Андрей Ливадный - Смежный сектор Страница 10

— Сережа, когда мы будем кушать?

Лукорьев даже не посмотрел в сторону синтезатора пищи. Что толку пялиться на прибор, когда тот не работает.

— Серега, перестрелки не слышно. Уже второй час тишина.

Он повернулся, мрачно взглянув на Пашу Казимирова.

Верховодить в детских шалостях и забавах одно, а вот сидеть в постепенно промерзающем отсеке и отвечать на безысходные вопросы — совершенно другое. Откуда ему знать, почему так тихо? Где взять хоть кусочек пищевого концентрата?

Родители ушли, двое суток никто не возвращался с линии передовых укреплений, но раньше оттуда доносились отзвуки боя, а теперь настала эта жуткая тишина.

Даша внезапно села и тихо, почти беззвучно заплакала.

Мучительная беспомощность подступила к горлу Сергея.

Он сам был готов разрыдаться, но в такие часы дети взрослеют не по годам.

— Ну-ка не плачь. — Он присел на корточки.

Даша всхлипнула, но не отвернулась, позволив Сергею вытереть застывшие на ее щеках слезы.

— Вот что… — Лукорьев выпрямился, оглядевшись вокруг, будто и вправду томительные часы безысходного ожидания превратили его из подростка в мужчину. — Никто не плачет. Младшие остаются тут. Ну а мы… — Он повернулся к тем, кто постарше. — Мы сейчас пойдем и все узнаем у родителей. Раз наступила тишина, значит, Чужих выгнали из сектора, — не дрогнув, произнес он, хотя в голове билась прямо противоположная мысль. — Даша, ты садись тут, — он указал на кресло рядом с синтезатором пищи, — и жди, пока зажгутся зеленые огоньки.

— Хорошо, Сережа. — Девочка больше не плакала. — Только ты скажи маме, что мне холодно. Пусть возвращается быстрее, ладно?

— Я скажу.

Прошло минут тридцать, но Чужие не возобновляли атаку. Доминик не понимал, чем это вызвано. За полчаса он обошел разбитые баррикады и не смог отыскать никого из живых.

— Я установил первый заряд, — внезапно раздался в коммуникаторе голос Астафьева. — Тут есть технические переходы, попробую пробраться из тоннеля в тоннель по ним.

— Ты видишь Чужих?

— Подожди, сейчас попробую взглянуть вниз.

Некоторое время связь молчала, потом вновь раздался голос Николая:

— Они толпятся подле шлюзов. Такое ощущение, что ждут кого-то.

— Ты поглядывай вниз. Если двинутся в мою сторону, хоть предупреди.

— Ладно.

После короткого разговора вновь наступила зловещая тишина.

Ван Хеллен не стал трогать тела павших. Собрав оружие, он отступил к единственному тоннелю, ведущему к жилым секторам.

Здесь высилась недавно возведенная баррикада, на сооружение которой пошли подручные средства, начиная от обычных столов и заканчивая тяжелыми, вырванными из стен компьютерными терминалами.

Укрепление показалось ему надежным, отдельные элементы укрытия были не просто свалены в кучу, их по возможности подгоняли друг к другу, используя опыт затянувшихся позиционных боев: массивные компьютерные блоки, уложенные друг на друга, образовывали отдельные ячейки с узкими расселинами амбразур.

Заглянув в одну из них, Доминик убедился, что пространство перед баррикадой очищено от обломков, — сектор обстрела расходился широким конусом, охватывая сумеречные зевы тоннелей.

Сколько-то продержусь, — почти равнодушно подумал он.

Нервная система тоже имеет свой предел, за которым вдруг наступает отрешенность.

Минуты текли, похожие на бесконечность.

Из этого состояния его вывел ломкий юношеский голос:

— Дяденька, мы пришли узнать, что случилось?

Доминик обернулся.

В нескольких метрах от него, на выходе из тоннеля, стояла группа подростков.

Сердце Ван Хеллена сжалось. Никогда в жизни он не испытывал такой горькой пронзительной боли.

Нескладные ребята, едва переступившие возрастной порог юности, были вооружены и экипированы. Металлокевларовые бронежилеты кое-как подогнаны по фигурам, но все равно кажутся преувеличенно большими, испуганные глаза сверкают взглядами из-под низко надвинутых шлемов…

Боль.

Она выжигала душу, не оставляя в эти минуты ничего, кроме пепла.

Он только что видел их родителей, отбивших последнюю атаку Чужих ценой собственных жизней…

Что он должен сказать, как ответить на немой вопрос испуганных кричащих взглядов?

— Я установил второй заряд, — вторгся в его мысли голос Астафьева. — Мне кажется, что сейчас начнется атака. Через шлюз прошла группа разумных ксенобиан. Чужие движутся к тебе по среднему тоннелю. Мне нужно еще десять—пятнадцать минут.

— Понял… — не своим голосом ответил Доминик.

— Что нам делать, дядя Доминик?

«Дядя Доминик».

Как дико, неестественно прозвучала эта фраза.

Ему всего восемнадцать, он только начал жить.

А им еще меньше.

Кто же остался там, в секторе? Только дети?

Вид вооруженных подростков говорил сам за себя. Он да Ник, вот и все «взрослые».

Еще пара минут, и Чужие появятся из тоннеля.

— Ребята, прячьтесь в нишах, за амбразурами, — не узнавая собственного голоса, приказал Ван Хеллен. — Сергей, — он узнал Лукорьева. — Нам нужно продержаться всего несколько минут. Потом Чужим придет конец. Обещаю.

Они даже не спросили о родителях, молча занимая свободные стрелковые ячейки.

Николай медленно перемещался по закругляющемуся своду тоннеля.

Рядом, маневрируя турбореактивными микродвигателями, парил ИПАМ.

— Еще три метра. Ник, — раздался в его рассудке голос маленького помощника. Тонкий луч лазерной указки уже минуту очерчивал круг в том месте, где необходимо установить последний заряд, помещенный в самодельную оболочку, обеспечивающую направленный взрыв.

Он выбивался из последних сил.

Двигаться на трех точках опоры, без должной тренировки, оказалось очень трудно. Электромагниты, расположенные на ладонях, работали безотказно, а вот те, что были смонтированы в наколенниках, доставляли одни неудобства. Мало того, что негнущийся протез только мешал, здоровая нога тоже подводила — после двух месяцев пребывания в госпитале организм ослаб, и, если бы не помощь ИПАМа, Николай вряд ли справился бы с задачей.

— Не отключай наколенный магнит, — постоянно напоминал ему голос. — Я регулирую напряжение. Старайся, чтобы он скользил, не теряя контакта с поверхностью, иначе повиснешь на руках.

Николай слушал повторяющиеся рекомендации, стиснув зубы от нечеловеческого напряжения. Он уже дважды обрывался, чудом удерживаясь на одной руке.

Заветный круг, очерченный лазерным лучом, приближался медленно, но верно.

Все…

Он остановился, переводя дух, затем отключил электромагнит правой ладони.

Рука медленно потянулась к поясу, пальцы на ощупь нашли третий заряд, отцепили увесистый цилиндр.

Он снова замер, готовясь поднять два килограмма взрывчатки в цилиндрической оболочке. Нужно с первого раза попасть магнитом удержания точно в круг, иначе придется сдвигать заряд, а это требовало акробатической ловкости.

Попал.

Ник чувствовал, как по телу бегут щекотливые капельки пота.

Теперь осталось отползти назад, метров на двадцать, найти выступ ребра жесткости и, закрепившись под его прикрытием, активировать заряды дистанционным устройством подрыва.

— Доминик, еще пять минут… Я установил третий заряд. Возвращаюсь.

Ему никто не ответил. Внешние микрофоны скафандров передавали отзвук разгорающейся внизу перестрелки.

Чужие появились из среднего прохода двумя группами.

Сначала на простор зала вышли ксенобианские бойцы. Часть из них выдвинулась вперед, осматривая близлежащие укрепления, остальные остались подле входа в тоннель.

Ван Хеллен не понимал, что происходит.

Они не атаковали — вошли в зал, будто хозяева, словно знали, что за разбитыми баррикадами не осталось ни одного защитника.

— Не стрелять… — шепотом передал он Лукорьеву. — Подпустим ближе, чтобы наверняка. Здесь негде укрыться, — он кивком головы указал на расчищенный от обломков сектор обстрела.

Сергей едва заметно кивнул, отползая назад, чтобы передать слова Доминика остальным.

Спустя пару минут стало ясно, почему ксеноморфы ведут себя таким образом.

Из тоннеля показалась группа разумных ксенобиан. Они шли открыто, не выказывая признаков беспокойства, видно, на самом деле были уверены, что все защитники укреплений мертвы.

Если бы Доминик появился в зале на полчаса раньше, то застал бы ксенобианских бойцов у самого устья тоннеля, ведущего к жилому сектору. Они загодя осмотрели укрепления, убедившись, что среди развороченных баррикад более нет ни одного живого защитника.

Закончив осмотр близлежащих укреплений, боевые формы Чужих образовали две шеренги, между которыми в направлении жилых секторов неторопливым шагом направились пять разумных особей.