Илья Тё - Дело Господа Бога Страница 11

Она обвела все вокруг руками:

— Именно в этой другой реальности мы сейчас и живем… Вселенные, возникшие в огне больших взрывов, называются «Естественным Мирозданием». Местом, где родилось и умерло Человечество… А вселенные созданные Корпорацией — «Искусственным Мирозданием», «Арт Континиум», если быть точной! От Естественных Мирозданий сейчас не осталось следа. Не осталось не только мертвых планет и потухших звезд — само пространство в них схлопнулось, а время истекло, понимаешь?..

Так что не стоит слишком отчаиваться, если ты прог, — грустно улыбнулась Мерелин. — Ведь основой для всех программных миров стали огромные массивы информации, которые творцу «Искусственного Мироздания» удалось пронести из «Естественного Мироздания» в свои новые пространства и времена… В свое время, две тысячи лет назад, когда я ненадолго оказалась свободной, я много дней провела за изучением древних файлов и почти уверена — мой мир существовал на самом деле. Вот только… когда? И, пожалуй что — где?.. Как бы там ни было, я уверена, что я — настоящий человек, только воскрешенный спустя миллиарды лет, после гибели собственной реальности, в реальности совершенно иной… в Мире-После-Смерти-Миров!

Мерелин прикрыла глаза.

— Вот и ответ на все твои вопросы, — заключила она. — Мы — агнатки, клоны-рабыни в школе для искусственных шлюх. Школа находится в индустриальном центре — стальном городе-шаре, расположенном в искусственном кластере. Искусственный кластер — это гигантская вселенная, сотворенная нуль-технологией из пустоты. Созданные природой «естественные» вселенные давно погибли, не оставив после себя ничего. Но перед этим люди смогли создать для себя «искусственные» вселенные и сбежать в них от Времени… Твой новый дом — это творение Нуль-Синтеза от начала и до конца. В искусственном пространстве вращаются рукотворные планеты и звезды. А на них живут клоны, воскрешенные с памятью мертвецов!..

Некоторое время после получения ответов Катилина просто молчал, тупо уставившись в пол. Мозг его лопался от непереваренной информации. Он потрогал лоб — похоже, у него поднялась температура, череп пронзала тупая боль от умственного перенапряжения.

— И все же, — сказал он наконец, скорее от удивления, чем из желания спорить, — название «Нуль-Корпорация» звучит слишком напыщенно. Вне зависимости от размеров ваша Корпорация это ведь, по сути, всего лишь обычная хорошо организованная структура, только очень большая. Ну как, скажем, большая мастерская со множеством ремесленников или сверхзавод со множеством филиалов (тут Катилина походя снова удивился тому, что в голове само собой всплыло слово «завод», и при этом он вполне понимает, о чем хочет сказать), только создающим не обычные товары, а пусть вселенные и воскрешенных людей… Кстати, насколько велика Нуль-Корпорация? Ты можешь назвать численность ее сотрудников, число входящих в нее вселенных-кластеров? Что-нибудь такое?

Но на этот раз Мерелин пропустила вопросы настырного прога мимо ушей.

— Зато название Нуль-Корпорации, — мрачно заявила блондинка, — весьма точно описывает ее суть. Тебе ведь известно, что количество после определенного предела переходит в качество? Дело вовсе не в числе сотворенных Корпорацией искусственных вселенных и не в количестве принадлежащих ей рабов. Дело в том, кто их создает! Знаешь, кто является бессменным владельцем Корпорации «Нулевой Синтез» и единственным Творцом «Искусственного Мироздания»?

— Сам бог зла, должно быть, — рискнул пошутить Катилина, вспомнив недавнюю процедуру регистрации клонов.

Но шутка оказалась не к месту.

— Ошибка, — произнесла Мэри коротко. — Официально он считается Богом Смерти.

— Чего? — Глаза легата полезли на лоб. — Богом смерти? Ты шутишь!

Но Мерелин только резко подняла руку и отрицательно помотала головой, не отрывая своих чудесных, но проницательных глаз от лица Катилины.

— Довольно об этом! — воскликнула она решительно. — Очень скоро ты многое узнаешь сама. Времени до общего сбора осталось мало — поверьте, нам следует отдохнуть…

Поза 4

Шестьдесят секунд шока

Спустя несколько часов, за которые девушки успели окончательно прийти в себя, поесть, поспать и переодеться, дверь в «отстойник» снова открылась. Под крики вооруженных мужчин агнаток выгнали наружу, в широкий коридор с высокими потолками и такими же белыми стенами, как и в камере адаптации. Туннель, а иных ассоциаций у Катилины это место не вызывало, оказался полон народу. Тройки и четверки охранников пинками и разрядами шокеров выкидывали девушек из камер и гнали в одном направлении. По крикам и командам было понятно — ведут их в некий «Актовый зал».

Вскоре, пробежав метров шестьдесят-семьдесят по прямой, как стрела, дорожке, они прибыли на место.

Катилина присвистнул.

Актовый зал не поражал гигантскими размерами, как виденные им когда-то и где-то многолюдные олимпийские стадионы, но выглядел основательно, хотя дизайн интерьера не поразил бы искушенного ценителя художественной отделки.

Размеры зала составляли примерно сорок на пятьдесят метров. По периметру его окружали высокие стальные или же обшитые стальными листами стены. Прямоугольные металлические листы располагались вертикально, и было похоже, что они приклепаны к основанию. По крайней мере по краю каждого из отделочных листов выступали аккуратные кругляши наклепок, как на борту старинных морских броненосцев.

В каждой стене имелось несколько широких проемов, из которых выбегали такие же, как он, синтезированные рабыни. Посмотрев вокруг, Катилина заключил, что все проемы, кроме одного, идентичны тому, откуда только что вышли они с Мерелин. Вероятно, Актовый зал представлял собой некий геометрический центр, в котором сходилось множество прямых коридоров с адаптационными камерами. Отличный от других проем — самый широкий и высокий — располагался в центре одной из стен. Вероятно, это был некий общий вход или общий выход, ведущий не в обычный коридор с «отстойниками», а в другие части «школы для проституток». Кроме проемов периметр зала имел еще одну достопримечательность. Вдоль его стен шла высокая, метра четыре от поверхности пола, этажерка, опоясывающая обширное помещение как браслет или ошейник.

Ошейник!

Катилина вздрогнул, вспомнив вдруг электрические «хомуты», надеваемые в его родном мире (или в каком-то другом?) на собак и нерадивых рабов. И сам, не понимая почему, рефлекторно дотронулся до небольшого бугорка шунта. Боль от распространения по телу тончайших проводников давно прошла, но манера, в которой ему установили это своего рода клеймо, до сих пор отдавалась спазмом при каждом воспоминании. В голове? В теле? В виске? «Нет, — покачал головой бывший легат, — скорее где-то в душе». Ненависть стучала у него под ребрами…

Вдоль этажерки выстроились вооруженные люди. Именно вооруженные. Поскольку кроме традиционных для местных изуверов махейров-шокеров, висящих в специальных портупеях на поясе, в руках охраны имелись стрелковые устройства. Если выражаться точнее, орудия убийства находились на запястьях охранников, а не в их ладонях.

По виду оружие напомнило Катилине металлические наручи традиционного для тяжелых кавалеристов латного доспеха. Почти прямые, слабо выгнутые пластины закрывали у охранников в основном правую руку. Впрочем, у некоторых бойцов — вероятно, у левшей — наручи находились слева. Пластина начиналась от локтя с наружной стороны предплечья и заканчивалась на тыльной стороне кисти, оставляя пальцы руки таким образом, свободными и открытыми. В ладони стрелка помещалась тонкая рукоять, соединенная со «ствольной пластиной» подвижными сочленениями. Когда ладонь охватывала рукоять, на ее кончике открывалась крышка-предохранитель, скрывающая кнопку-курок. Нажимать на кнопку и вести таким образом огонь нужно было большим пальцем той же руки. Приглядевшись, Катилина также обнаружил, что по всей длине пластины, от локтя до костяшек кулака, проходит некий предмет, напоминающий широкую и толстую канцелярскую линейку. Это был ствол наручного пистолета, не имевший дульного среза, то есть отверстия для выхода пули или стрелы. «Значит, — подумал катафрактарий, — оружие лучевое или волновое».

И внезапно вспомнил название подобных вещиц! На руках стражников, закрепленные легкими стальными скобами, висели лучевые бластеры — «эстиметы». Слово было из того же разряда, что «прог» или «Хеб-сед», — Катилина прекрасно знал, что оно означает, но понятия не имел, откуда у него это знание.

Вероятно, Катилина когда-то был знаком с использованием подобного оружия в мире Каталаунского поля, поскольку помнил — стрелять из подобной латной полурукавицы было необычайно комфортно. Потрясающе легкое и эргономичное оружие не обременяло ладонь, поскольку рукоять не требовалось постоянно сжимать в руке, но при этом отпадала необходимость в кобуре и торопливом доставании оттуда для открытия огня. Оно оставляло открытыми пальцы и кулак, а нижняя часть рукояти или локтевая часть пластины могла использоваться как кастет для нанесения рукопашных или оглушающих ударов.