Алексей Евтушенко - Стража Реальности Страница 11

Если бы я не пил коньяк, можно было бы взять одну из наших дежурных машин. Но садиться за руль выпившим было не в моих правилах, а посему, выйдя из Приказа, я прошёл к Никитским воротам и там уже поймал частника, который и отвёз меня домой за вполне приемлемую сумму денег. В этот ночной час машин на улицах было немного, и дорога заняла минимум времени.

Уже отворив дверь в квартиру, я подумал о том, что надо было зайти в ночной магазинчик и купить что-нибудь пожрать. Но возвращаться не хотелось. Хотелось принять душ, залезть в кровать и спать до тех пор, пока сам не проснёшься. Без всяких будильников. Что же касается жратвы, то, кажется, в холодильнике с прошлого раза должны были остаться какие-то сосиски. И пакетик-другой гречневой каши тоже может в доме найтись. Легко. А хлеб в данном случае – это роскошь. Обойдёмся без хлеба.

Так и получилось.

Душ, скромный ужин, чай, сигарета, постель. Уже засыпая, я подумал, что надо бы уже завтра посоветоваться с начальством по поводу Никиты, Маши и Жени, но до конца эту мысль додумать не успел – сон накрыл меня с головой и перенёс в тот удивительный и альтернативный мир, куда есть дорога не только Стражнику, но и любому человеку.

ГЛАВА 7

Стражники Внезеркалья. Вербовка

Какая бы приятная и любимая мелодия ни служила в твоём телефоне звонком, она и воспринимается именно как звонок. Внезапный и настырный. Особенно утром в субботу, когда ни один добрый и порядочный человек звонить не станет, зная, что хозяйка легла накануне весьма поздно, если не сказать – рано, и к тому же не одна...

Заткнись, пожалуйста, меня нет.

Нет, не умолкает. И почему, спрашивается, я его не отключила? Идиотская привычка – всегда быть на связи. Просто добровольное рабство какое-то. Зависимость чистой воды. Ну надо же, какой настойчивый. И кто это, интересно, может быть в такое время?

Маша разлепила глаза.

Так, судя по солнцу, настойчиво пробивающемуся сквозь занавески, сейчас около десяти часов утра. Совсем с ума посходили – звонить бедной девушке в такое время.

– Швырни его в окно, а? – прошипел вчерашний избранник, а затем и любовник, натягивая на голову одеяло.

– Какие мы жестокие. И где наша нежность? – вслух удивилась Маша, перевернулась на бок и цапнула телефон. – Алло!

– Доброе утро! – смутно знакомый мужской голос был бодр, свеж и даже, кажется, весел.

Убила бы.

– Вы уверены?

– Как бог свят. Достаточно выглянуть в окно.

– Ага. Сейчас. В чём есть, в том и выгляну.

– Понял. Маша, это вас Мартин беспокоит.

– Кто? Ох, простите, Мартин, сразу не признала, – она проснулась окончательно, ухватила предусмотрительно оставленную с ночи на тумбочке открытую бутылку минеральной воды и сделала несколько бесшумных глотков. – А мы с мальчишками как раз недавно о вас говорили.

– Замечательно. И что же именно вы говорили?

– Да вот гадали, когда вы позвоните. И позвоните ли вообще.

– А были сомнения? Четыре дня всего прошло. Сегодня пятый.

– Сомнения всегда есть. До тех пор, пока их не разрешат.

– Что ж, вот я и разрешаю. Маша, неплохо бы нам всем сегодня встретиться. У меня для вас есть серьёзное предложение, но это не телефонный разговор.

– Угу... Хорошо. А Никите и Женьке вы звонили уже?

– Да. Они согласны.

– А... во сколько? И где?

– На том же месте в тот же час устроит? – осведомился Мартин.

– В два часа на Патриарших, – догадалась Маша. – Да, вполне устроит.

На этот раз первым пришёл Мартин и спокойно ждал их с газетой «Известия» в руках на той же самой лавочке, на которой не так давно поджидали его они. Ну, конечно, не на той же самой, если подходить к вопросу буквально, но расположенной приблизительно в том же месте очень похожего мира.

В этот погожий субботний день конца августа народу на Патриарших было немало, но лавочку, на которой сидел Мартин, больше никто не занимал. Словно люди инстинктивно сторонились моложавого седого мужчины в потёртых джинсах и обычном пиджаке поверх не менее обычной майки.

– Вы специально для нас место держали? – осведомилась Маша. – Здравствуйте, Мартин.

– Привет! – откликнулся Мартин, складывая газету. – Нет, конечно. Присаживайтесь. Это может показаться странным, но со мной так всегда. Люди садятся рядом со мной лишь в том случае, если уж совсем деваться некуда, а ноги устали. Я уже и дезодорант менял – не помогает.

Маша засмеялась.

– Ерунда! – безапелляционно и громогласно заявил Женька, плюхаясь на лавочку и забрасывая ногу на ногу. – Дело не в дезодоранте.

– А в чём? – поинтересовался Мартин. – Мне было бы крайне любопытно узнать. А то ведь эдак недолго и комплекс неполноценности заработать.

– И это вряд ли, – заверил Женька. – Основные комплексы, как я считаю, вырабатываются у человека в молодости.

– Вот чёрт, – сказал Мартин, подмигивая Маше. – Даже в комплексе неполноценности нам, старикам, молодёжь уже отказывает. Прямо обидно!

– Бросьте, Мартин, – присоединился к разговору Никита. – Зачем он вам нужен, комплекс этот? Я мало встречал в жизни более уверенных в себе людей, чем вы.

– Спасибо. Но люди, как видите, рядом со мной стараются не садиться. Не говоря уже о молоденьких девушках.

– Ну конечно, – деланно возмутилась Маша. – Девушки – не люди. Но вы, Мартин, не переживайте – Женя прав, и дезодорант здесь ни при чём. По-моему, вы действительно кажетесь очень уверенным в себе. Даже слишком. Вот вас и опасаются на уровне инстинкта. Мало ли что. Лучше держаться подальше.

– Час от часу не легче, – притворно вздохнул Мартин. – Но бог с ней, нашей доморощенной психоаналитикой. Расскажите лучше, как ваши дела.

– В каком смысле? – спросила Маша.

– В смысле довольства жизнью и собственным в ней... местом.

– Ой, Мартин, я вас прошу, – Маша скривилась, будто от лимона. – Вот сейчас мы всё бросим и начнём вам рассказывать о своих ожиданиях и предпочтениях.

– Планах на будущее, – добавил Женя.

– И потаённых мечтах, – закончил Никита.

– Ну-ну, – сказал Мартин. – Не лезьте в бутылку. Я ведь всё равно не поверю, что вас никак эмоционально не затронула происшедшая с вами пять дней назад история. Нет, конечно, я знаю людей, которые, случись с ними подобное, решили бы, что всё это – досадное недоразумение. Сбой программы. О котором следует как можно скорее забыть. Но вы к данному типу индивидуумов не относитесь.

– Ага, – ухмыльнулся Женька. – Вы ещё скажите, что мы относимся к типу романтиков. То-то похохочем.

– Романтики – не модное слово, – вздохнул Мартин. – Но ничего странного. И тем более страшного. У каждого времени свои слова. И наоборот: у всякого слова – своё время. Впрочем, речь не о романтизме.

– А о чём? – спросила Маша.

– Скажем так... об интересе. О взаимном интересе, не скрою. Такая формулировка вас устроит?

– Вполне, – сказал Никита. – Как говорится, в духе времени.

– Да, – поддержал товарища Женька. – Слово «интерес» мне нравится.

– И мне тоже, – сказала Маша.

– Вот и замечательно, – произнёс Мартин. – Значит, вы готовы меня выслушать?

– Мы для этого и пришли, – заверила его Маша. – Давайте, Мартин, излагайте, мы само внимание.

И Мартин начал излагать.

Голос у него был негромкий, но звучный. Как раз такой, что сидящим рядом с ним на лавочке Маше, Никите и Женьке всё было прекрасно слышно, а вот случайный прохожий в лучшем случае разобрал бы лишь отдельные слова.

– Неизвестно, кто и когда первым открыл дорогу во Внезеркалье – систему параллельных миров, в каждом из которых история человечества складывалась по-своему. Ясно было только, что случилось это очень давно. Вполне возможно, что отдельные люди знали туда путь ещё в эпоху Древней Греции, а скорее всего, и раньше – есть тому косвенные свидетельства. Но если говорить о Руси, то документально и бесспорно появление Стражников фиксируется во времена Ивана Грозного. То есть в середине XVI века. Примерно в то же время, когда возникает и опричнина...

– Появление... кого? – переспросил Никита.

– Стражников, – повторил Мартин. – Так мы себя называем. Стражники – это те, кто следит за событиями в альтернативных мирах. Ходит в них, живёт там и работает.

– Воюет, – подсказала Маша.

– Бывает, приходится и воевать, – согласился Мартин.

– Альтернативные миры, значит, – хмыкнул Женька. – И каждый со своей историей. Читали фантастику, читали, как же. Вот уж не думал, что это может оказаться реальностью. Честно сказать, в жизни бы вам не поверил, если б не видел другую Москву своими глазами и не провёл в ней сутки. Хорошо, ума хватило держать язык за зубами.

– Художники, к которым, несомненно, относятся и многие писатели-фантасты, сами не знают зачастую, насколько близко и точно изображают или описывают истинное положение вещей, – сказал Мартин. – Что же касается языка за зубами, то я был уверен в вашей сдержанности. Умному человеку неприятности не нужны, а вы произвели на меня впечатление умных людей.