Виктор Бурцев - Охота на НЛО Страница 11

— Ну, выходы всегда есть.

— Не надо. — Урмас брезгливо поморщился. — Это пустое геройство и дешевые, совершенно бесполезные слова. Если вы считаете, что смерть решит ваши проблемы, то вы сильно ошибаетесь.

Хейти даже не нашелся, что ответить на подобное заявление. А Урмас между тем продолжал:

— Суть вашего задания, миссии заключается в следующем…

Он выложил на стол небольшую коробочку с несколькими кнопочками. Коробочка по внешнему виду напоминала пульт дистанционного управления сигнализацией автомобиля. Хейти, знающий по опыту, что могут скрывать подобные коробочки, насторожился.

Урмас внимательно посмотрел в глаза Хейти. Глаза его напоминали какие-то мутные колодцы стоячей воды. Не черные, не серые, а именно мутные… Какого-то мертвого, устричного цвета.

«Внимание!!! — закричал внутренний голос. — Внимание!!!»

Хейти вскочил… Или попытался вскочить… Или стул ушел куда-то вниз… Палец Урмаса медленно опустился на кнопочку… Звук… Звон… Высокочастотные модуляции…

«А-а-а-а-а-а!.». — закричал кто-то в голове Хейти.

Волосы на затылке встали дыбом, спина выгнулась… Он оттолкнулся ногами от пола и, запрокинув голову, упал на спину, хрипя и трясясь.

Перед его глазами мелькнула морда огромного лося. Он посмотрел на Хейти влажными глазами. Мотнул головой… Подхватил на огромные, крепкие рога и поскакал. В лес. Проламываясь через кусты. Черные кусты на белом снегу.

Черный. Белый. Черный. Белый. Стук. Бам. Стук. Бам…

Поезд. Колеса.

«Чай будете?» — Голос проводницы.

«Да», — свой голос Хейти узнал не сразу. Потер виски.

Все в порядке. Только кто-то тихо поскуливает в голове, словно побитый.

«Вот так поспал…» — промелькнула не совсем понятная, но на удивление успокаивающая мысль. В голове было пусто. О вчерашнем дне Хейти не помнил ничего.

ГЛАВА 7

В трех сосенках гуляя, насмерть замерзли оба…

В библиотеке Сергей просидел три часа. О катастрофе в Розуэлле он ничего не нашел, равно как и упоминаний о каких-либо секретных институтах в родном городе. Перерыв подшивки послевоенных газет из фонда, он распрощался с библиотекаршей, пухленькой дамочкой лет сорока пяти с диким макияжем, и, как только вышел на пропахшую мочой библиотечную лестницу, его как громом поразило.

Екатеринбургский!

Краевед-фанатик, который всю жизнь посвятил белым пятнам в истории родного города и области, написал штук двенадцать так и не изданных книжек и устраивал в прошлом году акцию по установке на площади Ленина взамен означенного Ильича памятника Ионе Якиру, которого якобы пленили в нашем городе наймиты Сталина. Краевед был съехавшим не только на истории края, но и на демократии гайдаровского толка, что не слишком импонировало Сергею, но делать было нечего.

Найти Екатеринбургского оказалось проще простого — он, как всегда, сидел на лавочке в парке имени Гоголя и кормил хлебом двух облезлых голубей. Голуби курлыкали, давились кусками и отгоняли нахального воробья, также пытавшегося примазаться к халяве.

— Здравствуйте, Дмитрий Дмитриевич, — сказал Сергей, присаживаясь рядом с краеведом. Тот индифферентно посмотрел на него, подвигал густым пучком седых волос, означающим бороду, и пробасил:

— Здравствуйте, молодой человек.

— Капитан Слесарев. Из милиции, — заметив в глазах краеведа настороженный огонек, поспешил уточнить Сергей.

— Удостоверение, — жестко сказал Екатеринбургский.

Сергей показал корочку.

— Благодарю. А я думал, комитетчик… — этим словом краевед выразил редкое сочетание пренебрежения и боязни. Насколько Сергей помнил, особым диссидентом Екатеринбургский никогда не являлся, но среди приверженцев Новодворской и компании было модно строить из себя пострадавших от органов.

— Я к вам, Дмитрий Дмитриевич, как к профессионалу. — Сергей хотел было сказать: «Как профессионал к профессионалу», но удержался. — Не поможете ли?

— Весь внимание, — сказал краевед, рассеянно кроша последний ломоть хлеба.

— Недавно один человек мне сказал, что в нашем городе есть секретный научно-исследовательский институт. После войны вроде бы открыли. Вы ничего об этом не слышали?

Краевед потер переносицу,

— Угм… Ну, научно-исследовательских у нас три: Гипрострой…

— … мелиоративный и люпина, — закончил за него Сергей. — Это я знаю. Вот и интересуюсь, не было ли каких-то слухов, сплетен… Может быть, попадалось вам что-то в архивах…

— Угм… — Краевед сунул в рот оставшуюся в пальцах хлебную корку. — Я не уверен… Академик Дубов в беседе со мной ссылался на то, что в 1968 году в нашем городе встречался, и неоднократно, с Патоном. Знаете, кто такой Патон?

— Тоже академик…

— «Тоже академик», — фыркнул краевед. — Выдающийся академик! Металлург, специалист по сварке мирового значения! Только вот что он у нас тут делал — не могу знать, поскольку никто у нас сплавами не занимается. Сталелитейного тогда еще не было, его пустили позже… Тем не менее Патон находился здесь примерно три месяца, к тому же, по воспоминаниям Дубова, с довольно представительной делегацией. Это было что-то оборонного значения. Вот вам зацепочка, господин капитан.

— А сам Дубов что здесь делал?

— Дубов как раз занимался люпином. Он сельхозник…

— А где он встречался с Патоном?

— Как я понял, в НИИ люпина и встречался. А что?

— НИИ люпина? А его в каком году построили?

— Весь комплекс — не могу сказать, тем более его и сейчас достраивают… Первые здания датированы началом века, там был конезавод, а чисто институтские здания строили сразу после войны. Сам же НИИ открылся в 1945 году, еще до победы. Первым директором…

Краевед явно настроился на небольшую лекцию, но Сергей прервал его:

— А литература об институте есть?

— Есть небольшая юбилейная монография Кузьменко, вышедшая в 1985 году. Спустя десять лет напечатали проспектик, маленький такой… Больше ничего.

— Так. — Сергей встал. — Дмитрий Дмитриевич, вы, конечно, понимаете, что наш разговор…

— О да, да, — закивал краевед. — Ни в коем случае. Я полагаю, комитет не в курсе? Это что-то частное?

— Я не хотел бы, чтобы комитет был в курсе, — заговорщически сказал Сергей. — Сами понимаете…

— О да, да! — еще пуще закивал краевед.

Как полезны недосказанности, подумал Сергей. Откланявшись, он вернулся в библиотеку. Разноцветная дамочка заулыбалась и тут же принесла ему просимую монографию Кузьменко и проспект 1995 года.

Более всего интересовал Сергея план института. Он неоднократно проезжал мимо на рейсовом автобусе, видел издали белые и розовые здания НИИ, но никогда не был вблизи, не говоря уже о самом институте. В сравнении с торчавшими посередине города Гипростроем и мелиоративным, НИИ люпина был в крайне выгодном положении — на окраине, к тому же располагал огромной территорией. Да Гипрострой и появился году в семьдесят втором, вспомнил Сергей.

План был простенький, без особых деталей. Главный корпус, лаборатории, делянки, гаражи, мехстанция, хозяйственные строения… В принципе придраться не к чему, но внимание Сергея привлек так называемый «корпус Е», стоявший на отшибе, метрах в пятистах от главного здания. Если и есть что-то секретное, то здесь, решил Сергей. Лесок вокруг, никто носа не сует… Да и вообще, что может быть скучнее и обыденнее, нежели НИИ люпина?

Проспект 1995 года оказался парадным и бессодержательным, поэтому Сергей его вернул, а монографией помахал перед носом библиотекарши:

— Можно мне эту книжечку взять на время?

— Берите, — улыбнулась та. — Только не потеряйте!

— Не стану, — пообещал Сергей.

Из автомата он позвонил Зотову, который, по счастью, оказался на месте, и спросил:

— Что делаешь?

— Бытовуха, — скучным голосом отозвался тот. — Жена мужа молотком… В реанимации.

— Муж?

— Нет, жена. Напились какой-то спиртовухи, типа денатурат, поссорились… Она его молотком, башку прошибла, потом помирились, спиртовуху допили, баба с катушек, мужик «скорую» и вызвал. Ему башку тоже штопают.

— Бросай своих алкоголиков, возьми машину, и поехали со мной. По старичку интересное всплыло.

— Какую машину? — удивился Зотов.

— Возьми у Хенкина ключи или у Купченко. Скажи, срочно надо.

— Возьми… — заворчал Зотов. — Ладно, попробую. Тебя где ловить?

— На Либкнехта, возле молочного.

— Через десять минут буду.

Зотов появился, но не через десять минут, а через полчаса. Он приехал на сером «Москвиче-412» и, когда Сергей залез в машину, принялся ругаться:

— Никто машины не дает, а? Друзья называется! Коллеги!

— А этот рыдван чей?

— Старшины Бадякина. Он мне полтинник был должен, я ему списал, только тогда согласился. На три часа!

Зотов сердито щелкнул по лбу сплетенного из разноцветных проводов чертика, висевшего на зеркале.