Шарон Ли - Торговый баланс Страница 11

Так.

Джетри сбросил сумку с плеча, открыл дверь и снял с ремня набор отверток. Пластина с именем была видна сквозь взрывоустойчивое стекло, вделанное в дверь. Доступ к ней был с внутренней стороны. Одной рукой он быстро вывернул восемь крепежных винтов, которых, возможно, в последний раз касался еще его отец. Вторую руку он держал наготове, чтобы подхватить крышку, когда она упадет.

Вот только даже когда винты были откручены, крышка не выпала сама, так что он вздохнул, потянулся за поясным ножом и расстегнул его ножны.

«Кто бы мог подумать, что это будет так сложно?»

Он понимал, что его кузены не будут рады, если он попросит их помощи в снятии с двери пластины с его именем. Типичное проявление закона Мерфи: когда важно прийти вовремя, простое дело, отложенное напоследок, превращается в сложное… Если бы Пейтор и Григ не задержали его до середины прошлой вахты…

Капитан ясно дала понять, что плохо отнесется к любому празднованию нового статуса Джетри. Это было бы неправильным поведением и в случае ухода с корабля любого члена команды, и уж никуда не годным, когда на новое место уходит сын или дочь корабля. Строго говоря, команде следовало бы оповестить остальные корабли порта и устроить вечеринку, если не настоящую гулянку. Со временем новость распространится среди всех свободных кораблей – а это была настоящая новость. Но нет: капитан будто стеснялась, что ее сын становится подмастерьем лиадийского мастера-купца; а ведь, насколько мог судить Джетри, такое событие произошло впервые.

Поэтому все были с ним ласковы, кроме капитана, а вечеринки так и не было. Он воспользовался этим временем, чтобы просмотреть свое имущество и собраться, обнаружив, что очень много вещей осталось у него от детских времен, и все это ему не понадобится и не хочется хранить. И конечно, были вещи, которые ему очень хотелось иметь – и которых у него не было со времени смерти отца. Коллекция фрактинов, последним связующим звеном с которой служила его счастливая плитка, портреты Эрина, вахтенный журнал, которые они вели вместе… Сейли дала понять – хотя ничего не было сказано прямо, – что все это капитан много лет назад выбросила в космос, так что у Джетри не было оснований чувствовать себя так, словно его только что лишили того, что ему принадлежало.

И все-таки ему было жаль, что нельзя сейчас уложить эти вещи в сумку.

В общем, где-то в момент смены вахт настроение у него было не очень, и тут в дверь постучали. Однако настроение у Джетри тут же исправилось, когда он с изумлением обнаружил за дверью Грига и Пейтора, которые попросили разрешения войти.

Долговязый Григ – второй навигатор, второй пилот, второй кок, второй купец и системный механик – сложился на краю койки, служившей одновременно и креслом для перегрузок, а Джетри и Пейтор устроились на крутящихся табуретах.

Когда все уселись, Пейтор достал из кармана зеленый матерчатый мешочек, а Григ извлек из поясного кошеля три стопки из нержавейки. Джетри сидел, зажав фрактин в ладони, и пытался понять, что происходит.

– Джетри, – начал Пейтор и замолчал, словно на секунду забыл, что именно собирался сказать.

Он посмотрел на мешочек у себя на колене, а потом развязал перетягивавший горловину серебряный шнурок с этикеткой и вручил шнурок Джетри, который убрал его в наружный карман, к фрактину.

Пейтор потащил мешочек вниз, открывая синюю бутылку, запечатанную золотой фольгой.

– Пришло время, сынок, – тихо сказал Григ. – Теперь ты свободный работник – и пора тебе выпить с товарищами на равных.

Пейтор улыбнулся так, словно ему не очень-то хотелось улыбаться, и бережно, как сокровище, поднял бутылку двумя руками.

– Давайте-ка я за хозяина, как старший, – сказал он, поворачивая бутылку этикеткой к Джетри. – Вот – настоящая «Гладь Блушари». Она с нами со дня твоего рождения. Понимаешь, Эрин ее сам выбрал. Так как наш капитан пьет напитки попроще, бутылка пылилась в чулане, и мы решили, что нам стоит ее оприходовать, пока ее по ошибке не выпил кто-нибудь, кто по достоинству не оценит.

Он снова улыбнулся, уже веселее, и открутил фольгу. Она затрещала, разрываясь, а потом с резким хлопком вышла пробка. Григ бережно подставил стопочки, одну за другой, а Пейтор наполнил каждую сверкающей жидкостью.

Когда налили всем, а бутылку снова заткнули пробкой и пристроили рядом с Григом на постели, Пейтор прочистил горло.

– Вот что, Джетри, – произнес он медленно, – я знаю, что за эти годы ты слышал от меня много советов и, наверное, порядком от них устал… – Григ насмешливо фыркнул, а Джетри кивнул, виновато соглашаясь, продолжая осторожно держать стопку, – …но ты должен услышать еще кое-что. Первое вот что: никогда не пей «Блушари» одним глотком, будь это «Гладь» или еще что. Если это не «Гладь», то глоток снесет тебя с подпорок, да так, что тебе покажется, будто ты побывал в настоящей катастрофе. А если это была «Гладь», то ты даром потратил редкое наслаждение и не был достоин его испытать.

Пейтор поднял свою стопку, а Григ – свою. Джетри тоже поднял стопку, глядя на два лица, знакомые ему с детства, – но прочел на них только сосредоточенность на данном моменте.

– За Джетри Гобелина, свободного работника!

– Да торгует он долго! – добавил Григ.

Они с Пейтором чокнулись своими стопками, а Джетри присоединился к ним с секундным опозданием. Он посмотрел в янтарные глубины напитка – и сделал крошечный глоток.

Этот глоточек чуть не остановил ему дыхание – и оставил после себя нежную терпкость и покалывание в горле. Он был одновременно обжигающим и мягким…

Он заметил, что на него смотрят, и с улыбкой сделал второй глоток.

– Это совсем не похоже на эль или пиво!

Григ рассмеялся – негромко и уютно.

– Да уж, ничуть.

– Вот так, Джетри: это тебе совет и в некотором роде секрет, – сказал Пейтор, понемногу отпивая из своей стопки. – В Синдикате полно купцов, которые понятия не имеют, где это достать и зачем оно вообще нужно. Но найди человека, который считает себя знатоком напитков – и сможешь приобрести покупателя на всю жизнь.

Джетри кивнул, вспомнив о серебряном шнурке у себя в кармане, с названием сорта и погреба, оттиснутым на печати.

– Конечно, в жизни есть кое-что, кроме «Глади Блушари», – сказал Пейтор, сделав еще один глоточек. – Так что мы должны сказать тебе вот что: есть вещи, которые тебе следует знать.

Ощущая на языке тяжесть последнего глотка «Глади Блушари», Джетри всмотрелся в лицо Пейтора, заметив, что оно снова изменилось, с печально-серьезного на по-купечески невыразительное, и сел прямее.

– У всех семей есть свои тайны, – медленно начал Пейтор. – Наш корабль и наша семья от других не отличаются. Загвоздка в том, что иногда не всеми тайнами делятся как надо, а некоторые вещи, которые надо бы хранить в таком секрете, чтобы они забывались, обсуждают слишком много. – Он чуть пригубил напиток. – Одна из вещей, которая должна была бы остаться тайной, но не осталась, – это то, как тебя не ждали.

Джетри уставился в свою стопку, кусая губы и подумывая о том, что сейчас подходящий момент сделать новый глоток.

– Наоборот, – продолжил Пейтор, говоря медленно и раздумчиво, – что скорее всего осталось тайной – это то, каким образом Эрин и Иза вообще оказались вместе, поскольку можно было бы сказать – и это говорилось, – что они плохая пара от включения двигателей и до посадки.

А это еще что? Сейли, источник всех его сведений о его родителях, никогда даже не намекала на то, что у Изы и Эрина были проблемы. Все проблемы появились позже, вместе с Джетри.

– Видишь ли, Джетри, дело в том, – говорил тем временем его дядя, – что у Гобелинов долгая история в Синдикате. Гобелины были основателями Синдиката – и членами торговых объединений до него. И даже до появления торговых объединений Гобелины были космолетчиками.

Джетри нахмурился.

– Это не тайна, дядя. Записи…

Григ фыркнул и сделал глоток «Глади». Его лицо было замкнутым, скрытным, словно он пытался отвлечь внимание покупателя от какого-то дефекта. Пейтор посмотрел на него.

– Теперь твоя очередь? – спросил он очень тихо.

Григ покачал головой.

– Нет, сэр. И будь я проклят, если это не еще одна тайна. Но – нет. Говорите вы.

Выждав минуту, Пейтор кивнул, выпил еще глоток и подался вперед, чтобы осторожно встряхнуть бутылку.

– Тогда хорошо, – пробормотал он. – Рюмка на разговор и рюмка на запивку.

– Мы это сделаем, – отозвался Григ, тоже кивая. Его лицо по-прежнему оставалось мрачной маской. – Точно.

– Правильно. Сделаем. – Пейтор резко вздохнул. – Вот, Джетри, как оно было. Эрин появился примерно тогда, когда Гобелины должны были председательствовать на собрании судовладельцев. Можно сказать, что время было неудачное: примерно тогда власть стала переходить от кораблей к планетам. Синдикат так разросся, что ему принадлежали куски планет, больших и маленьких, не говоря уже о контрольных пакетах акций во множестве планетных корпораций, и его интересы сместились от обеспечения торговых путей к защите своих инвестиций. А это означало, что корабли и судовладельцы, которые основали Синдикат и сделали его сильным, больше им не управляли.