Владимир Контровский - Гнев Богов в изящной упаковке Страница 11

Всё восточное побережье Северной Америки блокировали субмарины раджеров - в последнее время они не жалели торпед даже для буксиров, мелких каботажников и парусных шхун. С другой стороны, американские подводные лодки проигрывали битву за Атлантику: если в 1943 году на одну погибшую американскую лодку приходилось восемь потопленных транспортов союзников, то в 1944 - только два-три, а в 1945 за один потопленный транспорт противника американцы платили уже двумя своими субмаринами. Подводников US Navy давили числом - раджеры перекрыли Атлантику десятками вспомогательных авианосцев и тысячами противолодочных кораблей и самолётов - и умением: основу эскортно-поисковых групп составляли британские фрегаты и корветы, экипажи которых получили боевой опыт ещё в боях с "мальчиками папы Деница".

Затишье на Тихом океане, наступившее в результате "пакта Доихары-Даллеса", почти не изменило соотношение сил в Атлантике. Американские лодки перенацелились на север, осложнив русским снабжение аляскинской группировки, но переброска их на Атлантический ТВД была затруднительной из-за большого расстояния - субмаринам US Navy приходилось идти через пролив Дрейка, вокруг мыса Горн, или на восток, через Индийский океан, не имея по пути ни одного порта для пополнения запасов топлива.

Положение в Карибском бассейне осложнялось и превосходством раджеров в авиации берегового базирования - против двух с небольшим тысяч американских самолетов на Кубе, Гаити и Багамских островах континенталы сосредоточили на Антилах не менее пяти тысяч самолётов. Промышленность Соединённых Штатов уже не могла с прежней интенсивностью восполнять огромные потери в технике, ощущалась и острая нехватка опытных лётчиков.

Генерал Маршалл, начальник штаба сухопутных войск, с чьим докладом Рузвельт уже ознакомился, считал, что Гаити и Кубу можно удержать, но вместе с тем он не исключал и возможности высадки войск континенталов на материк. Беспокойство вызывал информация о концентрации значительных сил противника на Панамском перешейке: южноамериканская бутылка, закупоренная укреплённой полосой "линии Рузвельта", грозила выплюнуть эту пробку из узкого горлышка Мезоамерики и затопить Мексику потоком германских, русских и туземных дивизий. Северный фронт стабилизировался, однако рост антиамериканских настроений в Канаде грозил непредвиденными последствиями. Канадцам надоело воевать: они с завистью посматривали на Австралию, Индию и Новую Зеландию, сохранившие верность британской короне и благословенный нейтралитет.

Рузвельт слушал Стимсона, полузакрыв глаза. Со стороны могло показаться, что он спит, но это было не так: как только военный министр закончил чтение краткой выжимки протокола заседания комитета начальников штабов, президент Соединённых Штатов открыл глаза и проговорил, взвешивая каждое слово:

- Моё мнение неизменно, Генри. В сложившейся ситуации спасти нас может только массированное применение атомного оружия. Пример Японии показывает, что наши враги должным образом оценивают мощь этого оружия. Генерал Арнольд, начальник штаба ВВС, докладывал, что первые эскадрильи "призраков" уже сформированы и готовы к выполнению любого задания. Отныне все наши усилия должны быть сконцентрированы на массовом производстве атомных бомб - мы должны делать их десятками и сотнями. Недостроенные военные корабли - линкоры типа "Монтана",[17] авианосцы типа "Линкольн",[18] крейсера типа "Кливленд" и "Балтимор", - консервируются, в том числе и те, которые уже спущены на воду, а все высвобождающиеся ресурсы и средства направляются оружейникам-ядерщикам.

.

Рузвельт замолчал, словно лишившись сил, но тут же заговорил снова с прежней энергичностью.

- Целями ударов должны стать эскадры Хохзеефлотте на Карибах - мы выметем их атомной метлой! Но вместе с тем, - президент посмотрел на Стимсона и на государственного секретаря Халла, хранивших почтительное молчание, - я допускаю не только возможность, но даже необходимость атомных бомбардировок европейских городов - например, Лондона. Наши новейшие стратегические бомбардировщики позволяют это осуществить.

- Лондона? - недоуменно переспросил Корделл Халл. - Почему Лондон?

- Потому что бритты предали наше общее англосаксонское дело. Они добросовестно воюют на стороне тевтонских варваров, и заслужили возмездие! Может быть, атомный гриб над Лондоном заставит мистера Черчилля одуматься - герцог Мальборо не глупее Тодзио, - и даст пищу для размышлений правительствам британских доминионов, начиная с Канады.

- По нашим сведениям, - осторожно произнёс Халл, - кайзеррейх и Народная Россия также ведут работы по созданию атомного оружия, и эти работы близки к завершению.

- Значит, нам надо спешить, - отрезал Рузвельт.

- Наши города уязвимы для авиации раджеров, - заметил Стимсон. - Тевтонам даже не понадобится атомная бомба - они обрушат на них тысячи тонн боевых отравляющих веществ. Производственные мощности концерна "ИГ Фарбениндустри" очень велики... Вы представляет себе возможное количество жертв среди нашего мирного населения, господин президент?

Президент Соединённых Штатов Америки мог ответить фразой, которая ещё звучала в его ушах - фразой, не далее как вчера услышанной им от людей, которым он не мог и не хотел возражать, поскольку они были его единомышленниками. "Если американский народ, который мы ведём к власти над миром, окажется недостойным этой великой цели, пусть он погибает - история беспощадна". Но Франклин Делано Рузвельт не стал цитировать мистера Эйбрахама Долла - не время и не место.

- С такой угрозой придётся считаться, - ответил он уклончиво. - Задача военных и служб гражданской обороны - свести риск к минимуму. И другого выхода у нас нет.

Другого выхода действительно не было - ко всему прочему, президент Соединённых Штатов Америки отлично знал, что демократия - это миф, что от республики до империи один шаг, и что если он, Франклин Делано Рузвельт, окажется недостаточно решительным, императором (если до этого дойдёт дело) станет кто-нибудь другой.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ТРОЯНСКОЙ ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ

Она была, Троянская война,

Вот результат - печальные обломки...

Жан Жироду

Слепящая вспышка расколола небо. Убивающий свет растёкся над бухтой Мариго острова Сен-Мартен, а потом потускнел, съёжился и превратился в дымное облако, летящее вверх, в испуганное небо, и тянущее за собой тысячи тонн воды и пара. Исполинский гриб рос, переливался загробными оттенками буро-лилового и возвещал о себе тяжким давящим гулом, заставлявшим трепетать пальмы по берегам раненой бухты.

Двухмильная бухта Мариго была занята кораблями 2-й эскадры Хохзеефлотте - здесь стояли на якорях эскадренные авианосцы "Зейдлиц", "Эльзас" и "Гессен", лёгкий авианосец "Хеймдалл", линкор "Кронпринц", флагманский корабль адмирала Маршалля, линейный крейсер "Адмирал Шеер", тяжёлые крейсера "Нимфа" и "Ниобе", крейсер ПВО "Хлекк", лёгкие крейсера "Бреслау" и "Штральзунд", 12 эсминцев, 2 подводные лодки, 14 военных транспортов, танкер и 22 десантных корабля. Бомбардир четырёхмоторного Б-29 "Весёлый Джек" целился в "Кронпринца", но бомба "Кэролайн" мощностью двадцать три килотонны, сброшенная с высоты девяти тысяч метров, отклонилась от цели на 500 метров и взорвалась на высоте ста пятидесяти метров недалеко от носовой части транспорта "Генрих".

Образовавшийся при взрыве огненный шар диаметром в полкилометра поднимался со скоростью около ста метров в секунду. Пятикилометровое облако через час после взрыва поднялось на высоту шести с половиной миль, после чего начало рассеиваться, редея и высыпая в океан радиоактивную перхоть. А в бухте Мариго остались два десятка горящих кораблей.

Вице-адмирал Маршалль, придя в себя после лёгкой контузии, принимал донесения о потерях и повреждениях. Его флагманскому кораблю повезло (если, конечно, можно считать везением тот факт, что давно ожидавшийся атомный удар янки пришёлся именно по его 2-й эскадре). "Кронпринц" находился на расстоянии трёх кабельтовых от эпицентра, и ударная волна сотрясла его от киля до клотика. Линкор получил сильные повреждения палубных надстроек, труба была смята и наклонена, верхняя часть грот-мачты сорвана. Наружная обшивка получила вмятины; в кормовой части верхней палубы образовалась пробоина пять на шесть метров, ещё в нескольких местах палубы имелись сильные вмятины. Котлы были повреждены и частично разрушены в результате сильнейшего сотрясения корпуса. Офицеры и матросы, находившиеся под бронёй, отделались ушибами, ссадинами и контузиями разной степени тяжести, но те, кого взрыв застал на открытом месте (в частности, расчёты зенитных автоматов) сгорели или получили серьёзные ожоги. А на броне кормовой башни главного калибра осталась серая тень от человека, застигнутого здесь вспышкой адского пламени.