняли автоматы, и Сотник сильно хлопнул по одному стволу ладонью.

– Кто нас атакует?! – повторил он. – Доложить по уставу!

Командирский тон сработал. Связисты опустили оружие, подтянулись.

– Ты, – Игорь ткнул пальцем в телефониста, – на улицу! Наблюдать! А ты докладывай. Кто на Москву напал?

– Не знаем… Мы связь тянем. Радио отрубилось.

– А коммутаторы? Коммутаторы между частями! По Москве их столько…

Конопатый мотнул головой. Видно было, что ему не до того, и он докладывает лишь потому, что у незнакомого мужика армейские замашки – вдруг окажется какой-нибудь подполковник, если сейчас послать его, потом проблем не оберешься.

– Не пашут! Бронетехника – и та встала, не заводится!

– Кто противник? Численность, как действует?

– Неизвестно… – начал связист и запнулся. Сглотнув, ссутулился, весь как-то сморщился, будто воздушный шарик, из которого вышел воздух, и тогда стало видно, как на самом деле напуган и растерян боец. – Никто ничего не знает. Противник… эти… они первым делом военные объекты зачищают. Мы из части еле прорвались. Они нас окружили, мы оборону заняли согласно боевого расчета… Посыльные командиров не вернулись – никто! В части только дежурный командует, он вообще голову потерял…

– Серега! – позвал телефонист с улицы.

– Товарищ… э…

– Капитан, – машинально ответил Сотник, пытаясь переварить сбивчивый доклад связиста.

– Товарищ капитан, у нас боевая задача. Нам в генштаб надо, мы провод туда тянем. Связь нужна!

– Свободен! – Игорь махнул рукой, и боец кинулся на улицу, придерживая на заду бряцавшую катушку.

Игорь снова уселся на мотоцикл. После этого были кварталы, станции метро, парк, бегущие люди, аварии, паника, хаос… Когда уже начало вечереть и стало ощутимо прохладней – хотя температура понизилась еще раньше, вскоре после появления купола – он увидел канал, мост и «тойоту» дяди Миши под ним.