Дэйв Волвертон - Золотая Королева Страница 11

— Я не так уж уверен… — начал было Галлен, но Брайан повернулся и сгреб его за ворот у горла.

— Не спорь со мной! Не хватало еще, чтобы стали говорить, будто мой родственник якшается с демонами. Только ты да разбойники видели то, что произошло этой ночью. Некому опровергнуть твои слова. Это Бог послал Ангела Смерти спасти тебя — понял? И я отлучу от церкви любого, кто осмелится этому противоречить!

— Хорошо, — ответил смущенный и напуганный Галлен. Доводы отца Брайана были вескими, но в глубине души Галлен сознавал, что не так-то все просто. Сидха видели еще пять человек, и они будут рассказывать об этом. Галлен чувствовал уверенность, что случившееся еще настигнет его.

4

На рассвете горожане Клера оттащили мертвое чудище от гостиницы и утопили его в заливе. Отец Хини сказал, что проклятое Богом создание не подобает хоронить в освященной земле — лишь океан достаточно велик, чтобы скрыть такого демона.

Городское ополчение стерегло дороги, но другие чудовища пока не появлялись. Однако Мэгги знала — они придут. Собаки по всему городу нюхали воздух и лаяли с подвывом, тревожа душу Мэгги.

— Ты чуешь их? — спросила она Орика, как только рассвело.

— Да, — проворчал медведь, встав на задние лапы, чтобы лучше уловить запах. — Ветер доносит рыбью вонь — не человечий это дух.

Люди сновали по городу, разнося сплетни. Только Мэгги Флинн стояла на месте, не отрывая глаз от дороги в Эн Кохен. Галлен так и не воротился, хотя должен был прийти несколько часов назад.

— Пойду-ка я в Эн Кохен, — сказала наконец Мэгги Орику с дрожью в голосе. — Если Галлен еще не знает, что тут стряслось, надо его предостеречь. — Она снова взглянула на дорогу. Чутье подсказывало ей, что Галлен уже попал в беду. По доброй воле он никогда бы не заставил клиента ждать, и Мэгги подозревала, что он лежит мертвый где-то на дороге в Эн Кохен. Если ей посчастливится, она может еще застать его в живых.

— Ты можешь встретить чудовище на дороге точно так же, как и он, — сказал Орик, — а он способен защитить себя получше, чем ты. Сиди-ка ты на месте.

Медведь описал круг, встал на задние лапы и снова понюхал воздух. Тут с южного конца города послышались испуганные крики. Они слились в один многоголосый вопль. Мэгги и Орик бросились к перекрестку и увидели: на булыжные улицы города, вдоль легких изгородей, с обсаженной соснами дороги входила, по три в ряд, армия невиданных чудовищ. Одни, зеленокожие великаны, походили на исполинских, восьмифутового роста людей. Во главе шло такое же существо, как то, что убил ночью Орик, — оно нюхало землю, низко опустив свою человечью голову, и зыркало на горожан оранжевыми глазами.

Чудищ было больше тридцати, а в середине их строя, хорошо защищенное, шло страшилище, не иначе как вышедшее из самых недр ада. Семифутового роста, в черном хитиновом панцире, оно шагало на четырех длиннющих ногах, вытянув перед собой здоровенные ручищи. Одна из них заканчивалась грозного вида когтем, паучьи пальцы другой сжимали черную палку.

Голова у чудища была огромная, с тремя гроздьями граненых глаз разного размера: две грозди спереди, одна сзади. По обеим сторонам нижней челюсти свисали длинные, как бичи, усы, а зубы были, как у ободранной лошади. Туловище спереди было всего в фут шириной, но потом расширялось футов до трех. Из плеч торчали две пары громадных прозрачных крыльев цвета мочи. Раздутое брюхо, висящее между передними и задними ногами, почти что волочилось по земле.

Люди с криками разбегались по домам, собаки лаяли и скакали вокруг, как безумные. Некоторые женщины и старики тут же падали в обморок.

Отец Хини в своем церковном облачении выбежал на улицу и встал перед черным чудовищем. Воздев над головой крест, он прокричал:

— Вельзевул, во имя всего святого повелеваю тебе повернуть назад! Назад, покуда гнев Божий не обрушился на тебя!

В пасти черного дьявола дюжины молоточков пробарабанили что-то по куску туго натянутой кожи.

Исполинские воины расступились, и дьявол оказался лицом к лицу с отцом Хини. Чудище направило на священника свой черный жезл, и оттуда ударило пламя ярче молнии, поразив отца Хини в грудь. Одно мгновение священник стоял, пылая, как факел, потом плоть сползла с его костей, и скелет рухнул на дорогу, в лужу горящего мяса и кожи. У Мэгги кровь застыла в жилах.

Чудища прошли по останкам отца Хини и направились к гостинице.

Мэгги попятилась, забившись между двумя домами-деревьями, и Орик закосолапил за ней.

Дойдя до гостиницы Мэхони, отряд остановился, и похожее на собаку существо, шедшее во главе, стало обнюхивать окровавленную землю.

— Господин мой, — крикнуло оно Вельзевулу, — здесь умер завоеватель!

Великаны расступились, Вельзевул вышел вперед и ощупал землю своими усами, поводя ими из стороны в сторону.

Орик спрятался за деревом. Мэгги уже насмотрелась. Сердце у нее стучало, и дыхание замирало в груди. Все ее существо твердило ей: беги.

— Пойдем отсюда! — сказала она.

— Погоди, — шепнул Орик. — Посмотрим, чего им тут надо.

Один из великанов пинком распахнул дверь гостиницы и скрылся внутри. Мгновение спустя он выволок из дома Джона Мэхони, вопящего и молящего о милосердии.

Вельзевул прощелкал что-то, и великан громко перевел:

— Куда они ушли? Когда ты видел их в последний раз?

Мэхони упал на колени:

— Я не знаю, о ком вы спрашиваете. Кто вам нужен?

— Ты хозяин гостиницы? — заорал великан. — Ночью сюда пришли двое. Мужчина и женщина.

— Я их не видел, — возопил трактирщик. Мэгги знала, что он говорит правду. Он уже улегся спать, когда пришли те двое.

Но чудища сочли, что он лжет. Они зарычали, а Вельзевул вдруг замахал своими крыльями, взвился в воздух и с раскрытой пастью пал на Джона Мэхони. Мэгги увидела, как из головы Джона брызнула кровь — высоко, как волна, разбившаяся о камень, — и стремглав бросилась бежать. Орик покатился следом.

Они нырнули в лес, продираясь сквозь деревья, перескакивая через упавшие стволы. Мэгги неслась, не разбирая дороги, пока совсем не задохнулась. Ей все казалась, что она бежит недостаточно быстро и убежала недостаточно далеко. Когда она оглядывалась, ей каждый раз представлялось, что город и чудища все еще слишком близко. Возможно, она так и бежала бы, пока не умерла, как обезумевший зверь, но Орик с ворчанием поймал ее за плащ и остановил. Мэгги завизжала и лягнула его, но медведь прорычал:

— Стой! Те мужчина и женщина прошли здесь! Я напал на их след. Надо их предупредить.

Неизвестные шли по лесу напролом, и Орик резво пустился по их следу, зарываясь передними лапами в мягкий перегной и взбрыкивая задними. Мэгги старалась не отставать. Высокие черные стволы внизу заволакивал туман, встающий утром над заливом, и пахло морем. Примечая на земле сочных улиток, Орик подхватывал их языком и отправлял в рот, но это не мешало ему грезить на бегу, и не все его грезы принадлежали ему: в нем оживали обрывки родовой памяти, видения из Медвежьего Века, картины древнего леса. Он вспоминал себя медвежонком, скребущим бревно в поисках сладких личинок и термитов. Крылатые термиты порхали над ним в солнечном луче, словно кусочки янтаря или капли меда. Ярко светились изумрудные листья на кусте лососевой ягоды. Медвежонок чувствовал смутную тоску по матери, будто она потерялась, и слышал, как кто-то большой ломится к нему через лес. Прозвучал рог, и медвежонок вдруг увидел над собой огромного лохматого зверя с невероятно длинными загнутыми клыками. Зверь мотнул головой и резанул клыками воздух, распугав летучих термитов. Медвежонок повернулся и побежал.

Орику вспоминались сказки, рассказанные матерью, такие знакомые, что он не мог отделить их от собственных воспоминаний: она рассказывала, как ей полюбился вкус беличьего мяса, как потом она научилась находить беличьи кладовые и решила, что умнее поедать запасы белок, нежели их самих. Она рассказывала сыну, как ловят лосося — большой медведь выбрасывает рыбу из воды своими широкими лапами, а медведи помельче хватают ее зубами, погружая голову с открытыми глазами под воду. В своих снах наяву Орик видел серебристых рыбин, ярко блещущих в ледяной струе, чувствовал во рту вкус чешуи и ощущал, как бьется в зубах тугое тело лосося, рвущегося на волю.

И Орику, хотя он бежал вперед по следу незнакомцев, казалось, что он бежит назад сквозь время, в самую гущу чудес. Чудеса уже начались. Орик победил в единоборстве невиданное чудище, а теперь спасался бегством от подобных ему, пыхтя под тяжестью зимнего жира, бежал в первобытный лес своих грез, в неизвестность.

Однажды, пробегая по темному логу, Орик увидел вайта — мерцающий зеленый огонек, которым светилась давно ушедшая душа, хмурая женщина с длинными волосами. Посмотрев на Орика, она устремила взгляд ввысь, увидела, что настало утро, и скрылась в глубоком овраге.