Олег Лукьянов - Катрина Страница 10

— Не парься ты, Сияющий, — говорил он, с трудом расставляя слова по нужным местам, — врачи сказали, что ничего с твоей ненаглядной не случится. Скоро она выйдет из комы и будет как новенькая…

— Знаю. Но меня больше расстраивает не её состояние, а вся эта паскудная ситуация. Мне надо было раз и навсегда отшить девочку ещё полгода назад. Сразу после того, как вырвал её из лап нечисти… Он издал звук похожий на отрыжку, при этом часть виски из его рта пролилась на подбородок и потекла по горлу:

— Девочка, как же! Ей лет тридцать, а то и больше!

— Какая разница — в сравнении с ней чувствую себя тысячелетним старцем.

Дьявол. Если бы на её месте был любой другой, Найта осталась бы цела и здорова — я слишком медлил — до последнего не мог поверить, что девочка выстрелит! Надо было сразу отобрать у неё пистолет!

— А как ты вообще там оказался?

— Научился превращаться в кровавый туман…

— Каким образом? — уточнил вконец осоловевший генерал.

— Я — бог, ты забыл?

— А ну да… Так что ты решил с ней сделать?

— С Ларой? Ничего. Пусть об этом думает её отец.

— Будь осторожен. Генерал-губернатор суровый мужик. С него станется поставить собственную дочь к стенке. Я молчал. Молчал долго. Потом устало махнул рукой:

— Ладно, закрыли тему. Лучше расскажи о себе…

— О себе? Родился, вырос, потом бросил учебу и стал солдатом — вот и всё чем примечательна моя жизнь.

— Да ладно тебе прибедняться, — с нажимом сказал я. — А Орден? Расскажи, как попал в него, и что он вообще из себя представляет. Он долго смотрел на меня, мутным, пьяным взглядом, потом, когда я уж было решил, что не выдавлю из него ни капли информации, он выдал:

— Только между нами, окей? Я кивнул, и он начал рассказывать, постоянно сбиваясь для того, чтобы вновь промочить горло.

— История возникновения Ордена уходит в такую пропасть веков, что даже Хроники, ведущиеся с самого его зарождения, многие считают выдумкой и мифом. Согласно им, Орден появился сразу после образования некоего тайного общества, правящего миром незаметно для всех. Названий у этого общества было очень много, впрочем, важно только то, что Орден служил, защищал и был его военной силой. Но однажды это общество решило, что в сохранении тайны своего существования больше нет необходимости. Оно вышло из тени, и самые влиятельные из отцов ордена назвались Великими и стали править целыми плеядами миров. В Ордене, как таковом, больше не было необходимости — ведь Великим подчинялись спецслужбы и армии, а магистры и генералы Ордена знали опасно много… Понимая это, тогдашний магистр решил сыграть на опережение. Он объявил Ордену, что ему было видение — Орден должен покинуть Великих, поскольку те избрали неверный путь, затаиться и ждать прихода некого мессии… Я знаю то, чего не знают прочие. Разумеется, никакого мессии не могло быть -

он был всего лишь предлогом. Но людям промыли мозги, и целые поколения посвятили жизни ожиданию его прихода. С течением времени вера стала ослабевать, люди начали разбегаться, Орден -

распадаться. И когда появился ты, мы с покойным магистром решили, что ты сойдешь на роль мессии и восстановишь пошатнувшуюся веру и утраченные позиции Ордена… Вот такая история. Должно быть, ты разочарован. Я покачал головой:

— Нисколько. Даже рад, что всё прояснилось.

— А что там про «общество», тайно правящее миром? — немного помолчав, спросил я. — Как оно набрало силу, почему не развалилось за века?

— Понятия не имею. По этому поводу в Хрониках написан какой-то бред о регулярных «подарках небес». Эти подарки раз за разом умножали власть и силу «общества».

— А кто писал эти Хроники?

— Магистры и генералы Ордена… Не смотри на меня так. Может быть, когда мне стукнет лет сто пятьдесят, я тоже начну писать мемуары…

— Кстати, — неожиданно сменил тему он, — раз мы стали секретничать, могу ли я тоже задать откровенный вопрос?

— Задавай.

— Какие у тебя планы в отношении нас: Ордена, и конкретно меня? — немного заплетаясь, спросил Генерал.

— В каком смысле?

— Ты ведь не поведешь Орден к спасению, как это сказано в пророчестве, но может ты тогда, сделаешь из нас сверхлюдей, бессмертных и…

В дверь с другой стороны заколотили. Я мысленно смахнул невидимые капли пота, выступившие на лбу от такого разговора, и разрешил войти.

— Можно? — громко спросил появившийся в дверном проеме сумрачный человек в громоздких доспехах.

— Генерал-губернатор? — поинтересовался я удивленно. — Что, вы здесь… Конечно, входите, присаживайтесь.

— Вот уже полгода, как я перестал быть генерал-губернатором, — заявил он, подходя к столу. — Вы сами назначили меня главой правительства, помните?

— Разумеется. Он замялся на секунду, потом решился и спросил в лоб:

— Какие у вас планы в отношении моей дочери?

— Никакие. Её судьбу решайте сами — единственное условие, чтобы она не попадалась мне на глаза. Лицо, похожее на кору дуба, пришло в движение — там что-то менялось, пытаясь изобразить какую-то эмоцию.

— Тогда зачем вы устроили ей побег? — спросил он сдержанно. Я непонимающе качнул головой:

— Она что, сбежала?

— Да. И вы это прекрасно знаете. Неожиданно мне надоело тянуть кота за хвост, я произнес, сминая его волю голосом:

— Докладывайте!

Он чуть отступил, на секунду в его глазах отразилось смятение, а затем пришло сомнение.

— Десять минут назад андроиды, охраняющие тюремный комплекс Цитадели, взбунтовались и вытащили Лару из камеры. Обойти защиту ИИ андроидов считается практически невозможным, совершить взлом группы боевых машин — невероятным. На такое способен разве что бог…

— Я тут не причем! Он не поверил, я видел это по его напрягшейся физиономии:

— Если не вы, то тогда кто? В зал ворвались люди с оружием.

— Сияющий! Сэр! — закричали они. — Требуется ваше незамедлительное участие!

— В чем дело?! — рыкнул генерал-губернатор.

— Повсюду от Цитадели до космопорта кипит бой с применением тяжелой техники и осадных орудий! Войска ПВО и ПВКО рапортуют, что один из кораблей в космопорте готовится без всякого разрешения к взлету с планеты. Пилоты в нем не отвечают на запросы — они просят разрешения сбить его в случае необходимости.

— Скореё всего, Лара полетит в нём, — заключил я. Губернатор посмотрел на меня крайне серьезно, и спросил:

— Так это дело не ваших рук?

— Нет. Не моих.

— Тогда сбивайте, — велел он.

— Есть, сэр!

Лара

Былое королевское величие давно улетучилось. Прижимая руки к груди в бесплодной попытке согреться, Лара сидела в углу, дрожа всем телом; её лицо горело, а губа распухла и кровоточила. Единственного удара разозленного солдата хватило, чтобы, не привыкшая к подобному обращению, девушка потеряла самообладание и полностью лишилась воли. Рядом с ней на койке лежал теплый матрац, но она сидела на холодных плитах пола и размышляла над словами конвойных. Они называли её предательницей, они спрашивали как дочь генерал-губернатора, высший администратор Тай-каньена, человек, которому безоговорочно верил их бог, так низко пала. И когда она попыталась возразить, рассказать, что более достойна быть женой Сияющего, чем эта ушастая дворняга, солдат влепил ей оплеуху. От неимоверно сильного удара она врезалась в стену и замерла прикрыв руками голову, но дальнейших побоев не последовало — выходящие из камеры солдаты облили её лишь презрением.

Её терзал вопрос, почему они восприняли произошедшее так близко к сердцу? Кто для них эта ушастая, если из-за этого они ударили дочь генерал-губернатора? Да почему же, черт возьми, всё так вышло?!.. Раздался лязг, механические затворы отодвинулись, и стальные створки принялись медленно раздвигаться. В проходе показалась массивная фигура в темно-синих доспехах. Она вошла в зал, громыхая подошвами, и Лара вскинула заплаканные глаза:

— Отец…

— Почему, Лара? Зачем?

— Сэр, я должна быть его! Я, а не она! Нависший над ней гигант после длительного молчания произнес глухим голосом:

— И ты ни о чем не жалеешь?

— Жалею!.. Жалею, что попалась! Суровое лицо генерал-губернатора сделалось каменным:

— Я буду просить у Сияющего смертной казни.

— Что?! Почему? — вскрикнула Лара, срывая голос. — Почему ты на ее стороне, отец?

— Отныне ты мне не дочь.

— Но почему? — произнесла она, пытаясь сглотнуть ком в горле.

— Ты еще спрашиваешь почему? — переспросил он, качая головой. — Нет, Лара. Ты мне не дочь. Он вышел из камеры и его громыхающие по плитам шаги не могли заглушить даже автоматические затворы, глухо щелкающие в дверях. Лара уткнула лицо в колени и зарыдала навзрыд. Когда слезы закончились, она уснула, не меняя позы, а, проснувшись, витала где-то далеко за пределами камеры. Она вдруг отчетливо поняла, почему весь мир ополчился на неё. До неё наконец дошло, что ни одна она любит Сияющего.