Юрий Уленгов - Метро 2033. Грань человечности Страница 10

Посреди коридора красовался длинный верстак, обычно стоявший в складском отделении фермы, отделенном от основного пространства перегородкой. На верстаке возвышались несколько литровых бутылей со спиртом, некоторые значительно опустевшие, на газетах разложена нехитрая закуска – овощи из оранжереи, хлеб, – и дымилась наполовину забитая окурками пол-литровая банка, используемая в качестве пепельницы. На мешках и ведрах вокруг верстака разместились оба взвода бойцов срочной службы, практически в полном составе. Не нужно было особенно присматриваться, чтобы понять, что большая часть солдат мертвецки пьяна. Некоторые из бойцов, включая и одного из сержантов, сладко похрапывали, развалившись на мешках. Длительное воздержание от алкоголя, отсутствие горячей закуски, перенесенный стресс, а главное – желание напиться сделали свое дело. Всего за какой-то час отдыхающая и рабочая смены свинарей упились в дым, и сейчас полковнику предстояло выяснить, как это произошло.

– А, товарищ полковник! – Из-за импровизированного стола выбрался командир второго взвода, сержант Киреев, и, пошатываясь, направился к Трегубову. Не доходя пары метров, он остановился, скривился, разглядев за широкой спиной полковника съежившегося Кобыева. С фальшивым радушием, покачнувшись, сделал широкий приглашающий жест. – Присоединитесь, товарищ полковник? Коньяков с разносолами, к сожалению, не имеем, но, как говорится, чем богаты…

Трегубова трясло мелкой дрожью. Казалось, полковник сейчас просто лопнет от бешенства. Это заметили все, кроме Киреева, который продолжал кривляться.

– Так как, присядете, товарищ полковник? Помянем Землю нашу, матушку, близких с родными помянем. Или брезгуете спирт в свинарнике с рядовыми пить? – Маленькие глазки сержанта злобно блеснули, а пошедшее от спиртного красными пятнами лицо исказилось.

Быть может, будь сержант немного трезвее, он бы смог заметить удар, сломавший ему нос и отбросивший прямо на верстак. Заметить – да, отразить – вряд ли. Хотя Трегубов и был тыловиком, но за собой следил. Мало кто из заплывших жиром коллег полковника мог похвастать, что в сорок три года способен выйти на спарринг с КМС по боксу и выйти из поединка победителем. Да, дыхалка уже не та, но удары, с восьми лет оттачиваемые сначала в районной секции, а потом – с приглашенным тренером, били кузнечным молотом. В этот раз только неконтролируемое бешенство помешало полковнику отправить сержанта в глубокий нокаут, а то и убить. Удар вышел несколько смазанным, и уже через несколько секунд сержант неловко сполз с верстака. Мотнув головой, отчего во все стороны полетели кровавые брызги, Киреев нащупал сзади себя бутылку и, ухватив ее за горлышко, прорычал:

– Ну, держись, сука! Ща я тебя…

Вслед за сержантом с ведер и мешков поднялись еще несколько бойцов. Двое также вооружились бутылками, а третий взялся за ручку коротких вил, использовавшихся для уборки.

За спиной полковника громко икнул от страха Кобыев. Полковник, не теряя самообладания, потянулся к кобуре и с ужасом осознал, что она пуста. Табельное оружие осталось лежать на столе, в его кабинете! Увидев растерянность на лице полковника, сержант сделал шаг вперед и обнажил зубы в торжествующей ухмылке, больше похожей на звериный оскал.

В этот момент сзади послышался какой-то шум, и в дверной проем буквально вкатился Воронов в сопровождении двух бойцов. Все трое были вооружены автоматами. Мгновенно оценив ситуацию, Тарас рухнул на колено, передергивая затвор автомата. Его примеру последовали и сопровождающие его бойцы.

– А ну побросали все на хер! Руки в гору, шаг назад! Ну! – рявкнул старший лейтенант.

Со звоном покатились по бетонному полу бутылки, боец с вилами осторожно отставил инструмент и отошел от него. Киреев, с искаженной физиономией поставил бутылку на пол и также сделал шаг назад.

– Чего так долго? – просипел полковник.

– Разрешите доложить! – Тарас обратился к Трегубову по уставу, однако не поменял при этом позы, все так же припав к прицелу автомата и зорко наблюдая за скучковавшимися, перепуганными и уже почти протрезвевшими солдатами.

– Докладывай.

– Дверь в санчасть взломана. В подсобке найден избитый начмед. Связанный, с кляпом во рту. После освобождения доложил о нападении на него, совершенном Киреевым и еще несколькими бойцами. Опознать остальных не успел, после отказа выдать спирт, начмеда стали бить. После того, как он потерял сознание, Киреев с бойцами связали его и заперли в подсобке.

– Нападение, значит? Оч-ч-ч-чень интересно… – протянул Трегубов. – Что имеешь сказать по данному поводу, а, Киреев?

– Пошел ты, урод! – зло выплюнул Киреев. – Весь мир рухнул, а ты все в солдатики играешь! До тебя что, не доходит? Это – все! Больше ничего уже не будет! Ничего! Чего ты от меня хочешь?! Чтобы я продолжал тут за свинками убирать? Да хрен тебе по всей морде, понял?! Родины, которой я присягу давал, больше не существует, а следовательно – я никому ничего не должен! И делаю теперь то, что считаю нужным! Ясно тебе это?!

– У вас все, сержант Киреев? – Голос полковника вмиг изменился и звучал теперь, подобно синтетической речи – холодно и бесстрастно. – Тогда так. По законам военного времени нападение на старшего по званию и хищение госимущества, а попросту – мародерство – является особо тяжким преступлением и карается расстрелом. Приговор выносится полевым судом, обжалованию не подлежит и приводится в исполнение незамедлительно. Но! – Полковник, прищурившись, смотрел на побледневшего Киреева. – Как ты очень верно заметил, сынок, Родины больше нет. И присяга недействительна. А соответственно, недействителен и устав. И остается только одно правило – правило доминирующего хищника. Так вот, запоминайте, дебилы: доминирующий хищник здесь – это я! Я теперь ваш хозяин, царь, и бог! И как с вами поступать – решаю тоже я! Отныне вы – мои рабы и лишаетесь абсолютно всех прав! Запомните, для меня вы больше не люди, и жизнь вот этих вот свиней для меня гораздо важнее, чем все ваши, вместе взятые! Воронов!

– Я!

– Вызови еще бойцов и обеспечь конвоирование этих отбросов в карцер!

– Но, товарищ полковник, они там все не поместятся!

– А мне – насрать! Пусть хоть штабелями ложатся.

– Есть! – Старший лейтенант сделал знак одному из своих бойцов, и тот сорвался с места, выполняя приказ полковника.

– И, еще…

– Да, товарищ полковник!

– Пистолет! – Трегубов требовательно протянул руку. Тарас молча щелкнул застежкой кобуры-кармана на разгрузке, извлек оттуда АПС и передал полковнику рукояткой вперед.

Трегубов передернул затвор и взглянул на Киреева. Под взглядом налившихся кровью глаз полковника Киреев невольно вздрогнул.

– Киреев! Кру-гом!

Сержант дернулся, но автоматически выполнил команду.

– По проходу вперед – марш!

Перепуганные бойцы расступились в стороны, освобождая дорогу своему недавнему предводителю. Сглотнув, сержант зашагал вперед. В самом конце коридора повторный окрик полковника остановил его.

– Нале-во! – последовала следующая команда.

Киреев резко и четко, как на плацу, выполнил команду и, вздрогнув, отпрянул.

Прямо перед его лицом к прутьям прижалась отталкивающая, огромная морда. Большой, грязный пятак протиснулся между прутьев клетки и с отвратительным звуком втягивал в себя воздух. Маленькие, злобные глазки не мигая уставились на Киреева.

Сержант сглотнул.

Эта клетка была одиночной. В ней держали огромного, трехсоткилограммового племенного кабана по кличке Вепрь. Вепрь достигал в холке полутора метров, а про его злобный нрав бойцы знали не понаслышке. В дурном настроении он уже как-то подрал бойца, убиравшего у него в клетке. Тому две недели пришлось проваляться в санчасти. Огромный вес и злоба делали кабана настоящим монстром, который, однако, тоже требовал ухода, и бойцы тянули между собой жребий, кому сегодня идти в клетку к Вепрю.

– Открывай! – последовал новый приказ.

Киреев побледнел и замотал головой. Кажется, он понял замысел полковника.

– Открывай, я сказал! – Сержант замер, парализованный страхом, не в силах пошевелиться.

– Кобыев! – новый возглас полковника заставил вздрогнуть всех. Лишь бойцы взвода охраны замерли, словно статуи, держа на прицеле срочников.

– Я! – севшим голосом отозвался рядовой, которому казалось, что про него благополучно забыли.

– Помоги товарищу, а то его что-то заклинило, – с усмешкой отдал приказ полковник.

– Но, товарищ полковник…

– Что?!!

– Так точно! Слушаюсь! – на негнущихся ногах Кобыев проследовал в конец коридора. Один из бойцов охраны тут же взял на мушку Киреева, опасаясь, что тот выкинет какой-нибудь фокус.

– Открывай!

Позеленевший Кобыев откинул массивный железный запор и завозился с дополнительным засовом.

– Быстрее! – новый окрик Трегубова подстегнул его, подобно плети.