Василий Головачев - Особый контроль Страница 10

Еще через сутки карантина Филипп ступил на почву Шемали, слегка оглушенный избытком впечатлений и астрономическими расстояниями, которые преодолел вопреки своим желаниям. Его уже перестала удивлять «безумная» щедрость Земли в отношении снабжения спейсеров аварийно-спасательной службы энергией, ибо он понял – делается все это ради той же Земли, ради ее повелителей, покинувших колыбель и углубившихся в безмерное поле тьмы космоса.

Вокруг Шемали вращалась одна базовая орбитальная станция, на которой недавно вступила в строй стационарная линия метро. С включением ее в рабочий режим вопрос доставки научных материалов на Землю превращался в совсем простую операцию, несмотря на колоссальные расстояния в десятки парсеков.

За время карантина Филипп познакомился с настройщиками, такими же, как и он, выпускниками Рязанского института ТФ-связи, и помог им в калибровке главной антенны, за что получил благодарность руководителя группы.

Спуск на планету происходил стандартно, как и возвращение на Землю с ее орбитальных лабораторий, оранжерей и космодромов – по каналу орбитального лифта, соединяющего станцию с пунктом приема на планете. Единственное, что отличало здесь операцию спуска, – одевание компенсационного костюма.

Филиппа пригласили в цилиндрический бокс, на минуту подключили к блоку медико-биологической изотермии для замера физических и физиологических параметров тела, всунули в рот мундштук, надели на глаза телескопические очки, а на уши аудиофоны и впихнули голого в странную черную массу, заполняющую бак без крышки. Из бака Филипп вылез в черном «трико», облегающем тело от макушки до пят. В таком наряде спасателям предстояло пребывать на планете неопределенное время, отведенное для решения новой задачи – какой, об этом знал пока один Тектуманидзе.

Филипп с любопытством опробовал странную одежду. К его удивлению, она ничуть не стесняла движения, была легкой и вызывала удивительное чувство силы. Томах, похожий на черта, как и остальные, отсмеявшись, пояснил:

– Костюм служит одновременно и экзоскелетом, увеличивающим любое мускульное усилие.

По словам инспектора, костюм выдерживал выстрел из «универсала», температуру до тысячи градусов, служил кондиционером и одновременно удалял все отходы метаболизма тела.

– Здорово! – сказал искренне Филипп. – А из чего он сделан? Что за материал?

Они уже входили на галерею станции, откуда начинался трехсоткилометровый туннель к поверхности планеты, кажущийся прозрачной голубоватой трубой. Труба упиралась в слой змеящихся облаков и пропадала в их зеленовато-серой мути.

– Материал? – переспросил Станислав. – Да самый что ни на есть простой – колония микроорганизмов, запрограммированная определенным образом. Не отставай, пойдем парой, остальные уже внизу.

Ошеломленный Филипп ощупал на себе «колонию микроорганизмов».

– Вот так костюм! А почему он черного цвета? Не могли покрасить в разные цвета?

– Во-первых, потому, что микроорганизмы поглощают солнечный свет и почти все виды радиации, а во-вторых, любое красящее вещество для них – продукт питания.

– Теперь понятно. Одно только неясно – зачем они нам вообще? Ведь Шемали – планета земного типа, как мне сказали.

– Земного, да не совсем. Что ты привязался ко мне со своим мундиром? Не нравится, попроси легкий скафандр, а в «гражданском» тебя вниз никто не пустит, планета еще не проиндексирована по шкале безопасности.

Они молча продолжали путь по галерее, сопровождаемые стрелкой путеуказателя, плывущей по стене, потом Филипп спросил:

– А как это – в «гражданском»? Ты говорил, не пустят в «гражданском»…

Томах не выдержал и засмеялся.

– Ох и дотошный ты мужик, Ромашин! В «гражданском» – это словарный запас почти трехсотлетней давности, тогда почти половина населения Земли ходила в военном обмундировании, а остальные соответственно в гражданском. Ты часом не издеваешься? Историю-то в школе проходил, как и все.

В конце галереи они надели вакуум-маски, вошли в белый конус кабины лифта с цифрой «десять» на дверце, автомат-лифтер отсчитал десять секунд в обратном порядке, и мягкая, но властная лапа швырнула кабину с начинкой в туннель, в невообразимой дали сходящийся в точку.

Полет продолжался ровно шесть минут. Видимо, чтобы не травмировать путешественников эффектом падения в бездну планеты, стены кабины не становились прозрачными во время полета, и Филипп не увидел Шемали с разных высот.

Прозвучал предупреждающий сигнал автомата, та же мягкая лапа без усилий поймала кабину и почти нежно внесла в приемный зал лифта. Дверца отошла вверх, спасатели вышли из здания лифта в шемалианский день.

Филипп остановился, пораженный открывшимся пейзажем.

На первый взгляд на Шемали царили два цвета: черный и желтый! Черный – почва, пологие склоны гор, полуразрушенные временем скалы, желтый – мутное небо с яркими прожилками, лес и группа каких-то построек явно земного происхождения. Со временем Филипп разобрался в оттенках шемалианского ландшафта, но в первый момент своеобразие контраста – черное с золотым – буквально потрясло его.

Догнав ушедшего вперед Томаха, он подумал: «А все же костюмы делают нас чересчур похожими на участников маскарада, разве что хвостов не хватает. Действие первое: черти спускаются в потухший ад! Вопрос – зачем?»

– Слава, мне толком никто и не объяснил, почему мы здесь.

– Мне тоже, – отозвался Томах. – Потерпи, эксперт. Кстати, эксперту УАСС необходимо быть выдержанным, уверенным и многозначительно молчаливым. Хотя, с другой стороны, спасатели тоже люди и могут…

– Ошибаться? – подхватил Филипп.

Томах с недоумением оглянулся.

– Нет, эксперт, сомневаться. Только не ошибаться.

Они вошли в самый большой из желтых куполов жилого комплекса экспедиции и, миновав тамбур, очутились в круглом помещении, просторном, уютном, с «настоящим» солнечным светом, льющимся с «небес», – весь потолок служил фоном видеопласта, отчего казалось, будто крыша купола отсутствует и внутрь заглядывает веселое земное солнце.

Купол, вероятно, был кают-компанией и одновременно командным пунктом экспедиции, за полупрозрачной перегородкой, делившей помещение на две почти равные части, виднелись силуэты каких-то аппаратов, низких пультов с виомами и мигающими индикаторами. Оставшаяся половина площади помещения была заставлена изящными столиками и всевозможной формы креслами, а у стены стояли рядом автобар и кухонный универсальный автомат, модель «Комфорт-91» на пятьдесят персон.

Кают-компания была почти пуста: за двумя сдвинутыми столиками расположились гости с «Тиртханкара» и хозяева, хотя кто из них кто – понять было трудно, одеты они были в такие же черные костюмы. Филипп, приглядевшись, опознал только Богданова и Тектуманидзе – по глазам. Остальные «черти» были незнакомы. Один из них, широкий, громоздкий, встал из-за стола и пошел навстречу вновь прибывшим.

– Заходите, гости дорогие, заходите смелее. Давайте знакомиться, Тарас Вернигора.

– Ну, меня ты мог бы и узнать ради приличия, – сказал Томах, подавая руку. – Год назад вместе посещали секцию тайбо.

– Вай, как нехорошо! – огорчился Вернигора. – Прости, дружище. Как же это я не узнал соперника по ковру, мявшего мне бока в течение трех лет?

– Ромашин, – представился Филипп, протягивая руку, и словно попал в капкан.

– Филипп – наш новый эксперт, – сказал Тектуманидзе, хотя это было не совсем верно.

– А я начальник экспедиции, – сказал Вернигора. – Эксперт, вы случайно не спортсмен? Мне кажется, я вас уже где-то видел. Да и рука у вас крепкая, тренированная.

– Не случайно, – сказал Филипп, чувствуя себя неловко из-за того, что все внимание оказалось прикованным к нему. «Интересно, откуда видно, что я спортсмен? – подумал он. – По глазам, что ли? Или он меня действительно видел где-нибудь на соревнованиях?»

– Извини, Тарас, давай о деле, – вмешался Тектуманидзе. – Повтори еще раз те данные.

– Да, о деле, – согласился Вернигора, отпуская руку Филиппа и возвращаясь к столу. – А дело состоит вот в чем. Экспедиция у нас квартирьерская, исследовательская группа немногочисленна, в ее составе всего двадцать восемь человек, а строительный отряд почти в девять раз больше. Вы, наверное, видели с воздуха некоторые наши сооружения, имеется в виду – законченные, остальные только начинают строиться. План застройки большой, экспедиция нуждается и в людях, и в технике, особенно в технике. И тут на тебе – груз с Земли не приходит!

– Не понял? – удивился Томах.

– Пока мы исследовали причины исчезновения грузов на Истории, точно такой же случай произошел здесь, – пояснил Богданов. – Четверо суток назад. Они решили дать пробный пуск линии, на Земле старт-камера освободилась, а финиш-камера здесь, у Шемали, даже не мяукнула.