Борис Громов - Выстоять Страница 11

      Так и получилось, к Лапшину пропустили меня сразу же и беспрепятственно.

      - Здравия желаю, Андрей Василич! - с порога приветствую я хозяина кабинета.

      - Ну, здравствуй, Михаил, - кивает тот в ответ. - Как прокатились, успешно?

      - Более чем. Передавайте ребятам своим от меня поклон. Отлично сработали, и особисты, и радиоперехват. Взяли тепленькими, можно сказать, со спущенными портками. Да еще и парнишку одного из ходоков ваших из беды выручили.

      - Это кого же? - полковник смотрит заинтересованно.

      - Вовкой звать, прозвище - Малек.

      - А, знаю такого. Саши Рыжего ученик, хороший паренек, толковый. Ходок из него со временем отличный выйдет, если доживет, - Лапшин тяжело вздыхает. - Наставнику-то его, Сашке Волженкову, тоже равных не было. А потом бац - и нет человека... Ладно, отвлеклись. С 'языком', как я понял, не вышло ничего?

      - Никак нет, - сокрушенно развожу руками я. - Мы пытались, честное слово. Снайпер мой их старшего, который основную группу свой отход прикрывать бросил, а сам в отрыв пошел, подстрелил очень аккуратно - в ногу. Так тот, гнида, когда понял, что слинять не выйдет - из своего же ТТ себе череп и продырявил.

      - Даже так? - брови Андрея Васильевича изумленно выгибаются.

      - Именно так, - поддакиваю я. - И вообще, я конечно, в здешних реалиях пока не шибко хорошо разбираюсь, но по вашим же рассказам судя... Странные какие-то эти бредуны были: радиосвязью пользовались очень грамотно, с дисциплиной - полный порядок, на верную смерть остались, чтобы отход старшего прикрыть . Да и сам старший... Сообразил, что его живым взять хотят - хлоп, и 'маслину' себе в бошку... Прямо, не бандит с пустошей, а самурай какой-то, разве что без шашки.

      - Да уж, - соглашается комбриг, - действительно, необычная банда... Ладно, когда будете продавцов вязать, уж будьте аккуратнее, постарайтесь в живых побольше народу оставить. Может, они чего интересного расскажут.

      - Обязательно, - клятвенно заверяю я. - Опять же, контрабандисты, думаю, похлипче бредунов будут. Они ж просто жулье, а не убийцы. Трупы на них гирляндами не висят, им виселица не корячится, наверняка каторгой отделаются. Так что - до последнего патрона отстреливаться не будут. Если поймут, что их прижали и удрать не выйдет - сразу лапки в гору задерут.

      - Твоими бы устами, - качает головой Лапшин. - Парни-то твои как?

      - А, - улыбаюсь я, - чего с ними будет? Счастливы - словно дети в песочнице. Это ведь с момента нашего тут появления первое настоящее дело. До этого - инструктажи, да тренировки. Застоялись хлопцы в седлах... А тут такая возможность размяться! Чуть не передрались - кто поедет. Пришлось гавкнуть, чтоб порядок навести и своей властью добровольцев назначать.

      - Как дети! - понимающе хмыкнул полковник.

      - И не говорите, Андрей Василич! Есть одна поговорка, очень в тему: 'Армия - тот же детский сад, только... эээ... писюны длиннее и автоматы настоящие'. Вот она как раз про моих гавриков.

      - Ладно, - Лапшин с трудом подавил рвущийся смешок, - давай-ка посидим, померкуем, как и где продавцов брать будем.

      Несмотря на весь мой достаточно богатый в этой области опыт, лежать в засаде - занятие очень сложное и утомительное. Когда ведешь наблюдение за противником, как мы с Толей в свое время у моста возле Белгатоя или в Ца-Ведено - все гораздо проще: на той стороне постоянно какая-то движуха идет, кто-то куда-то бегает, что-то происходит. Словом, меняется обстановка. А вот лежать так, как мы сейчас, затихарившись под довольно реалистично изображающими выгоревшую под летним солнышком сухую степную травку маскировочными накидками и гадать в ожидании: приедут или нет... Все почти как в той древней, времен Афганской войны песенке:

      А мы сидим в засаде втихаря

      И кушаем дубовые галеты.

      Курить нельзя, вставать и спать нельзя

      И не дай бог захочешь в туалет ты...

      Отличная песня, и очень точно самочувствие в таких ситуациях передающая. Я ее еще в той, прошлой жизни, в одной хорошей книжке вычитал. Там, кстати, парняга тоже впух не кисло, вроде как я. Только, повезло ему больше, и попал он в хотя и опасный, но, по крайней мере, вполне предсказуемый и знакомый (пусть только по учебникам и художественным фильмам-книгам) сорок первый год, где развернулся во всю ширь своей щедрой русской души и в конце концов в личные порученцы к усатому Вождю Народов угодил. Живут же люди, а! Одному мне, как тому бедному Ванюшке из поговорки - всюду камушки. И попал черт знает куда, и занимаюсь непонятно чем. Хотя, нет, чем именно занимаюсь, как раз очень даже понятно - в засаде лежу. Жду и бдю, блин.

      А началось все с того, что на штурмовую полосу в нашем ППД* в Большой Ивановке примчался взмыленный и заляпанный грязью по самые брови посыльный с поста дозиметрического контроля Бригады. Дождик накануне прошел очень хороший, что для этих мест летом - серьезная редкость. Развезло окрестные веси конкретно, вот и решил я, что называется, пользуясь случаем, выгнать своих орлов на полигон, разом превратившийся в раскисшее болото. Как говорится - провести занятия в условиях максимально приближенных к боевым. Вообще-то, я их и так вот уже почти полтора месяца гоняю нещадно и в хвост, и в гриву. Здорово помогает даже не омоновский, а еще армейский опыт тех лет, когда я еще 'страшным', в смысле - старшим, сержантом войсковой разведки был на должности замкомвзвода. Так что, порядочки у нас теперь почти как в 'непобедимой и легендарной': ранний подъем, правда, не в шесть, а в семь часов утра, трехкилометровая пробежка в среднем темпе, турники. Тест Купера, который тут, чтобы не вызывать лишних вопросов у личного состава, называю просто силовым комплексом, каковым он, собственно, в свое время в милиции и значился. Раз в неделю - обязательный марш-бросок на 'червонец' в полной выкладке. Вспомнил и тут же ввел в обиход 'лавочку дружбы'. Не слыхали? Зря! Чертовски пользительное упражнение. По сути - то же самое качание пресса на скамье, но не в гордом одиночестве, а всем взводом. Сели плотненько рядком на длинной скамье, обнялись за плечи, и погнали под счет. Поначалу - все как обычно, а вот ближе к сотне повторений, когда самые слабые начинают сдавать... Даже если ты 'сдох' и сил продолжать у тебя нет, соседи слева и справа все равно не дадут тебе остановиться, ведь ты словно звено в цепочке. А значит - будешь продолжать сгибаться и разгибаться. А мышцам, им все равно, что ты можешь или не можешь, они продолжают работать. А самые сильные, в итоге, чуть ли не вчетвером-впятером тянут вверх всю цепочку из двух десятков бойцов. Нагрузка у них при этом - тоже дай боже. Понятное дело, что поначалу и первые, и вторые ходят после такой 'утренней гимнастики' слегка скособочившись и лишний раз им кашлянуть больно, зато видели бы вы, какой прогресс буквально через неделю начинается!

      Параллельно с приведением в божеский вид физического состояния своих подчиненных, занялся я еще и боевым слаживанием. На четыре взвода я свою роту разбил еще в Червленной, а вот здесь плотно занялся обучением работе в малых группах, разбив каждый взвод на постоянные звенья-'тройки'. И бойцы этих 'троек' у меня теперь и спали рядом, и ели, и на всех тренировках по боевой подготовке работали только совместно. Именно так нас в свое время незабвенный прапорщик Комаров учил и, думаю, те из нас, кто в живых остался, очень ему за эту науку благодарны были. Потому как права старая поговорка, и один в поле на самом деле - не воин. Даже если очень крутой, матерый и везучий. Раз повезет, другой, а потом зажмут тебя грамотно, и все - пишите письма мелким почерком. А все только потому, что спину тебе прикрыть некому было. Вот потому и гоняю я парней 'тройками'. Чтоб чувство локтя у них выработалось, сработанность, чтобы научились друг друга без слов понимать, а главное - чтобы доверять напарникам научились безоговорочно. Потому как иначе - не выжить в по-настоящему серьезном бою. Гоняю серьезно, словно новобранцев в подразделении Спецназа, без скидок на возраст и былые заслуги. Многие, особенно те, кто годами постарше и нагрузки переносит тяжелее, этому факту не шибко рады: хмурые ходят, угрюмые. Но недовольства своего ни словами, ни как-то иначе не выражают. Слишком свежи еще в памяти воспоминания о боях с турками и Непримиримыми, которые многим прочистили мозги и очень наглядно доказали, что у того, кто постоянно держит себя в форме, шансы несколько выше чем у того, кто на все... кхм... болт забил. И низкие потери нашего отряда на фоне практически полного разгрома всех остальных - яркий тому пример. Так что, молчат мои бойцы, потеют, зубами скрипят, но молчат и работают. Эту самую штурмовую полосу и недостроенную некогда блочную пятиэтажку, которую тут, похоже, уже не одно десятилетие для тренировок использовали, орелики мои обжили почти так же капитально, как казарму, в которой у них койки стояли.