День военного ремесла - Алексей Гончаров Страница 10

грудь, потом по шею, и идти стало тяжело. Но теперь ему и не надо было двигаться быстро. Ему требовалась скрытность. Он снял с головы зеленую повязку, вывернул ее наизнанку, темной стороной, и снова надел. Он знал, что с берега вода кажется темной, и на ее фоне голова в темной маскирующей повязке не будет заметна. Он шел осторожно, стараясь не сделать ни одного всплеска. Зеленая стена тростника отделяла его от берега. Вода обтекала тело холодными струями. «Прими меня, река!» – он сам не понимал, к кому обращался: к реке или к местному духу. Но не было в этой воде ни сочувствия, ни враждебности. Реке было все равно, кто идет по ее песчаному руслу. Эльф сделал еще несколько шагов и замер.

Из лесной чащи на берег медленно вышел орк. Видимо, самый храбрый из тех, что участвовали в погоне. В руках он держал боевой топор. Темные, с прозеленью, глаза смотрели настороженно, но не выражали никаких мыслей. Орк медленно осматривался. Перед ним лежала река, за ней открывалась панорама луга, и ему хватало пространства, где высматривать добычу. Притаившегося в камышах эльфа он пока не замечал. Взгляд орка блуждал. Ничего не говорило о том, что он увидел того, за кем гнался. Так прошло несколько бесконечных минут. Затем орк повернулся и скрылся в чаще.

Эльф стоял неподвижно. Теперь он не мог даже шелохнуться, потому что не видел, что делает его враг. Дыхание эльфа стало глубоким и равномерным. Он был готов ко всему, даже к выпущенной из леса стреле. Уворачиваться от летящей стрелы – сложное искусство, но для опытного бойца даже стрела летит недостаточно быстро. Но на берегу было тихо.

Медленно, дюйм за дюймом, он стал погружаться в воду. Наконец он полностью скрылся под водой, присел на корточки к самому дну, оттолкнулся руками от дна, вытянулся и поплыл. Когда ему не хватало воздуха, он зажимал руками нос, переворачивался на спину и всплывал к поверхности воды. Сложив губы трубочкой, он делал вдох, а затем, задержав движения, погружался в глубину, переворачивался и снова плыл. Если бы кто-нибудь смог видеть его под водой, такой трюк выглядел бы, наверное, очень забавным, но зрителей не было – Эйя плыл в абсолютном одиночестве. Вокруг шелестели высокие стебли травы и едва слышно журчала вода. Так эльф проплыл около мили.

Потом он решил, что оторвался от погони. Нащупал ногами дно, осторожно высунул голову из воды и осмотрелся. Никого не было видно, но на противоположном берегу раскинулись заросли, достаточно густые, чтобы спрятать кого угодно. «Ну вот, я и свободен». Эльф сделал глубокий вдох, нырнул поглубже и поплыл поперек течения. У противоположного берега поднялся из воды, осторожно вышел на берег и бесшумно скрылся в зеленой листве.

После этого в Книге Судеб перевернулась страница, и появились новые записи. История Алгероса пошла не так, как планировали многие.

5. Король

Апартаменты короля, предназначенные для повседневных деловых приемов, располагались в Центральной башне. Тяжеловесная, квадратная, она возвышалась над всем замком, как бы разрезая основное здание надвое. Размеры башни были столь велики, что в ней уместились просторные залы для короля, комнаты для приближенных и оружейный зал. Но все это предназначалось только для своих. Зал торжественных приемов и тронный зал короля Ортона находились в основном здании дворца, на первом этаже.

Приближенный к королевскому двору Алгероса маг Артеус вошел в приемную залу его величества Ортона, владетеля Алгероса и Мизерии так тихо, что король вздрогнул от неожиданности.

Заметив это, маг вежливо кашлянул.

– А где мои слуги? – спросил через мгновение король. – Почему они не доложили?

– Они, наверное, не заметили меня, – виновато объяснил Артеус. – Я очень тихо хожу.

– Безобразие, – хмыкнул Ортон. – Такое впечатление, что весь дворец вымер. Но я не об этом хотел с вами поговорить, Артеус. Меня интересует будущее.

– На ближайшее время или на отдаленные перспективы? – осведомился маг.

Король молчал.

– Перспективы туманны, – сказал маг, не дождавшись слов короля. Наша страна уже давно окружена врагами, но когда они решатся напасть, неизвестно. Но, я думаю, в любом случае будет война.

– Война уже идет, – поморщился король. – Мне хотелось бы знать, когда она закончится.

– Возможно, никогда, – тихо ответил маг.

– Как это понимать?

– Каждый ведет свою собственную войну, ваше величество, – объяснил Артеус. – И для некоторых она не заканчивается никогда.

– Я плачу много золота моим магам не для того, чтобы они упражнялись в софистике, – проворчал король. – Вы понимаете, что нужны Алгеросу?

– Напротив, я все чаще замечаю свою ненужность, – заявил маг.

– Но у орков тоже есть маги.

– Пока не дошло до прямого военного столкновения, мои способности бесполезны. Лучше бы заняться настоящим делом.

– И что вы предлагаете?

– Я бы хотел покинуть столицу и поселиться где-нибудь в горах. Я давно не совершенствовал свои умения.

– Ну, я не знаю, – заволновался король. – Возможно, вы и вправду вы будете нужнее за стенами Карвила? Да и могу ли я рассчитывать на большее? Но вы будете присылать вести из тех мест?

– Разумеется, ваше величество, – ответил Артеус. – Я буду вашими глазами в тех краях.

– Ну, тогда можете идти, – разрешил король.

Маг отвесил легкий поклон и удалился.

– Поговорили, – пробормотал Ортон.

Он подошел к своему портрету, занимавшему почти полстены, и дернул за висящую рядом золотую цепь. Раздался удар гонга. Вошел слуга.

– Позовите паладина Джеральда, – приказал Ортон.

Слуга ушел, а король, пока искали паладина, приблизился к окну и посмотрел на раскинувшуюся внизу панораму города. Карвил был столицей ничуть не хуже, чем столицы в других землях, но король понимал, что этого мало. Он предпочел бы сделать Карвил неприступной крепостью, твердыней, опоясанной несколькими кольцами крепостных стен, или перенести столицу на вершины самых высоких гор, как по слухам сделал один из королей гномов, которому надоело жить в подземельях, но как добиться этого, Ортон знал. Его приближенные давали противоречивые советы, и пока усилия не принесли плодов. Впрочем, неприступна ли крепость, можно проверить лишь, когда враг появится под ее стенами, и Ортон не желал такой участи для своего любимого,