Вычислитель (тетралогия) - Александр Николаевич Громов Страница 105

Кристи перестала дрожать, тихонько всхлипнула и уснула. Следя за маленькой холодной луной, что едва заметно ползла по небу, Эрвин подумал о том, как он устал. Не умом – чисто физически. После симбиоза с язычником следовало бы с месяц приходить в себя при помощи анатомической кровати и щадящей лечебной гимнастики – да кто ж расщедрится и даст этот месяц? И тем более анатомическую кровать.

А умом не устал. Просто надоело решать однотипные задачи.

Изредка удавалось найти нетривиальные решения, что развлекало. Но они предсказуемо не были оптимальными, уступая решениям тривиальным.

Если бы не Кристи…

Эрвин знал: что-то сломалось в нем в ту ночь на болотном островке, когда он защищал товарища от зверья, хотя внутренний голос просто кричал ему: это не товарищ, это недруг, этот человек ни за что не ответил бы тебе тем же, а значит, он не более чем параметр в расчетах и свежее мясо, отдай его хищникам и живи! Эрвин поморщился, сообразив, что какой-нибудь болван, каких вокруг умного человека всегда пруд пруди, назвал бы его поступок мужским, а то и геройским. Глупость какая… Слова, не имеющие ни почвы под собой, ни значения. Что такое мужчина? Здоровенный кроманьонец, встречающий наставленным копьем лезущего в пещеру медведя под верещание детей и бабий визг за спиной?.. Он и есть. Кроманьонцу были неведомы все блага и подлости цивилизации, он не знал даже банальной теории игр и вел себя как продвинутое, но все же животное. Следовательно, тот, кто совершает так называемые мужские поступки, ничем не лучше прочей фауны. Храбр? Ну и молодец. А как насчет храбрости принять решение, идущее вразрез с расхожими представлениями о долге и чести? Причем иногда во благо тех, кто держится за эти представления, как хромой за палку! Как насчет этого?

Кристи уже знает как. Он сказал ей. Умный эгоист слывет альтруистом, а можно сказать шире: умный внушает глупым, что он лучший и благороднейший из них. А он просто другой.

Кристи не захотела поверить на слово, но запомнила. Верит ли сейчас?

Детский вопрос. И да, и нет. Как ей захочется в данную минуту, так и будет. А захочется так, как покажется выгоднее – не рассудочной части мозга, а совсем другой, ведающей инстинктами. Так проявляется простодушный эгоизм всякого живого существа. Инстинкт выживания, инстинкт продолжения рода… Дай самке самца, а самцу самку, дай обоим пищи, дай вырастить потомство, дай выдвинуться в уважаемые члены стада – и больше, по сути, ничего. Разве что у Марка Шнайдера когда-то – да и то не факт – было вдобавок ко всему этому еще и любопытство ученого, но он ведь исключение. Точнее, был исключением, а сейчас он просто Марк Вонючка…

Считать было нечего. От скуки Эрвин решил в уме очередной вариант задачи трех тел и, как обычно, не угадал вариант, при котором система потеряла бы наиболее массивное тело. Мерцали звезды. Подул предутренний ветерок, заставив плотнее запахнуться в куртку. Песок понемногу обсыхал, грядущий день обещал быть погожим, и нечего было бояться нагона воды. «Летающий вагон» погрузился еще немного, зато природа не чинила препон. Чего ж еще желать? Чтобы люди перестали рвать друг другу глотки, иначе говоря, перестали быть людьми?

К счастью или несчастью – никогда этого не будет.

Звезды начали гаснуть, когда к Эрвину подошел Каин. Одновременно проснулась Кристи, сонно пробормотала что-то непонятное и, получив незаметный Каину тычок, все вспомнила. Умница.

– Они идут, – без радости в голосе сказал Каин.

– Идут, – согласился Эрвин.

– Слышишь?

– Носом чую. Совет примешь?

– Давай.

– Пусть сложат свое оружие в стороне, как вчера. Шпулю с лучеметом – на крышу, все равно землекоп из него аховый. И не надо, чтобы местные чередовались с нашими. Пусть возьмут на себя, скажем, корму, а мы будем откапывать носовую часть.

– Без тебя бы я никак не догадался, – буркнул Каин. – Ты-то будешь копать?

– А чем я лучше других? – спросил Эрвин. – В надсмотрщики по причине отсутствия оружия не гожусь, значит – землекоп.

– Можно уже начинать, как ты думаешь?

Эрвин поковырял песок ногой. Проверил ладонью на влажность.

– Рановато. Но – нужно. Во избежание.

– Правильно.

Паханам не задают вопросы, зачем они спрашивают других, если и сами знают, как правильно. Эрвин промолчал.

Кристи сморщила нос, когда возле «летающего вагона» появились туземцы, и с содроганием отвернулась, заметив их жадные взгляды. Ненадолго вышла из образа, на что, кажется, никто не обратил внимания. Было не до того.

Быстро светало.

Каин расставил людей.

Как муравьи, облепившие толстую дохлую гусеницу, сорок человек окружили флаер. Разом – ну! – полетели в стороны горсти песка. Спустя десять минут вокруг флаера возник ровик, возник – и тут же стал заполняться водой.

– Шире ров! – крикнул Эрвин. – Углубляй его на расстоянии от борта!

Сам же и показал, как и где. Эх, все равно это паллиатив… Если бы можно было откачать воду! Если бы на Гнилой мели росли деревья, годные как рычаги!.. Но не было ни шлангов, ни насосов, ни рычагов, были только люди, превратившиеся в кротов. Копай! Глубже копай, шире и быстрее!

Первым отвалился Бес в показном изнеможении.

– Ни хрена не выйдет…

– Работай! – гаркнул на него Каин. – Хочешь на Счастливые острова? Говори: хочешь, нет?

– Я говорю, надо подождать немного…

Короткая вспышка, протянувшийся луч, вонь горелого мяса – и голова Беса, дымясь, упала в плывун на дне ровика, а туловище завалилось на бок. «Работать! – страшно орал Каин – Убрать падаль и копать!» Черные слова гирями вылетали из его рта. Умница, молча похвалил его Эрвин. Все сделал как надо, без подсказок сообразил обезглавить банду в самом начале. Теперь эти чучела могут и не решиться напасть… или все же решатся? Кто тут у них ближайший подручный Беса? Ага, вон тот коротышка… Растерян. Еще ни до чего не додумался. И старательно копает. Это хорошо…

Чушь. Это не хорошо и не плохо. Это – параметр.

Копать, копать!.. Если не вытащить флаер, все остальное потеряет смысл. И Эрвин копал не хуже других, швыряя песок через плечо, и то же самое делали все, исключая Кристи на куче тростника и Шпули на крыше. Отлив уже шел вовсю,