Андрей Земляной - Древо и сталь Страница 10

— Заметила, да? — Длинные ресницы чуть качнулись. — Достали меня все-таки эти твари.

— Где аптечка, я принесу… — Арна рванулась, но была остановлена твердой рукой.

— Сиди. — Нигала улыбнулась. — Это ранарт. Противоядия не существует. Можно было, конечно, лечь в реаниматор, но раз уж пошел такой праздник, прожить полгода в биокамере мне не дадут, так что и дергаться не нужно. Давай я лучше расскажу тебе сказку. — Она вдруг закашлялась и, увидев на руке кровавые капли, покачала головой. — Не расскажу. Нет времени. — Она провела ногтем от горла до живота, раскрывая комбинезон, и стал виден небольшой медальон. — Я знаю, дочка, что это жестоко по отношению к тебе, но я не хочу передавать власть никому из тех, кто сидит в Совете. Но кроме пары сотен свихнувшихся баб у нас еще десять миллиардов сестер, которые работают, учатся и все надеются, что Великая Мать всех защитит. А ты будешь хорошей Великой Матерью, я знаю. Вас ведь готовили и к этому. — Она заглянула в глаза воспитаннице. — Ну как, ты готова?

— Я не знаю… — прошептала Арна.

— Если откажешься, я пойму. Все же эта ноша не по твоему возрасту. Просто вдруг подумала, что это, возможно, шанс все изменить.

Девочка видела, как жизнь быстро покидает Великую Мать, и в каком-то странном порыве коснулась губами ее щеки и обняла.

— Я всё сделаю.

Нигала глубоко вздохнула и, крепко сжав рукой медальон, коротким движением оторвала его от груди, оставив на его месте глубокую кровоточащую ранку.

— Не бойся. Это только отрывать больно. Подвинься ближе. — Она расстегнула на Арне ракорн, рубашку и прижала медальон над солнечным сплетением. — Все. Теперь нирам твой и, кроме тебя, его никто не снимет. Это не только символ верховной власти и симбиот, поддерживающий здоровье, но и единственное средство общения с ин кай. — Она вновь закашлялась, и когда разогнулась, Арна увидела, как кровь струйками стекает от носа и кончиков рта. Речь стала торопливой и сбивчивой, но усилием воли Нигала заставляла себя жить. — Снять нирам ты можешь только сама. Если погибнешь, он умрет вместе с тобой. Кому верить, разберешься сама, но я не доверяла бы никому. Береги сестер и… прости меня, если сможешь.

Глаза ее остекленели, лицо заострилось, и голова упала на плечо.

Как раз в этот момент в кабинет ворвались щитоносные, ведомые какой-то властной женщиной в зеленом ракорне, расшитом золотыми нитями, — официальной одежде члена Высшего Совета.

— Сбежала-таки старая ведьма, — констатировала женщина, бросив взгляд на мертвую Нигалу. — Так, девчонку под арест, трупы убрать и вычистить здесь все до блеска. Я не хочу, чтобы в моем кабинете воняло.

— Вы это о ком сейчас, верховная? — Арна встала, потянув за собой брошенный одним из штурмовиков тяжелый пистолет. — Пнуть мертвеца — невелика честь. Жаль, что Великая Мать уже в зеленых чертогах.

— Заткнись, подстилка. — Глаза верховной словно превратились в два горящих уголька. — С тобой я еще побеседую.

— Не в этой жизни. — Мгновенным движением Арна воткнула ствол в подбородок женщине и нажала на спусковой крючок.

Гидроудар вышиб затылочную кость и обдал потолок кровавой кашей. Только теперь начальница охраны заметила нирам на груди девочки и подняла руку, останавливая своих людей.

— Великая Мать. — Она встала на колено и склонила голову.

— Свою Великую Мать вы предали и потеряли, — отчеканила Арна звонким срывающимся голосом. — Теперь все щитоносные будут называть меня — Великая, пока не вернут утраченную честь.

— Но больше тридцати наших погибли…

— Ваша честь — это ее жизнь, — прошипела Арна, склоняясь к самому лицу начальницы охраны. — А теперь уберите отсюда мусор и подготовьте Великую Мать к погребению. Я лично буду стоять у изголовья.

4

Империи, как и люди, проходят в своем развитии несколько стадий. Первая, если так можно выразиться, детская, когда небольшой социум оплодотворяет своими идеями и образом жизни близлежащие народы или пожирает их, если в тех уже сложилось нечто стойкое, что не могло быть вытеснено мирно и быстро. Выбрав таким образом всю мякоть, молодая сила подбирается к границам сил более старых или более агрессивных. Сил размеренных и запряженных в упряжку, где все лежит по полочкам, а любой рывок в сторону тщательно отслеживается. Именно в структуре старых империй и скрыта их смерть. На постах руководителей — сыновья и родственники, а не вожди и бойцы. И если разница в технологиях не принципиальна, старую империю сметут довольно быстро.

И именно это начинает второй этап. Ассимиляции новыми правилами и новыми смыслами. Та часть людей, что была в старой империи неудачниками и тщательно отгораживалась от остального общества, именно она и порождает наиболее активную среду, где зарождаются лидеры переходного периода. Слияние социумов способно вынести на поверхность даже совершенно асоциальные типы или даже законченных преступников.

Но это также является серьезным испытанием для захватчиков. Молодые и голодные, дорвавшиеся до гор золота, неги и разврата, не всегда способны заставить себя встать и вновь брать в руки оружие и идти на новые завоевания.

И именно когда количество желающих оторвать свой натруженный зад от мягкого дивана станет меньше, чем необходимо, в бой пойдут наемники. Это — третья стадия. В бой идут полки из доминионов и провинций и совсем уж отбросы собственного общества. И именно здесь большую и богатую страну с прекрасными дорогами и университетами поджидают молодые, голодные, но готовые к лишениям претенденты на звание новой империи.

За четыре года службы Серг уже успел немного отвыкнуть от гражданской одежды и теперь все время неловко поводил плечами, оглядывая себя в зеркале. Светло-голубой костюм с орнаментальными вставками из белого шелка сидел на нем идеально, но, несмотря на это, вызывал в офицере чувство глубокого дискомфорта.

— Стой нормально. — Дан сидела в кресле напротив и, чуть склонив голову, внимательно рассматривала, то что у нее получилось. Несмотря на усилия лучшего ателье, Серг все равно выглядел словно штурмовой бот, который обмотали лентами и украсили цветами.

— Боюсь, что это лучшее, что мы сможем сделать. — Звезда столичной моды Норг Ранао покачал головой. — Этот танк сколько кружевами ни обматывай, пушка все равно будет торчать. — Внезапно в голову Норга пришла какая-то мысль, и он рассмеялся. — Послушайте, Дан. Чего мы мучаемся? Давайте превратим недостаток в достоинство?