Олег Верещагин - Там, где мы служили... Страница 10

— Держи, — Эрих между тем пристукнул пачкой о край стола, протянул её Андрею. — Пусть в твоей Занадыровке построят концерт-холл имени 2-го отделения!

Посыпались предложения — что можно построить в деревне на Дальнем Востоке на собранную сумму. Когда кто-то упомянул приют для умалишённых, Андрей впал в бурный энтузиазм:

— Во! И все в нём поселимся! Благо, если и дальше станем сидеть без дела — как раз и будет нам там самое место! — он цапнул гитару, посмотрел вокруг блестящими глазами, но ничего не сказал.

— Если я богат, как царь морской —Крикни только мне: «Лови блесну!» —Мир подводный и надводный свойНе задумываясь, выплесну!Дом хрустальныйНа горе для неё…Сам, как пёс бы — так и рос в цепи…Рудники мои серебряные…Золотые мои россыпи!Все задумались, вслушиваясь, как Андрей поёт, потряхивая головой:— Если беден я, как пёс, одинИ в дому моём — шаром кати,Ведь поможешь ты мне, господи?!Не позволишь мне жизнь скомкати!Не сравнил бы я другую с тобой —Хоть казни меня, пытай, расстреливай!Посмотри, как я любуюсь тобой —Как Мадонной Рафаэлевой!..[9]

…Закончил петь Андрей, и Джек нарушил установившуюся было снова тишину. Поднявшись, он двинул Андрея в плечо и, пробормотав: «Сволочь русская…» — вышел в душевую.

— Что с ним? — удивлённо спросил Ник, сидевший с блестящими глазами и блуждающей улыбкой на губах.

— Девчонка, — неохотно ответил Эрих, накалывая на финку ломоть ветчины. — Его девчонку застрелила одна сволочь. Да ты его видел после боя, этого скота… ну, тот бандосовский капитанишко. Джек с ним разговаривал!

Ник нахмурился, припоминая. Хотел что-то сказать, но в блиндаж сунулся парень из первого отделения. Посмотрел вокруг странным взглядом и выпалил:

— Второе, черти! Вы чего здесь?!

— День рожденья празднуем, — пояснил Иоганн. — Заходи, чего ты…

— Да это вы выходите! — завопил штурмовик. — Там опять это… началось!

8

На плацу собралась практически вся рота. Около флагштока стояла запряжённая невероятным коровоподобным ублюдком телега, нагружённая чем-то… чем-то, с чего подтекало. Старик-махди в невероятных лохмотьях, с кожей, изъеденной экземой, сложив руки и живота, стоял перед Фишером, глухо роняя полупонятные слова — равнодушно, безразлично…

Да, он ни при чём. Остановили, когда вёз хворост. Скинули вязанки. Нагрузили это. Велели везти. Сказали — куда. Нет, он ни при чём. Много, он не считал. И северяне, и местные. Нет, не северяне, конечно, бандиты, как угодно господину. Нет, показать не сможет. Да, боится. Убивайте, если такова воля господина. Он боится всё равно. Но он здесь ни при чём…

— Кто? — спросил Джек, подбегая. К нему повернулись несколько белых лиц. Ответил, кажется, лейтенант Сведруп:

— Первое отделение второго взвода, ланс, — а ещё кто-то добавил прерывающимся голосом:

— Были… в тылу были. На рекогносцировке… Как же так…

Джек протолкался ближе. Он знал, что лежит на телеге, но сперва ему всё-таки показалось, что там — разделанные животные. Хотя он знал, знал, что это тела людей — изрубленные, в засохшей крови… Девять трупов.

Ник охнул и, повернувшись, словно от удара пули, уткнулся в грудь Джека — наверное, не вполне понимая, что делает, так ему стало страшно…

— Вторая полурота, лейтенант Садальский! — послышался голос Фишера, рявкающий от злости. — К вертушкам, ждать распоряжений!

— Второй взвод!..

— Четвёртый взвод!..

— Шестой взвод!..

Часть солдат бросилась к блиндажам. Во второй полуроте, как и везде, был всё ещё некомплект, и большой — но как быть?

— Что с ними сделали? — сипло спросил Ник, поворачиваясь. под глазами у канадца лежали тёмные тени.

— Жертва Ала Шамзи, — ответил Джек. — Запомни, Ник — ни в коем случае не сдавайся в плен. Лучше перерезать себе горло куском консервной банки или разбить голову о камень.

— Они вообще… люди? — помедлив, спросил Ник. Джек покачал головой:

— Думаю, что нет. Если когда и были. Теперь понимаешь, почему мы воюем с ними, хотя у нас полно дел и не так уж гладко дома? Понимаешь, почему их надо добить до конца? — мимо проходил Фишер, и Джек моментально переключился: — Товарищ капитан, разрешите обратиться?

Фишер остановился на миг. Окинул Джека холодным, ничего не выражающим взглядом. Потом во взгляде мелькнул намёк на понимание — но слова были такими же холодными, как взгляд:

— Не разрешаю, ланс-капрал Брейди, — он помолчал и добавил с ноткой мягкости: — Ты будешь мстить, Джек. И завалишь всю операцию.

Фишер уже повернулся, чтобы уйти, но Джек вдруг окликнул его — в спину и не по уставу:

— Капитан! — когда же тот обернулся, с нажимом произнёс: — Капитан, его могу убить только я. Больше его никто не достанет. Только я!

Операция не удалась. Полурота села на хвост противнику, но Визен поступил, как часто поступал — оставил в качестве заслона и на съедение часть отряда, отрубил хвост и в тот же день совершил нападение на тылы англичан, оставив после себя двадцать четыре трупа, восьмерых тяжело раненых и троих уведя в плен в холмы. Потом, уже под вечер, налетел на тылы скандинавского батальона, но там сумели быстро организовать оборону и обошлось без потерь — а вот с преследованьем промедлили. И нашли лишь место посадки двух вертолётов и тела замученных пленных.

Визен вернулся прочно…

Специфика новых боёв заключалась в том, что теперь уже недалеко оставалось до «коренного» бандитского района на берегу моря Чад. Холмы молодым лесом сменились мёртвыми чёрными лесами, в которых зелёный подлесок ещё только-только пробился над землёй, а вымерзшие тропические гиганты стояли каменными сумрачными памятниками навсегда ушедшему прошлому, да временами — тяжко рушились. Противник ещё не выстроил новую линию обороны — и сейчас спешно закапывался на подходах к древнему городу Диффа — «столице» разбойничьей Центральной Африки. Судя пол разведданным — отстоять что-то он уже не надеялся, просто не мог рассчитывать на милосердие северян.

Но Визен, похоже, ничего не хотел знать о неизбежном поражении своих начальников.

— Брэк! — Ник поднял руки и стукнул кулаком о кулак. — У тебя неплохо получается, Джек.

Тяжело дыша, англичанин опустил руки. Он не считал, что у него получается неплохо. До Ника ему было всё ещё явно далековато.

— Идите помойтесь, — посоветовал Иоганн, с интересом наблюдавший за спаррингом. Андрей, оседлавший край блиндажной крыши, сообщил:

— Лоун идёт. Иоганн, это по твою душеньку.

Лейтенант Скобенюк вошёл на площадку перед блиндажом, придерживая «сайгу» локтем.

— Сержант Херст, — позвал он Иоганна, — я попрошу… нам нужно поговорить.

— Да, товарищ лейтенант, — Иоганн подошёл к офицеру, и они вместе скрылись за блиндажом. Андрей, Джек и Ник проводили их одинаково удивлёнными взглядами.

— Что ему нужно? — спросил Ник. Андрей пожал плечами:

— Может быть, хочет поговорить о праздновании Нового Года?..

…Скобенюк выглядел смущённым. Прищурил глаза в мутное преддождевое небо, нагнулся, подобрал камешек. Кинул его в лежавшую у дорожки консервную банку-плевательницу, отряхнул руки. Иоганн ждал.

— Капитан Фишер рекомендовал мне вас, как лучшего сержанта взвода, — Иоганн сохранил каменное лицо, хотя слышать ему это было приятно, и он про себя повторил капитанскую характеристику с удовольствием. — Видите ли, сержант… — Скобенюк удлинил поясной ремень. Укоротил. Чертыхнулся, удлинил снова — как надо. — Видите ли, сержант, вы, конечно, видите, что я — не «витязь».

— Не все офицеры — «витязи» или хускерлы, товарищ лейтенант, — возразил вежливо Иоганн.

— Я знаю… Я получил звание две недели назад — получил поручика после окончания Рязанского училища, вы знаете о таком?

— Конечно, товарищ лейтенант.

— Назначение сюда было для меня неожиданным, — продолжал лейтенант. Я рассчитывал служить в наших десантных частях. Не в конфедеративных. Более того — я совершенно не представляю на практике специфики боёв здесь. Я хочу обратиться к вам, сержант, за помощью и советом.

— Товарищ лейтенант?..

— Пройдёмте ко мне, хорошо?

Старик-махди сидел за столом — и поднялся, когда офицер и сержант вошли. Из-под седых бровей, больше похожих на усы, которым захотелось вдруг поменять место, смотрели тёмные безразличные глаза с белёсой мутью начинающейся катаракты. Старик поклонился вошедшим.

— Он говорит, что знает, где капитан Визен, — Скобенюк сел за стол и положил на него кулаки. — Садитесь, сержант.