Евгений Павлов - Спаун. Возвращение Страница 10

– Вот здесь, пожалуйста, Фернок, поподробней!

– А не угостишь ли ты, Джон, своего старого друга коллекционным коньячком?

Гость закинул ногу на ногу в ожидании угощения.

– Десять лет не пивал чего-то этакого!

Хозяину ничего не оставалось, как поставить перед ним бутылку армянского полувековой выдержки.

– Какой кайф! – причмокнул Фернок. – Но ближе к “телу”, как говорят!

Джон включил миниатюрный диктофон.

– Интересно, что до сих пор никто не знает о его причастности к московским событиям десятилетней давности, даже ты, Джон!

Гость одолел одну рюмку и налил себе еще.

– Круглов умеет оставаться в тени. У него обширные связи… А лимончика у тебя не найдется?

– Нет! – взревел Джон.

– И знаешь, что меня больше всего бесит в таких людях? Что под маской благопристойности скрываются обыкновенные рвачи и трусы, способные только на предательство! Их даже убивать противно, даже пули на таких жалко! – Вторая рюмка была опустошена так же быстро, как и первая. – Кстати, а почему в этом доме коньяк подают в таких маленьких емкостях?

– Еще слово, и вы вернетесь назад в лечебницу! – не выдержал Джон.

– Все-все-все!

Фернок демонстративно перевернул рюмку.

– Ну, ты уже понял, что нам необходимо сделать?

– Отправиться в Россию?

– Совсем не обязательно, можно сделать проще…

– Ученого мы искать не станем, это дело бессмысленное, только зря время потратим…

Он неожиданно зевнул.

– Знаешь, дружок, я так плохо сегодня спал…

– Нет, только не это!

Хозяин так встряхнул гостя, что Фернок моментально пришел в себя и продолжил, как ни в чем не бывало.

– Зато мы легко можем взять того продажного фээсбэшника! Более того, я уверен, что он сам к нам явится!

– Откуда у вас такая информация, Фернок?

– Э-э-э, Джон! У старика Эсмонда есть свои маленькие тайны! Я знаю такое, что тебе и не снилось!

Фернок опять начинал любоваться собой.

“Откуда у него эта мания величия? Через два дня после психушки…” – успел подумать Джон, прежде чем бывший “псих” продолжил.

– Хотел бы я остаться с ним в запертой комнатке без окон и дверей, чтобы он не смог свинтить…

– Вы бы его убили?

– Была бы возможность – разорвал!

– За что?

– За все хорошее…

– Вы запомнили кого-нибудь из нападавших?

Этот стандартный вопрос был задан пожилому гражданину, доставленному в приемный покой госпиталя с многочисленными осколочными ранениями средней тяжести.

Потерпевший находился в сознании и время от времени постанывал.

– Да нет, все они были в масках… Ой-ей-ей… Как больно! – он завертелся на топчане.

– Ради бога, оставьте его в покое! – запричитала молодая врачиха. – Человек теряет сознание…

– Извините, доктор, служба!

Фээсбэшники вышли на улицу и закурили.

– Ну и хренотень! До чего докатились…

К пандусу госпиталя одна за другой подъезжали машины “Скорой помощи”, туда-сюда сновали санитары с носилками.

Неожиданно из двери выглянула молодая докторша.

– Вас там зовет больной, ну, тот самый…

Оперативники сорвались с места.

– Я вспомнил, вспомнил! – Раненый напрягся. – Там еще женщина была, и, похоже, она у них за главного…

– Гражданин, а как выглядела?

Старший из оперативников подсунул пострадавшему диктофон.

– Высокая такая и вся в коже! А больше не помню… – раненый снова притих, но потом встрепенулся. – Похоже, террористы-то эти были не русские…

– А кто? – в один голос выдохнули оперативники.

– Похоже, приезжие, ну, чурки… – и тот снова затрясся от боли.

– Все-все-все! – запротестовала докторица. – На сегодня прием окончен!

Перед тем как уйти, старший опер сунул ей рабочую визитку.

– Капитан ФСБ Круглов. Если что-нибудь узнаете, позвоните. – и уже на выходе, затянувшись крепким “Мальборо”: – Я скажу тебе, Сальников, бабы сейчас такое вытворяют – обоссышься! Настоящие извращенки! – он смачно сплюнул. – Вот у меня в соседнем подъезде одна мужа утюгом убила, а вторая любовника ножом зарезала. Насмотрелся я на них.

Собеседники разошлись перед зданием “конторы”. Сальников нырнул в один из подъездов, а Круглов направился дальше.

На ближайшем перекрестке кто-то легонько тронул его за плечо.

– Не оборачивайся. Я пришел передать тебе привет от нашего общего знакомого! Ты его не просто предал, ты его сдал с потрохами! И когда он выйдет, а он выйдет, я тебе не позавидую!

– Вы забыли, любезный, по какой статье его приняли! Вряд ли он вообще когда-нибудь выйдет, а даже если и выйдет, то, поверьте, это случится очень нескоро. – Он скинул руку незнакомца со своего плеча. – И не советую угрожать мне.

Наконец, Круглов добрался до дома. Не успел повесить куртку, как услышал звонок в дверь.

“Кого еще черт принес?” – подумал он, освобождаясь от куртки и одновременно заглядывая в дверной глазок. Тот, кого опер рассмотрел на этажной площадке, продолжал настойчиво давить на кнопку.

– Сей момент! – крикнул Круглов, открывая сложную систему замков.

– Надеюсь, не помешал?

Гость стал раздеваться.

– Да что вы, Иван Арнольдович! Добро пожаловать! Чай или кофе? Или что-нибудь покрепче? – спросил Круглов.

– Зеленый чай, если можно.

– Как ваши дела? – отдал долг вежливости хозяину гость – высокий мужчина за тридцать.

Гостем Круглова был никто иной, как Иван Радзинский – брат скандально известного ученого-генетика Эдуарда Радзинского.

– Не ахти как! В последнее время поднакопилось слишком много проблем! Голова идет кругом…

Пиала с чаем и вазочка со сладостями в мгновение ока возникли на столе.

– А у вас-то как? Слышал о проблемах вашего братца…

– Они… Вы, конечно, догадываетесь, о ком я говорю, хотят с его помощью добиться абсолютной власти над миром! А свои цели террористы подкрепляют насилием!

Радзинский-младший явно нервничал.

– Понимаете, Дмитрий, страх – их оружие, и они ни перед чем не остановятся!

– Я, конечно, понимаю, чай, не в аптеке служу!

Круглов налил себе из графина водки.

– Но поймите и вы…. – он залпом выпил. – все существующие “конторы” в мире бессильны против них! Это не просто банда, это мощнейшая организация! Кто-кто, а я-то знаю…

– Зря вы надеетесь на их щедрость и милосердие, Дмитрий! Когда кто-то перестает быть им нужным, его просто ликвидируют! – пожал плечами Радзинский.

Круглов выпил вторую стопку и развернул конфету.

– Страх и в Африке страх! Но я всегда надеюсь на удачу!

Хозяин достал сигарету и затянулся.

– Не скрою, деньги – вот что меня интересует на данном этапе! Я не претендую на многое, поиски часов “судного дня” не для меня! Этот бред оставьте вашему непутевому братцу! Кстати, он жив?

– Не знаю, не знаю… – буркнул Иван, задумавшись о чем-то своем. – По крайней мере, больше они из него ничего не выбьют…

– А вы, Иван Арнольдович, не боитесь, что вас могут взять в заложники для получения информации о “судном дне”?

– Нет, не боюсь. Вернее, устал бояться!

– Эти слова достойны похвалы, хотя малая толика страха должна присутствовать у каждого здравомыслящего индивидуума! Вы не согласны?

Радзинский вяло кивнул, хотя продолжал размышлять о совсем ином.

– Ладно, забудем о страхе, пока нам бояться точно нечего! Может, все-таки по соточке?

Гость замотал головой, всем своим видом показывая, что собирается домой.

“А зачем он, собственно, заходил?” – подумал Круглов.

“Тьфу ты, сам ведь и пригласил!” – и дернул третью.

– Пойду я, пожалуй, а то поздно уже…

– А не проводить ли мне вас, Иван Арнольдович?

– Что ж, извольте!

Пара уже прошла несколько кварталов по мертвой и пустынной улице. Неожиданно им навстречу шагнул человек с головой, покрытой колпаком из рогожи.

– Что это за пугало? – невольно попятился Радзинский.

– Это? – Круглов так пронзительно взглянул на попутчика, что тот осекся. – Это – результат экспериментов вашего братца! Вы же в курсе, какие опыты он проводил над людьми?

Радзинский глотал воздух как рыба, выброшенная на берег, не зная, что ответить.

– Не совсем гуманные. Возвращал к жизни омертвевшие организмы! Правильно я излагаю?

Молчал, начиная что-то подозревать.

– Так вот, этот великан – один из них! Сейчас он внешне отличается от нас с вами разве что габаритами, а на самом деле это – зомби-убийца!

– В каком смысле?

– В самом обыкновенном, он может вас убить! – хладнокровно резюмировал Круглов.

– Убить? Так вот для чего вы заманили меня к себе? Хотите, чтобы я выдал Эдуарда?