Василий Головачев - Пираньи Страница 10

Им повезло: на улице так никто и не появился. Лишь однажды проехал старый «Форд» с погашенными фарами.

Обещанный Милфордом автомобиль появился только спустя сорок минут – спортивный «Ягуар» с откидным верхом. Человек за рулем молча подождал, пока они сядут, потом погнал машину с бешеной скоростью, не обращая внимания на испуганные возгласы Эрхарта.

Вскоре подъехали к двухэтажному особняку за кружевной железной решеткой. Водитель вышел, повозился с воротами, открыл, но заезжать в них не стал. Махнул рукой – шагайте, мол, за мной.

По мусору на газонах и неподстриженным шпалерам кустарника Милфорд определил, что в доме давно уже никто не живет, но ошибся: внутри все было прибрано, свет в настенных бра включался автоматически.

Водитель остановился посреди холла, окинул взглядом своих пассажиров. Эрхарт только сейчас разглядел, что это... офицер полиции! От внезапного страха его колени стали ватными, и, чтобы не упасть, он сел на роскошный диван.

– Нам нужно скрыться, – сказал Милфорд. – Лучше в Мексику. Как скоро это можно сделать?

Неразговорчивый, ничему не удивляющийся лейтенант задумался.

– Придется ждать решения босса. – Голос у него оказался звучным и выразительным, как у актера кино.

– Сколько?

– День-два...

– Много. Придется побеспокоить босса раньше, где бы он ни был. У меня важная информация.

Полицейский пожал плечами.

– Попробую. Оставайтесь здесь. Выходить не рекомендую. Ванная, бар и кухня к вашим услугам. Кормить будут регулярно. Ждите сигнала.

Он ушел. Щелкнул входной замок, и беглецы снова остались вдвоем.

– Он в самом деле... полицейский? – выдавил из себя Эрхарт.

В глазах Милфорда вспыхнули искры смеха.

– Испугался? Он член нашей «семьи», третье лицо после босса и его заместителя... Располагайся, а я пошел в ванную. Только не вздумай смыться: дом охраняется.

«Какой семьи?» – хотел спросить Эрхарт, но прикусил язык, вдруг сообразив. Привезший их лейтенант полиции принадлежал к одной из «семей» мафии! Значит, Блейк Милфорд тоже имел к ней отношение, если сказал «нашей семьи»?!

– Выпей, – посоветовал Милфорд, стаскивая с себя комбинезон, – и успокойся. Мы в полной безопасности.

Эрхарт исподлобья наблюдал за ним.

– И давно ты... – начал он и умолк, надеясь, что Милфорд поймет.

Оставшись в одних плавках, Милфорд собрал в кучу одежду. Тело у него было угловатым, жилистым, мелкие шрамы на предплечьях походили на следы кошачьих когтей, но на самом деле – об этом знал только сам Милфорд – это были шрамы от гиббереллиновых шприцев. Блейк «сел на иглу» с десяти лет, а в девятнадцать по настоянию босса прошел курс лечения, проявив недюжинную силу воли. Но шрамы остались на всю жизнь.

– И давно ты в «семье»? – закончил Эрхарт со второго захода.

– С детства, как и все нормальные люди. Я родом из этих мест, из-под Кервилла. Начинал рассыльным, работал «тенью» букмекера, потом закончил колледж.

– А кто у вас босс?

Милфорд покрутил пальцем у виска.

– Детские вопросы будешь задавать на телевидении. Пошли мыться. И не забивай себе голову чепухой.

Эрхарт посмотрел ему вслед, и вдруг до него дошло, что все это с ним произошло наяву: посадка вдали от аэродромов, бегство, знакомство с той изнанкой жизни, с которой он, стопроцентный американец, был незнаком, поскольку обитал в тесном футляре деловых отношений с предельно узким кругом специалистов. До сих пор он жил оторванным от общественной жизни, замкнувшись на технических проблемах «Икспложен инсайд». Беспомощный, безвольный, но фанатично преданный делу, он жил в созданном собственной фантазией мирке, равнодушный к любым проблемам, не затрагивающим его лично, равнодушный к сотрудникам, начальникам, к людям вообще.

Но стоило только каким-нибудь образом вырвать его из этого мирка, как он становился другим человеком. Как любая физическая система стремится к положению равновесия, к состоянию покоя, так и Эрхарт в критические минуты начинал искать любые пути к достижению личного комфорта, утраченного душевного равновесия. И тогда верх брала его скрытая натура – грубая, коварная и злобная, способная на любой шаг, неразборчивая в средствах к достижению цели.

Пока что Эрхарт следовал в кильватере чужой воли, так как не сумел сразу перестроить себя, избрать собственный вариант действий. Но приключения, в которые он был вовлечен помимо своего желания, кончились, и он, очнувшись, оказался в вакууме ничегонеделания, поставленный де-факто в условия, которые абсолютно не соответствовали его понятию покоя.

«Ладно, – подумал Эрхарт, – посмотрим. В такой компании можно не бояться полиции, а продать их я всегда успею».

С этой мыслью он пошел искать буфет с баром.

ОСТИН, УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ

4 июня, 22 часа 20 минут

– Дай ему еще раз по морде и отпусти, – сказал Дуглас.

На лице сержанта отразилось сожаление, но лейтенант не стал ждать развязки событий, бросил последний взгляд на негра, которого приволокли агенты, заподозрившие его в попытке ограбления газетного киоска, и вышел из комнаты.

В коридоре Дугласа остановил Торнтон, предложил голубую «Бенсон энд Хеджес», щелкнул зажигалкой.

– Тебя искал Гарри.

– Зачем?

– Не сказал. Он у шефа, подойди. Я слышал, случилась какая-то заваруха с военными летчиками, посадили бомбардировщик не куда надо. Может, поэтому?

Дуглас кивнул и направился на второй этаж управления, в кабинет под литерой «А».

– Тебя ждут, – сказал ему розовощекий, похожий на куклу секретарь, единственным достоинством которого была привычка к лаконичной речи. Дуглас тоже обладал этим достоинством, предпочитая обходиться минимумом слов и даже жестов.

– Давно?

– Четверть часа.

Лейтенант сделал последнюю затяжку, бросил сигарету в урну, одернул мундир и вошел в кабинет Луиса Маклеода, шефа полиции Техаса.

Шеф беседовал с бригадиром Гарри Тернером, демократически сидя рядом с ним на диване. Маклеод был тощ и узкоплеч, на его аскетическом лице выделялись близко посаженные к орлиному носу черные пронзительные глаза. Тернер, наоборот, был тучен, плешив, с лицом плоским как блин. Он то и дело вытирал лысину платком.

– А-а, вот и Джи-Пи, – встал навстречу лейтенанту Маклеод, ловко избежав при этом рукопожатия. – Наш герой Джи-Пи, гроза преступного мира Техаса. Гарри, мне кажется, он давно заслужил повышение по службе.

– Возможно, сэр, – прохрипел Тернер. – Кое-какие задатки у него есть.

– Вот и займитесь этим, представьте рапорт по команде. – Шеф полиции сел за свой необъятный стол из красного дерева. – Садитесь, лейтенант, не надо демонстрировать мне свою отличную выправку. Вы знаете, что произошло? В нашем районе произвел посадку бомбардировщик B-IC «Грейт хантер» с пятью членами экипажа.

– Да, сэр. – Дуглас ничем не выдал своих чувств.

– Так вот, со мной только что говорил заместитель министра национальной обороны Джилберт Хадли. Эти парни – преступники! Они устроили диверсию, уничтожили какую-то уникальную установку и решили бежать к русским.

«Зачем же тогда они садились у нас, сели бы в Мексике», – подумал Дуглас, но сказал другое:

– Понял, сэр. Но я слышал обращение к населению, что при посадке произошла катастрофа и летчики погибли...

Начальник управления улыбнулся одними губами.

– Вы умный человек, Джи-Пи. Они живы... пока. Этих парней надо во что бы то ни стало найти. Они сбежали – погода, к сожалению, им благоприятствовала – и теперь где-то прячутся. У вас есть... э-э... друзья... которые... э-э...

Шеф полиции знал, что Дуглас работает на гангстеров, и это знание увеличивало вероятность его избрания в мэры города на ближайших выборах.

– Да, сэр, я понял.

– Вы назначаетесь координатором операции под кодовым названием «Охота». Вся полиция штата будет подчинена вам... и Гарри, конечно.

Дуглас поймал взгляд Маклеода и понял, что шеф перестраховывается на случай провала операции, то есть не хочет рисковать ни местом, ни жизнью, и заботится о своих добрых взаимоотношениях со столь серьезной организацией, как мафия Техаса, и в то же время не забывает об официальных органах власти.

– Вводные вам даст Гарри, – продолжал Маклеод. – Я надеюсь на ваш талант... комиссар Дуглас. Вперед, парни!

В кабинете бригадира, провонявшем табаком и потом, Тернер плюхнулся в свое кожаное кресло, кивнул на алюминиевые стулья у стены.

– Садись. Виски?

– Нет.

– Черт бы побрал твою манеру разговаривать! Не знаю, за какие такие заслуги шеф счел возможным присвоить тебе очередное звание, это его дело, может, ты его родственник. Но за провал операции я тебя уничтожу! Учти.

– Учту, сэр.

Тернер долго разглядывал бесстрастное лицо Дугласа, потом вытер лысину. Он ненавидел лейтенанта всеми фибрами души, справедливо видя в нем соперника по службе. Дуглас не был ни богат, ни родовит, тем не менее шагал вверх по служебной лестнице гораздо быстрее остальных инспекторов полиции, проявив себя в нескольких делах с наркотиками и ограблениями. Никто не знал, что эти дела были специально инспирированы мафией для упрочения положения лейтенанта в полиции, разве что шеф полиции догадывался об этом, но молчал. Тернер же не догадывался ни о чем.