Валерий Большаков - Черное солнце Страница 10

В кустах звонко тренькнуло, свистнуло, и Браун ладонью отбил стрелу с костяным наконечником, нацеленную ему в грудь. Громким криком предупреждая своих, он выхватил бластер и выстрелил по кустам. И ещё раз — влево. И сразу — вправо. Затрещали ломкие ветви, и в красную латеритовую грязь зарылся мордой розовокожий тип, грязный, в набедренной повязке и с луком в руке.

И тут они повалили — стали выпрыгивать из кустов, выскакивать из ложбин, появляться из-за стволов акаций, нестись скачками, короткими перебежками, пригибаясь, потрясая каменными топориками, натягивая луки…

— Хантеры! — закричал Купри.

Их было человек сорок, молодых и рьяных, одетых в шкуры и вооружённых примитивными луками и копьями, — основной принцип хантинга, этого нового увлечения неработающей молодежи.

Выбраться большой ордой в прерию и охотиться на бизонов. Или загонять в ловушку слона. А не получится со слоном, напасть на деревню! Устроить облаву на туристов, хорошо бы — на туристочек… Главное, не пользоваться современным оружием и вообще жить по правилам кроманьонцев! Опроститься до первобытных, сбросить с себя пелены и оковы цивилизации!

Браун оглянулся — Тугарин-Змей хладнокровно отстреливался, стоя на колене, перед ним уже валялось трое охотничков. Купри катался по траве в грязных объятиях хантера с львиной гривой на голове и, когда оказывался сверху, молотил кулаком по размалёванной харе. Рыжий отобрал копьё и гонялся за хантерами, а Белый сидел в пыли и тихо матерился, пытаясь вытащить стрелу, пронзившую бедро.

— Борька!

Тимофей заметил, как Сегаль полетел кубарем, зацепив ногою корневище, и к нему тут же подпрыгнул грязный, тощий вьюнош, чьи костлявые чресла были обтянуты шкурой зебры. Ну, Сихали Браун недаром носил звание ганфайтера — меткий импульс свалил хантера. Борис обернулся, показывая большой палец.

— Вы посмотрите только! — заорал Димдимыч, тыча рукою в саванну.

Сихали глянул — и едва не выматерился: им наперерез неслась добрая сотня молодых дикарей. Грязные, пыльные, вонючие, увешанные ожерельями из когтей и клыков, с перьями в сальных волосах, хантеры мчались босиком, грозя копьями, дротиками, луками, топорами, дубинами…

— Сюда! — замахал рукою Борис, подзывая друзей к укрытию у поваленного баобаба.

Тимофей с разгону перепрыгнул громадный сук, прячась за расщепленным стволом. Тут же в рыхлую древесину вонзилась метко пущенная стрела.

— Илья!

— Я бдю…

Словно подтверждая факт бдения, Тугарин-Змей поразил в грудь особо наглого хантера, изготовившегося бросить копьё. Оба Шурика стреляли густо, по площадям.

— Рыжий! — крикнул Тимофей. — Береги заряд! Это и тебя касается, Белый!

— Вас понял! Я…

Пальба стала реже, но результативней.

— Там кто-то одетый! — крикнул Белый. — И с плазмоганом!

— Выцеливай гада!

— Прячется, сволочь!

Если бы хантеры бросились всем скопом, то они бы одним своим числом подавили океанцев с антарктами. Можно успеть пристрелить двоих-троих, максимум — четверых. Когда же на тебя наваливается целый десяток, обязательно будешь в проигрыше. Но в том-то и дело, что никто из чумазых «варваров» не спешил занять место в той самой двойке-тройке, максимум — четвёрке. Хантеры тоже хотели жить — они рассредоточились, скрываясь за деревьями.

Тимофей Браун сменил картридж бласта и развернулся, высматривая противника на восточном фланге. Неожиданно с юга потянул прохладный, свежий ветер. Сихали поднял глаза — и обомлел.

Над горизонтом клубилась иссиня-чёрная стена — именно над! — поднимаясь в небо на десятки километров. Она держалась куда выше облаков, протягиваясь на запад и восток. Зрелище было фантастическим, небывалым — словно всё в мире перепуталось, и небеса сделались двухслойными — понизу светлел день, а поверху темнела ночь. «ППВ!» — подумал Сихали, оплывая ужасом.

— Идём на прорыв… — хрипло сказал он, откашлялся и заорал: — На прорыв! Разом! Пошли!

Уговаривать никого не пришлось — все дружно подскочили и бросились в атаку.

А стена тьмы всё надвигалась с юга, бурля, испуская далёкие громы, гоня перед собой холодный воздух. Молнии не сверкали под колыхавшимся чёрным пологом — слишком высоко проходил поток. И тут сверху задуло так, что взвихрился песок, а кроны зонтичных акаций сложились книзу, как те самые зонтики, — поток опускался, накрывая Этошу хмурой тенью и пригашая блеск озёрной воды. А вот хантерам всё было нипочём — то ли мозгов не хватало, то ли информации. Копьеносцы с лучниками, улюлюкая и подвывая, бросились, сжимая «клещи».

— К башне! — крикнул Сихали. — Бегом! Рыжий, прикрывай слева! Я — справа!

Шурик Ершов оскалился только, стреляя с обеих рук, — китопас дело знал туго.

Белый запрыгал к замыкающей башне, опираясь на Сегаля, к ним подскочил Цондзома, подставляя своё плечо. Купри бежал, отстреливаясь, и занял позицию у подножия ЗБ.

Тимофей, поглядывая на друзей, медленно отступал, не подпуская хантеров близко. Пара стрел воткнулась в песок совсем близко к нему, а дротик чуть не угодил в цель — Сихали вовремя извернулся на манер тореадора.

Он последним вошёл в кабину лифта, и Сегаль тут же хлопнул ладонью по кнопке «Пуск». Ничего даже не дрогнуло.

— А фиг вам, — прокомментировал Тимофей, быстренько набирая код доступа.

Двери сомкнулись. Снаружи донеслись глухие звуки попаданий.

— Копья мечут, сволочи, — процедил зональный комиссар.

Посыпались удары кулаками и пятками.

— Никого нет дома! — прокричал Белый.

— Зайдите позже! — добавил Рыжий.

— Хотел бы я знать, — пробурчал Купри, — что за сволочь пропустила их в зону?

— Скорее всего, — пожал Браун плечами, — это была чёрная сволочь. Но могла и белая…

— Вы мне лучше скажите, — проговорил Сегаль, отпыхиваясь, — какого, вообще, чёрта им от нас надо было?

— Узнаем во благовремении, сын мой, — пропел Рыжий, — а пока смиренно вознесись на небеси!

— Не богохульствуй, — строго сказал Тугарин-Змей.

Шурик закашлялся и чуть не подавился слюной, когда кабина лифта пошла вверх, да с ускорением.

ЦПУ[30] наверху башни представлял собой обширный круглый зал с панорамным окном. Полукружия пультов повторяли изгиб прозрачной стены. Сиди себе и бди на здоровье.

Сихали подошёл к контроль-комбайну и первым делом заблокировал лифт.

— «Всех утопить!» — процитировал он.

Океанцы и антаркты разбрелись по залу, поглядывая на пустыню, — чернота сгущалась, её всё чаще озаряли ветвистые молнии.

— Ты что-то в этом смыслишь? — кивнул Купри на разноцветье клавиш, индикаторов и видеорам.

— А то…

Браун уселся за главный пульт и прошёлся по сенсорам. Синие и коричневые мнемографики тут же начали свой медленный танец, изгибаясь и вихляя. Вспыхнули один за другим рабочие экраны.

На одном из них нарисовался оператор головной антарктической станции ППВ. Замигала надпись: «Дежурный — Сванте Таггарт».

— Здорово, ваше превосходительство! — весело заорал дежурный. — Мирный вас приветствует!

— Почему не предупредили о запуске? — холодно спросил Сихали.

Лицо оператора, розовощёкое, как у младенца, но со шкиперской бородкой от уха до уха, изобразило обиду.

— Предупреждали мы! — возразил он. — Просто ЗэБэ не отвечала…

— Башня говорит невнятно, — ухмыльнулся Белый.

— Всё больше жестами объясняется, — подхватил Рыжий.

— Ладно, — махнул рукой Тимофей. — Проехали. Режим операции?

— Э-э… Оптимал.

— Интенсивность?

— Пятьдесят процентов. С нарастанием.

— На что хоть это похоже? — крикнул Цондзома. — Там, у вас?

Таггарт, глянув на свои экраны, проговорил:

— Как будто льды дыбом встают… Больше всего смахивает на дождь, который идёт снизу вверх, в небо! Всё в тумане на десятки миль, а рёв такой, что…

Туман за стенами-окнами башни наблюдения в Мирном разметало, и Тимофей рассмотрел в экране исполинские полукольца импульсных дингеров, выдвинутых на рабочую высоту. В это время изображение сильно качнулось.

— Чего это? — спросил Рыжий, тараща глаза.

— Усё у порядке! — успокоил его Сванте. — Сейчас я…

Дотянувшись, оператор отключил гасители вибрации, и башню плавно повело к северу, подчиняя чудовищному сверхурагану, клонившему её как травинку.

Колоссальное озеро талой воды будто выкипало, исходя неисчислимым количеством капели и пара. Непередаваемо низко гудели излучатели-дингеры, направляя потоки заряжённых частиц, — узким фронтом в двести километров те поднимались в стратосферу, утягивая с собою кубокилометры воды.

— Началось! — крикнул Сегаль, приникая к прозрачной выпуклой стене замыкающей башни.

— Внимание! Разрядка потока!