Аноним Смакс - Мир SMAX. Трилогия (СИ) Страница 11

— А твой человек? Каковой будет стрелять?

— Он приобретёт то, чего хотел и за чем пришёл сюда, — услышав ответ, Силач замкнулся в себе.

Первый ровер выехал посмотреть на бредущего человека, когда старуха только отошла от вала. Немногим позже легастеник начал стрелять. Беженку-дронийку убили, когда к подбитому в самой первой стычке роверу добавились три неподвижных машины. Когда подкравшийся спартанский боевик активировал разведчику половину брони и прорвал её защитный слой, прежде чем умереть от ответного выстрела, потерянных роверов стало уже шесть, не считая первого — и девять перед тем, как легастеник упал на землю с отказавшим сердцем.

Спартанский офицер оценивающе осматривал труп опасного врага, разменявшего свою жизнь на девять боевых роверов и десятки жизней граждан Спартанской Федерации.

— Это был достойный бой. Похороните с почестями, сейчас только возьму его ракетный пистолет, — самоподрыв тела легастеника, инициированный сигналом, прошедшим по каналу «чужой трогает «восьмёрку» после гибели», оказался такой силы, что разломил надвое вставший вплотную офицерский ровер.

Легастеник повторил воспетый и увенчанный подвиг десантного спидера русентийцев, уничтожившего в бою десять роверов Спарты. Об этом не узнает никто, разведка не хвалилась достижениями, а спартанцы — поражениями. Но легастеник и вправду получил то, за чем приходил в Сильфонт — смерть.

Фунгус выделял азот. В таких объёмах, что делал воздух над фунгусовыми зарослями непригодным для человека. Всего за несколько вдохов концентрация кислорода в лёгких понижалась настолько, что маршрут его движения по организму опрокидывался — кислород шёл не из лёгких в кровь, а наоборот, а далее с выдохом попадал в атмосферу. Минута-другая, и человек терял сознание, при этом не подозревая об опасности — в насыщенном азотом воздухе предохранительные механизмы организма не срабатывали, признаков удушья не было. Затем также быстро наступала смерть.

Юношей, в первый раз забредавших в фунгус, пугали страшилками о парах и каплях азотной кислоты, якобы образующейся при сильных грозах. На самом деле, такой опасности не было; скорее, следовало избегать контакта фунгуса с голой кожей из-за риска получить раздражение. По этой или иной причине, защитное снаряжение напоминало спецодежду для работы в химически агрессивных средах (оно и являлось отдельным подвидом такой спецодежды), плотно закрывало всё тело и прилично весило.

Лишившаяся сна группа передвигалась с трудом. Алекс и Филимонов прокладывали дорогу, за ними держался Силач, в хвосте — последний из ополченцев, чьё прозвище русентийцев не интересовало. Ник шёл за Силачом, Стерёга — за Ником. При свете двух лун планеты тёмно-розовые фунгусовые кусты и фунгусовый мох смотрелись зловеще.

Ближе к утру группа потеряла ополченца. Он упал на спину, перевернулся лицом к земле, чтобы отжаться и встать, и замер. Стерёга пнула тело ногой, ещё раз и посильнее, перевернула и отшатнулась — на лицевой дыхательной маске сидел червь. Убийцу порезали на кусочки лазерами, но беженца это не спасло.

— Не повезло. Поскользнулся на черве, — глухо прокомментировал из-под маски Филимонов вместе эпитафии, а Алекс напомнил: «Смотрите под ноги, одиночных червей сенсоры практически не видят».

Других потерь до утра не было, и Алекс скомандовал короткий привал. Стерёга, бывшая теперь в арьергарде, положила голову Ника на колени, мальчик не возражал — он устал так, что ему было всё равно. Силач не проронил ни слова, Филимонов следил за окрестностями, Алекс углубился в одному ему ведомые раздумья.

— Вы нас почти перехитрили. Не надо торопиться, успеете выстрелить. Зачем стрелять, будем говорить, — вышедший из-за кустов человек, так же как и наши герои, был облачён в защитную одежду и носил дыхательную маску. — Мы отыскали вас и окружили. Убьёте меня — разговора не будет.

— Ты страшный человек, — догадался Алекс.

— Страшный ли я? Да, наверное, я очень страшный, — речь пришельца отличалась и от речи русентийцев, и от речи спартанцев с дронийцами. К концу каждого предложения он повышал интонацию, будто угрожая.

— Хиванец, — высказал вторую догадку Алекс.

— Да, хиванец. Я хиванец, а ты глупый русентийский мальчишка, и теперь я хочу с тобой поговорить. Я присяду, садись и ты. Дронийцы называют ноги полными лжи.

— Не дронийцы, а мы. И не полными лжи, а в ногах правды нет.

— Нелепое утверждение. Как в ногах может быть правда? Правда в голове и сердце, а не в нижних конечностях.

Шесть человек — русентийцы, дронийцы и хиванец — сидели под утренними лучами светила на травяном покрове из фунгуса и ждали, кто первым начнёт серьёзный разговор.

— Я хиванец, и я искатель тайн. Почему фунгус рождает червей? Почему черви преследуют нас? Есть ли у червей разум? Почему на планете нет хищников? Тайны, секреты, неизвестные факторы… Но у планеты есть главная тайна, и эта тайна — вы, русентийцы.

— Звучит, конечно, лестно, но…

— Не перебивай меня, глупый мальчишка! Почему вы развязали Первую войну? Что сделала вам Дрония? Вам не нужны были её земли, ресурсы, знания, люди. Вы добивались одного — свести под корень дронийский образ жизни. Мы не любили Дронию, но она нам не мешала. Вам — помешала. Почему?

— Споры о политике — удел операторов клининговых устройств.

— Я не спорю с тобой. Я задаюсь вопросами, на которые не знаешь ответов. Так создают великие труды мудрейшие из мудрейших, чьими путями я следую. Почему вы, люди науки, помешались на экологии? Почему вы не построите ни одной мастерской, не снабдив её двумя, а то и тремя ресайклерами для отходов? Почему вы сажаете леса там, где могут быть поля или глубинные скважины для термальных электростанций? Почему вы создаёте заповедники фунгуса? Что случилось с вами, почему вы так изменились?

При словах о заповедниках фунгуса Стерёга не удержалась от восклицания с обсценной лексикой. Даже Силач недоумённо хмыкнул.

— Ваши базы… Мы следили за вашими базами. У вас огромная территория, множество баз, но ни на одной из них, даже на столичной, не живёт более семи тысяч человек! Вы контролируете численность населения всеми средствами, некоторые из них жестоки даже на наш вкус.

— Мудрейшие из мудрейших тоже так занудно подбираются к главному?

— Не дерзи, мальчишка! Ты не в том положении, сильный здесь я. Хочешь главного — изволь. Вы узнали тайну, и тайна изменила вас. Мы хотим знать эту тайну.

Глава 6

— Дядя, при всём уважении, ты явно ошибся. Я не допущен к правительственным секретам.

— А ты сам мне и не нужен. Мы знали, что в Сильфонте хранится нечто, способное помочь нам раскрыть вашу тайну. Вы опередили нас и стёрли Сильфонт с лица планеты. Но вы оставили группу разведчиков, которая должна была найти это нечто и доставить его в Русенту. Эта группа — вы.

— По-моему, ты бредишь. И что же мы нашли?

— В поисках необычного нужно уповать на необычных поисковиков. Они отыщут его, но сами не поймут его смысла. И нужно всего лишь найти у них найденное.

— Глубоко сказано.

— Мы решили помочь тебе, глупый русентийский мальчишка. Находку ты должен был защищать активнее всего. Мы подстроили тебе нападение диверсантов, чтобы заставить тебя занервничать, мы перекрыли тебе дорогу, чтобы посмотреть на твои действия. Колонна покорно пришла на убой, чем здорово помогла нам, сократив круг наших поисков, — хиванец выделил слово «наших».

— Зачем вам потребовалось их убивать? Они были спартанцами, как и ваши люди… союзники?

— Обуза. Никому не нужный хлам. Ты думаешь так же, как и мы, ведь ты отпустил их.

— Я считал, что вы возьмёте людей в плен и уведёте на свои базы.

— Так вот, из того, что ты защищал, остались только эти трое, — хиванец обвёл рукой Силача, Стерёгу и спящего у неё на коленях Ника. — Отдай мне их и можешь идти.

— Забирай.

Стерёга выругалась настолько виртуозно, что щёки у Алекса заалели. И да, на этот раз загар был точно не при чём.

— Мужик, ты не в моём вкусе, — завершила она тираду человеческим языком.

— Ну что ж, отлично! Я зову солдат.

— Стой-стой-стой! — Алекс поднял обе руки предостерегающим жестом. — Обсудим условия.

— Какие ещё условия? — у хиванца прорезалось раздражение.

— Во-первых, где Красношей?

— Агент из Сильфонта? Щекастый мусор с куцей бородкой? Трясётся в одном из роверов. Хочешь его живым или дохлым?

— Живым, естественно. Во-вторых, отдавая тебе сильфонтцев, я превращаюсь в предателя Русенты.

— Нет, конечно… Хоть ты и не достоин этого, но прочитаю тебе маленькую лекцию. Ты заключаешь со мной сделку, и твоя сторона получает выигрыш.

— Да ну?

— Вот тебе и «да ну»! Если мы договариваемся, то нам достаётся тайна, а вы сохраняете двоих разведчиков, да ещё накажете спартанского шпиона. Что изменится, если договора не заключать? Ни тайны нам, ни разведчиков вам. Первый результат взаимопозитивен, второй взаимонегативен. Приходя в сделке к положительному результату, ты не становишься предателем. Это наука под названием «софизм».